самый верх, меня выдвинули на пост канцлера, как компромиссного претендента. На следующие выборы уже не пойду, надоела вся эта грязь.
— Демократия?.. — брезгливо скривился молодой капитан.
— Да, именно эта гадость, — улыбнулась его реакции женщина. — Не совсем, конечно, есть свои особенности, но примерно то же самое, что и дома. За всеми заметными политиками стоят богатые дома или корпорации, например за мной — дом моего мужа, он один из самых влиятельных на Ниостре.
— То есть, вас все устраивает, — сделал вывод Артем.
— В общем, да, — подтвердила Ирина. — Я счастлива в браке, у нас с мужем двое детей, и покидать семью я не собираюсь. Но все равно очень рада встретить земляков! И крайне благодарна вам за помощь, мы бы не отбились самостоятельно. Я пыталась убедить основные дома выделять больше средств на военный флот, но…
— А вы передайте им земную поговорку: «Тот, кто не хочет кормить свою армию, обязательно будет кормить чужую», — криво усмехнулся молодой капитан. — Далеко не всегда рядом с ваши миром в случае надобности появится добрый дядя, который сможет и захочет помочь. Это нам от вам ничего не надо, мы уничтожили нападающих по своим причинам, другие вряд ли так поступят.
— Мне поручили спросить, что мы вам должны, — покраснела женщина, ей явно не хотелось озвучивать это поручение, но промолчать она не могла.
— Как я уже говорил, ничего, — холодно ответил Артем. — В вашей системе ничего для нас интересного просто нет. Мы появились здесь только потому, что получили информацию о скором нападении фашистов. А наши десантники тем временем пленили Адольфа Гитлера. Да-да, — едва не рассмеялся он при виде полезших на лоб глаз Ирины, — не удивляйтесь. Этот подонок, как и вы, после смерти попал сюда, в Миросплетение, на планету Наора. И там постепенно заполучил власть и создал Пятый рейх с такими же бесчеловечными законами и правилами, как на Земле. Черные корабли именно ему и принадлежали, у них даже на бортах символы СС были. Но ничего, теперь фюрер в наших руках и вскоре ответит за свои преступления.
— Господи! — обхватила щеки ладонями женщина. — И здесь эта тварь…
— По его поводу можете уже не беспокоиться, — с улыбкой заверил молодой капитан.
В общем, ни эта женщина, ни ее новая родина не интересовали его ни в малейшей степени, и Артем постарался побыстрее свернуть бесполезный разговор, передав эстафету экспертам, которым, наоборот, было очень интересно куртуазно пообщаться с земной дамой, да еще и из дворян. А его ждал допрос фюрера, которого уже доставили в медсекцию. К сожалению, ментоскопирование проводить до разрушения природной защиты рискованно, может сойти с ума, а Артем хотел, чтобы поганая тварь прочувствовала наказание в полной мере. Но как разговорить Адольфа он уже знал. Точнее, предполагал. Да и защиту это сорвет, скорее всего.
Попрощавшись, Странник двинулся в медсекцию, предупредив через имплант Ольгу Петровну, что вскоре будет. Полковник с шестью десантниками и пленником тоже ждали его там. Одновременно Артем словно подключился к чему-то невероятно огромному, всеобъемлющему, связанному со всем в бесконечном мироздании, с каждой вселенной и каждым миром.
Войдя в небольшой зал недалеко от медсекции, где располагались специализированные капсулы для ментоскопирования, Артем сразу увидел мешок, из которого торчала взлохмаченная голова с седыми усиками под носом. Маску немецкого он наложил на себя заранее, использовав, как донора, Карла Генриховича. С его согласия, конечно. И теперь знал язык Гете и Шиллера в совершенстве. Юноша подошел к фюреру и пристально посмотрел в его бегающие глазки. Надо же, словно вор, на базаре курицу укравший.
— Господин капитан, Адольф Шикльгрубер, по кличке Гитлер, доставлен для следствия! — щелкнув каблуками, доложил фон Бревен. — Какие будут приказания?
— Минуту, полковник, — поднял ладонь Артем, продолжая смотреть на человекообразную тварь, погубившую десятки миллионов человек ради каких-то своих полубезумных идей. — Я сначала кое-что продемонстрирую нашему пленному, чтобы он не питал никаких иллюзий. Потом займемся допросом. Выймите кляп.
Кто-то из десантников вытащил резиновый кляп, и фюрер заперхал, откашливаясь. Только через пару минут он смог выдохнуть:
— Ч-что?.. Ч-что в-вам н-нужно?.. К-кто в-вы?..
— Думаю, тебе уже сказали, кто, — зло усмехнулся юноша. — Русские мы. Я вот наполовину француз, Карл Генрихович со товарищи — немцы, в рубке еврей, кореец, бурят, русский, украинец и многие другие, а все вместе мы — именно русские. И мало того, русские, знающие, что ты сотворил у нас дома. Помнящие это и ничего не простившие. Понял, тварь?..
— П-понял… — губы Адольфа дрожали, из глаз буквально лилась ненависть. — Что ж вы все портите, недочеловеки поганые, а?
— Нет, ну какова наглость! — покачал головой Артем. — Мы портим! Не позволив себя победить и поработить?
— Да, унтерменши должны знать свое место и покорно целовать сапоги немецкого сверхчеловека! — с яростью выплюнул фюрер. — Должны дохнуть по команде! А вы отпор дали! Да как вы посмели?!! Вас вообще не должно быть! Вы дикари!!! Варвары!!!
— Ну и как вам картина, Карл Генрихович? — повернулся к полковнику юноша.
— Отменно омерзительна, — скривился тот. — И за этой визжащей тварью пошел немецкий народ?.. Не понимаю…
— Никто не понимает, — вздохнул Артем. — Это было какое-то помешательство. Свою роль, конечно, сыграло то, что после поражения в Первой Мировой войне об немцев только ленивый ноги не вытирал, в стране был голод, отчаяние и безработица. А этот скот, — он кивнул на ничего не понимающего Адольфа, поскольку говорили они по-русски, — надо отдать ему должное, за несколько лет поднял экономику, создал сильную армию и многое другое. Потом пообещал отомстить за унижение Германии. Если бы не его человеконенавистнические идеи по поводу юбер и унтерменшей, то немцы запомнили бы его, как одного из величайших правителей. Но все сделанное им было посвящено одной цели — предстоящей войне. Вы знакомы с историей Второй Мировой, насколько мне известно.
— Относительно знаком, — подтвердил полковник. — Друзья не раз рассказывали. Но этого недостаточно. Теперь вот вижу… — он с отвращением посмотрел на Адольфа, вертящего головой и похожего на ощипанную ворону.
— Ты, наверное, хочешь знать, что тебя ждет, сволочь? — снова перешел на немецкий Артем, поворачиваясь к фюреру. — Я тебе сейчас расскажу. Чтобы ты знал, в ментальном пространстве сохраняются чувства и мысли всех разумных существ, в том числе и жертв твоих молодчиков. То есть, сохранилось то, что они чувствовали, когда те их мучили и убивали. Я способен заставить тебя пережить все, что пережили пострадавшие по твоей вине. Ты прочувствуешь сам, что это такое, когда тебя насилуют и убивают. В десятикратном размере, тварь. Понял?..
— Эт-то н-невоз-зможно… — затряслись губы того. — Не-е-е-ет!!!
— Возможно, — заверил юноша. — И
