Книга Музыка сфер - Элизабет Редферн

— Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, сэр.

Поллок увлек Джонатана в кабинет и закрыл дверь.

— Ну? — Вид у него был задерганный, и это покушение на его время рассердило его.

Джонатан глубоко вздохнул, заметив, что почти вывел из терпения своего старого ментора. Он понимал, что вопрос, который он намеревается задать, ставит под угрозу его карьеру. Но, кроме того, он понимал, что у него нет выбора. И сказал:

— Некоторое время назад мне в руки попал секретный документ, сэр, адресованный кому-то в Париже. У меня есть основания полагать, что в нем содержится донесение республиканцам, посланное французским агентом в Лондоне.

На лице Поллока раздражение сменилось ужасом.

— Где этот документ сейчас?

Джонатан судорожно сглотнул.

— Его у меня больше нет, сэр. Его украли.

Лицо Поллока сморщилось.

— Украли? Кто?

Джонатан судорожно сглотнул.

— Не знаю. Предполагаю, что, вероятно, сделал это кто-то, кто пытается оградить шпиона…

— Значит, этого письма у вас больше нет. Но вы же, конечно, его зарегистрировали? Конечно, сделали копию для архива?

— Нет, сэр. У меня не было такой возможности.

— Что было в письме?

— Список звезд. Но я думаю, это какой-то шифр.

— Звезды, — сказал Поллок. — Звезды. Как это письмо попало к вам?

— Его перехватил портовый агент в Дувре. Его пытались отправить втайне при подозрительных обстоятельствах…

— Когда это произошло?

— Пару недель назад, сэр.

— Значит, оно было адресовано в Париж и перехвачено портовым агентом. Почему оно не поступило Коннолли? Ведь Коннолли тогда уже занимался иностранной почтой, не так ли?

— Я знаю, сэр, но с письмом были связаны другие подозрительные обстоятельства, и я подумал, будет лучше, если им займусь я… — с трудом выговорил Джонатан.

— Займетесь? То есть потеряете?

— Его украли из моего стола, — настаивал Джонатан, но он видел, как доверие, которое привык питать к нему Поллок, растворяется в слепом гневе. — Что-то происходит, сэр, — продолжал он. — По-моему, я вышел на след чего-то важного, чего-то зловещего. Ни с кем другим я об этом не говорил. Тут, я убежден, замешан французский шпион, которому платят республиканскими золотыми, а девушек убивали, чтобы заметать его следы…

Его голос замер, он увидел недоверие в глазах Поллока.

— Вы можете представить доказательства? Показать мне эти золотые?

Джонатан замялся.

— Нет. Но…

— Довольно! — перебил его Поллок с нетерпеливым взмахом руки. — У вас нет золотых и нет письма. Я наслушался предостаточно. Я считал, что могу полагаться на вас, Эбси, всегда защищал вас как одного из лучших среди моих людей. И вот теперь в сердце Лондона вспыхивают беспорядки в поддержку этих проклятых революционеров. И вот теперь мы ждем известий от жизненно важной экспедиции в Бретань, и вы, кого, конечно, ждет более чем достаточная работа на вашем служебном столе, вы после постоянных отлучек твердите мне о мифическом золоте и о каком-то письме, о каком-то списке звезд, не зная, что он означает, и не можете предъявить его!

— Сэр…

— Довольно, я сказал! Эти ваши отсутствия, Эбси, эти истории, которые я постоянно слышу о ваших расспросах трактирщиков и уличных девок, заставляют меня задуматься.

Джонатан подумал: «Откуда он знает?»

— А также и ваше пьянство, Эбси! Вот почему вы засыпаете за своим столом! Вы допрашиваете потаскушек у себя в кабинете, копаетесь в досье Миддл-Скотленд-Ярда, которые вас никак не касаются, вы шныряете по отделу слежения за иностранцами, задавая нелепые вопросы, а тем временем ваша собственная работа валяется без присмотра на столе! Так идите и займитесь ею. Но прежде принесите мне ваше досье об этих проклятых чисуикских радикалах, которые довели верфи нашего флота почти до мятежа, будьте так любезны! То есть если вы его не потеряли!

Джонатан сказал с отчаянием:

— Сэр, я знаю, где находится часть золотых. Три недели назад убили девушку, Джорджиану Хоус. Ей дал такие золотые кто-то из этой шпионской группы, и возле ее тела нашли четыре золотых. Я расспрашивал про них в управлении на Бау-стрит, куда сообщили об убийстве, и констебль объяснил мне, что монеты были сданы в Министерство внутренних дел. Это республиканское золото, сэр, я уверен, и оно — плата шпиону, отправившему это дуврское письмо…

Поллок слушал с усталой покорностью судьбе.

— Очень хорошо, — сказал он после паузы. — Очень хорошо. Я наведу справки и вызову вас.

Джонатан побрел в свой кабинет. Он отправил рассыльного доставить Поллоку досье, которое тот затребовал, и начал ждать.

Впрочем, ждать пришлось недолго. Менее чем через час Поллок прислал за ним, и по лицу начальника канцелярии Джонатан сразу понял, что произошло.

— Никаких золотых не было, — сказал Поллок угрюмо. — Ни французских, ни каких-либо других. В протоколе о смерти этой девушки нет ни единого намека на то, что возле ее тела были обнаружены монеты.

И Джонатан понял, что продолжать бесполезно. Он ошеломленно слушал, как Поллок пробормотал про то, как все они сожалели о смерти его дочери и что подействовала она на него хуже, чем они думали, и, пожалуй, следует еще немного облегчить его обязанности…

— Нет! — сказал Джонатан. — Не нужно. Я способен выполнять все, что от меня требуется.

Поллок раздраженно запустил пальцы в волосы.

— Ну так займитесь делом, вместо того чтобы бродить по улицам, хорошо? Проверьте для меня, что происходит на верфях. Сами побывайте там, поглядите, как широко распространились эти крамольные листки.

— Да! Да! Непременно, сэр.

Поллок повернулся на каблуках и вышел. Джонатан вернулся к себе в кабинет, зная, что его карьера висит на волоске: стоит клерку утратить доверие начальства, и он перестает быть нужным.

Он начал разбираться с завалами почты на своем столе, передавая большую часть писем младшему клерку, мечтавшему о повышении. В пять часов он покинул кабинет, направился на берег реки и нанял лодку до Челси. Он взял Томаса на долгую прогулку по песку и гальке у кромки воды. Затем он соорудил для сына мельницу из прутьев и птичьих перьев, а потом они сидели бок о бок на ветхом причале и смотрели на проплывающие мимо суда и лодки, пока не сгустились сумерки.