class="p">Теперь ветер бил в лицо. Травы намочили подол рубашки, изрезали ноги. Словно злились, что хотела убежать и никогда больше не услышать песнь Ури-цы.
Сейчас все иначе. Степь ее приняла. Даже травами, на которых лежал иней, не обжигала. Ластилась.
Весной одарила маками. Целым морем красных цветов, чьи головки, послушные ветру, гнулись волнами. По весне все чаще и чаще можно было видеть, как девушки, ложась на спины взволнованных мужчин, уходили с ними в степь.
Любовь и свобода.
Теперь Юля понимала, что тянуло женщин из Агрида и эльфийского княжества в степи Ури-цы. Та самая свобода. На какой только обман не шли иноземки, лишь бы быть рядом с теми, кого выбрали в мужья!
Вспомнилась даже история с красивой дочерью кузнеца, которая якобы утонула в болоте из-за козы. Нет, не утонула. Теперь ее внуки бегают наперегонки с детьми эльфийки, рассорившейся со своей семьей, намеревающейся выдать ее замуж за двухсотлетнего старика. Зачем ей мудрый и чванливый эльф, когда есть такой сильный и ласковый уриец. Она уже не раз ходила с ним в травы. Говорит, там особо сладко, не то что ночь в шатре.
Но Юля-то понимала, что любовь в шатре, где спят четверо детей, совсем не так хороша, как в вольной степи. Хоть стони, хоть заходись криком - все звуки потонут в песне трав.
Зимой она еще не понимала, почему Раттар все чаще появлялся перед шатром Яры-сы без рубашки.
- Холодно же. Почему он раздетый? - спрашивала Юля у шаманки.
- Хочет тебе понравится. Посмотри, какой он сильный. И здоровьем Ури-ца его не обидела. А спина такая широкая - разом закроет от всех бед.
«За спиной, как за каменной стеной» - слова, что не раз слышала на Земле.
А вслух с досадой в голосе произносила:
- Раттар-ка, иди, оденься. Не время показывать голую спину.
Он смущенно улыбался.
- Опоздать боюсь. Вдруг еще кто к твоему шатру придет.
- Смотри, что я тебе купил! - Раттар, не зная того, оборвал воспоминания о себе.
Он достал из поклажи деревянную коробочку, щелкнул замком, протянул Юле. Когда передавал, нежно коснулся пальцами ее руки.
- Что это? Амулет?
На шелковой ткани лежала птичка с плоским хвостом: серебро с россыпью зеленых камней. Так напоминающих строн Ханноров, который теперь выглядел неумело сделанным кленовым листом.
- Свистулька, - Раттар поймал Юлин удивленный взгляд. Засмеялся. - Знаю, что ты уже не ребенок. Но попробуй, дунь.
Юля повертела свистульку, сунула птичку хвостом в рот и дунула. Тонкий писк не заглушили ни крики зазывал, ни шум мастерских, ни звуки музыки - в центре ярмарки на помосте уже расселись музыканты, собирая гостей на танцы.
- Я услышу тебя издалека. Только позови.
- Раттар...
- Не для любви, так в печали. Или в беде. Только позови.
- Спасибо.
За пограничными воротами к Юле с Раттаром присоединились остальные члены их небольшого отряда. Усталые от ярмарочной суеты, но веселые, постоянно смеющиеся, перекидывающиеся шутками и остротами.
- Теперь куда? - спросила Юля, зная, что за те дни, что они жили на постоялом дворе, их стойбище вновь переехало. Урийцы долго на одном и том же месте не задерживались.
- К отцу, в столицу! - Раттар подмигнул и похлопал по сумке, пристегнутой к седлу. - Будет где в красном платье покрасоваться!
И ускакал вперед, смеясь.
Юля цыкнула от досады и, пришпорив коня, понеслась следом.
Уже оторвавшись от отряда, заметили другой, едущий навстречу, состоящий из десятка всадников.
- Эльфы! - по цветам одежды догадался Раттар. Его разгоряченный конь гарцевал рядом с белой лошадью Юлии. За год она стала знатной наездницей, и теперь ей принадлежала одна из самых породистых лошадок, что выращивались в степях.
Когда отряд эльфов поравнялся с ними, краска схлынула с лица Раттара.
Юля еще не видела, но среди всадников находился лорд Ханнор.
Церемонные приветствия княжеских сыновей задержали наследника урийского правителя, поэтому Юля осталась с лордом наедине.
- Как ты? - просто спросил он. Так просто, словно встретились бывшие приятели. Словно не сбежала она год назад, оставив крепость в трудный момент.
- Я счастлива, - ответила Юля. Ей было все равно, поверит ли лорд. Там, в Агриде, она не чувствовала себя защищенной, нужной. Здесь, среди дикарей, она испытывала совсем иные чувства. Да, она не лукавила. Она была счастлива. Если бы не...
Юля ревниво отметила, что милорд не выглядит страдающим или замученным. Чисто выбрит, отросшие волосы заплетены в косу на эльфийский манер, да и одежда уже не такая простая, какую он привык носить в замке.
- Хорошо, - кивнул он, лениво скользнув взглядом по изменившейся фигуре «жены».
Время и здесь поработало. Юля знала, что степь превратила ее из утонченной горожанки в амазонку. Вольный воздух, обучение искусству войны, которым владели и сыны, и дочери степей, и хороший аппетит сделали кожу гладкой, плечи развитыми, бедра сильными. Пуговицы на прежних рубашках лопнули бы, доведись застегнуть их на упругой груди. Юлю теперь сложно отличить от настоящей урийки. Такая же темноволосая, вместо изящной заколки кожаный шнурок на низком хвосте, в ушах тяжелые серьги из золота, сцепленные между собой тонкой лентой - так они не потеряются в высоких травах. На руках звенящие браслеты-обереги. На груди красивые амулеты...
Лорд опустил глаза на грудь.
«Строн высматривает, - фыркнула Юля, зная, что хозяин его не увидит. - Пусть ломает голову, куда я его дела».
- Юли-са, не задерживайся, - Раттар криво усмехнулся, заметив, как лорд Ханнор смотрит на похорошевшую, ставшую похожей на настоящую женщину, а не щуплого цыпленка, Юлию.
- Я боялся, что ты уже Юли-ца, - произнес Изегер.
- Я не тороплюсь, - ответила она почти равнодушно. Почти, потому что в животе все сжалось. Больно и приятно.
«Я боялся...»
Зачем он это сказал?
От мыслей, понесшихся вскачь, Юля едва не задохнулась.
Изегер своим появлением запустил химическую реакцию, которая обычно становится основным ингредиентом в таком деле, как любовь. Юлька вдруг со всей остротой почувствовала тягу к лорду Ханнору как к объекту эротических фантазий.
- Значит, у меня еще не все потеряно, - подлил масла в огонь он.
Юля не нашлась что ответить. Пришпорила коня и ускакала.
Изегер, провожая ее долгим взглядом, таким долгим, что наследнику князя пришлось окликнуть друга, тихо произнес:
- Ну, здравствуй, жена. Вот я тебя и нашел.
