– Как это выглядит с точки зрения особых обстоятельств и смертного приговора?
Мерси съежилась от тона Брайса, так легко говорившего о возможности смертной казни для Майка. Увидела, что Гландис побагровел.
– Что такое? – воскликнул он. – Как выглядит? Брайс, это не цирк, речь идет о жизни человека. И женщины.
– Жизнь женщины оборвана. Итак, особые обстоятельства или нет?
– Это не нам решать. Мы произвели арест на основании улик. Можешь побеседовать на данную тему с окружным прокурором. Следующий? Боумен?
– Мелвин, он действовал в одиночку?
– Мы полагаем, что да.
– Какой был у него мотив?
– Пока не знаем. Рассматриваем несколько версий.
– Есть у вас какой-нибудь свидетель?
– Я не вправе...
Мерси увидела, что Гэри Брайс повернулся и пристально посмотрел на нее поверх очков. В его взгляде сквозил вопрос, почему не она с Саморрой, а Уилер и Тиг сидят за столом. Мерси слегка покачала головой и отвернулась.
Брайс – единственный репортер, знавший о ее личных отношениях с Майком, насколько ей известно. Сплетничают ли репортеры так же, как полицейские? Наверное, нет. Учитывая значительность этого дела, никто из них не поинтересовался, почему расследование начала одна пара детективов, а потом их сменила другая. Мерси понимала, что Гэри Брайс ждет возможности спросить об этом ее с глазу на глаз.
Саморра, угадав ее мысли, словно это было очень легко, прошептал ей на ухо:
– Скажи ему, это не его дело, черт возьми.
– Хорошо, – тихо произнесла Мерси.
– Закончишь разговор с ним, возвращайся сюда. Я кое-что обнаружил.
Мерси кивнула и направилась к двери.
* * *
Брайс догнал Мерси в коридоре, и она повела его к выходу. Надела темные очки, поскольку после бури ярко светило солнце. Мерси шла быстро, Брайс держался рядом с ней.
– Я мог бы дать крупные заголовки по этому делу, – промолвил он.
– Гэри, мы арестовали его вчера вечером. Поздно.
– Как понимать – сначала это было твое дело, теперь нет?
– Мы с Майком друзья, ты это знаешь. Здесь просто вопрос здравого смысла и процессуальных норм.
– Конфликт интересов.
– Очевидно.
– Ну и как мне описывать твои отношения с Майком в газете?
– Добрые друзья, если это необходимо. Суть истории не Майк и я. Только Майк.
– Суть истории в том, как ты его уличила. Помоги мне, Мерси.
– Гэри, я не имею права. По мере продвижения расследования смогу сообщить тебе больше.
– Ты мне ничего не сообщала. Давай-ка, сержант, поставь себя на мое место. У меня есть тема. Полицейский арестован за убийство проститутки, сотрудничавшей с ним. Есть детективы – одна из них... друг подозреваемого, – которые уличили его. Как? Какой была у тебя первая догадка? Как ты начала искать убийцу среди полицейских?
Подумав, Мерси ответила:
– Улики на месте преступления привели к тому, что мы заподозрили его. Допросы подтвердили справедливость подозрений. При обыске обнаружилась решающая улика. Вот и все. Хочешь, напишу за тебя?
– Какие улики на месте преступления?
– Гэри, я не могу их назвать. Сейчас мы стараемся составить дело. Нам нужно справедливое судебное разбирательство.
– Он трахал ее, и она хотела его шантажировать, так ведь?
Мерси почувствовала, как лицо вспыхнуло от гнева, и подавила желание схватить репортера за горло и оторвать ему голову.
– По этому поводу не могу ничего сообщить.
– Думаю, уже сообщила.
– Черт возьми, что ты имеешь в виду?
– Я думал, ты таким образом поставляешь мне сведения.
Мерси остановилась и взглянула на него:
– Я только что сказала тебе, что ничего сообщить не могу.
– Так, а это можешь объяснить?
Гэри Брайс полез в карман пиджака и вынул сшитые скобками бумаги. Встал сбоку Мерси, крепко держа их обеими руками, но перед ней, чтобы она их видела. Стал медленно листать бумаги. Там было всего восемь страниц. Каждая представляла собой фотокопию поздравительной открытки или письма – переписки между Майком и Обри Уиттакер. Одни обнаружили в доме Уиттакер, другие у Майка. На одном листе была копия открытки, исчезнувшей из лаборатории неделю назад. Мерси машинально потянулась к ним, но Брайс отдернул их и снова спрятал в карман.
– Не мешай мне зарабатывать на жизнь, – усмехнулся он.
– Как? – спокойно спросила Мерси. – Когда?
– Вчера получил по почте. Тогда я не увидел в них смысла. Теперь вижу.
– У тебя сохранился...
– Да, конверт стандартного размера, без обратного адреса, обычная марка. Почерк детский или искаженный. Письмо пришло ко мне домой. Конверт я захватил с собой на тот случай, если он тебе нужен. Лежит в пластиковой сумке с запором. Т.Т. означает Темная Туча – это Майк. Обри или ОУ говорят сами за себя. Так ведь?
Мерси кивнула, но промолчала. Повернулась и пошла в обход автостоянки, Брайс шагал рядом с ней. Утренний воздух был холодным, и Мерси прятала руки в карманах ветровки.
– Гэри, придержи эти бумаги в течение недели, и я непременно раздобуду тебе что-то лучшее.
– Нет ничего лучшего. Пока я получил от тебя только честь сидеть на пресс-конференции вместе со всеми репортерами округа, наблюдать, как потеет Мелвин Гландис. Спасибо. Вот это помощь так помощь.
Мерси покачала головой, остановилась и повернулась к нему:
– Я могу изъять у тебя эти письма как улику.
– Я уже сделал копии с них. Это копии копий. Изымай.
Мерси пристально поглядела на него, жалея, что у нее нет пожарного шланга, чтобы струей воды выгнать его на улицу.
– Хорошо. У тебя есть эти письма. У тебя есть материал для первой полосы на две недели. А я попрошу тебя не писать его.
– Почему?
– Потому что ты препятствуешь правосудию. Судишь человека в прессе. Это несправедливо, и ты не должен делать этого.
Брайс рассмеялся:
– Это моя работа.
– Я веду речь о более важном, чем твоя работа.
– Ошибаешься. Вот чем я располагаю: Майк Макнелли, хороший полицейский, неженатый, желает помочь проститутке. Она делает то, что все они делают – хочет на этом нажиться. Намекает на шантаж. Теперь можно ввести в материал Мерси Рейборн, женщину-полицейского, верного друга и любовницу Майка. Некоторое время она возглавляет расследование, потом, когда стрелка начинает указывать на ее любовника, Мерси отзывают. Замечательный материал, и знаешь? Это правда. Так что не говори, будто я беспринципный писака, потому что я хочу сказать правду. В этом мире есть люди, именуемые гражданами, которые имеют право знать правду. Дело в том, что я верю в это право. Верю, что без него наша страна не была бы великой. Я пишу этот материал. Помещаю фотографии – твою, Майка и Обри Уиттакер. Мне нужно от тебя всего две вещи.
