то, как несчастный гей, ежеминутно рискуя задницей (Или лучше сказать – рискуя всем, кроме задницы.), тайно бежал в Голландию из Минска, где обрёл счастье в объятиях друга (Уже конкретно подставляя тыл.). Остальные четыре премии дали за теленовеллу о плотской любви бабушки и внучки, которым красавец-хирург, умирая, пересадил свою печень, одну на двоих.
–Василий Васильевич, а у вас есть какой-нибудь канал, по которому показывают нормальные художественные фильмы? Какую-нибудь классику? Про нормальную любовь? Или современное кино из той же Мексики? В Тихуане, я слышал, делают по десять полнометражных фильмов в год. В Пекине и Бомбее тоже не сидят, сложа руки. В России сейчас много молодых режиссёров. Есть, в конце концов, Чаплин, Китон, Арбакл, Де Миль, Балабанов. Ведь от такого репертуара дураком за неделю станешь!
–А оно для того и было создано! Это типа нашего с тобой робота. Цель – та же самая: делать из людей баклажаны.
–Но зачем? Ведь жить в стране с дураками – очень грустно! Да и страна эта долго не может существовать! Ведь это крутят не враги Америки, а сами американцы! Еда в ларьках такая, что брось на обочину – вороны не клюют! Фильмы только под наркозом смотреть! Зачем убивать собственный народ?
–Видимо, по-другому управлять людьми невозможно. Умные плохо поддаются дрессировке, а с дураков толку нет. Вот и делают из людей нечто среднее. Дураков – чуть умнее, умных – чуть глупее. Как помидоры на поле комбайн стрижёт. Маленькие поливает, большие обрезает. Помидоры нужны одинаковые. Чтоб в банку ровнее ложились. Ну и потом – если во что-то вложены деньги – их надо окупить. Поставить изделие на конвейер. А уж что получится в результате – не их проблема! Думаешь, выпускать водку или сигареты – лучше? Человечнее? Разве эта продукция полезна? Нет! Но она приносит прибыль! Сиюминутную, но прибыль. Я устал. Голова что-то разболелась. Пойду спать. Разбуди меня завтра, как поедешь!
Дед взял автомат и ушёл к себе на второй этаж.
Я встал в пять утра, выпил кофе с бутербродом, завернул с собой кусок хлеба с сыром, налил чай в бутылку и уже хотел идти будить Григорьева, как дед сам спустился по лестнице и остановился посреди зала, уставившись на меня.
–Доброе утро! – сказал я. – Спасибо вам за всё! Мне пора.
–Ты кто? – попятился к шкафу дед, наощупь открыл дверку и стал шарить рукой между старыми куртками и пальто. – Где он? Ты забрал мой автомат? Ты вор? Что ты тут делаешь? Ждёшь негров?
–Василий Васильевич, ваш автомат у вас под кроватью, на втором этаже. Не забудьте снять его с предохранителя, прежде чем начнёте стрелять по неграм. Тут вам ночью с неба прямо на стол упали ещё два миллиона зелёных и кучка серебряных. Видимо – за автомобиль. Не поминайте лихом! Удачи!
Я вздохнул, взял рюкзак, прикрыл за собой дверь, сел за руль и поехал на восток.
Часть десятая
Электромобиль передвигался со скоростью семьдесят километров в час, поэтому я давил в его единственную педаль до самого вечера. Меня дважды останавливали патрули для проверки документов. Оба раза я предъявлял стражам бардака свой «Ругер». Я знал, что бумаги сделаны – комар носа не подточит, оружие имелось у всех без исключения, а тупое выражение лица я натренировал ещё в Мексике, так что отличить меня от местного было делом непростым. Один толстожопый полисмен перед мостом через реку Саванна даже не поленился пробить меня по какой-то базе, потом взял под козырёк, сказав, что канадцам тут не место. Я объяснил, что перегонял яхту в Майами, а обратно приходится добираться своим ходом, потому что клиент – грязный латинос, обещал дать катер, но обманул. Поэтому еду с оружием, а дядя обещал встретить в Бостоне. Мне посоветовали больше не иметь дело с латиносами, и я, поблагодарив за мудрый совет, поехал дальше.
Дорога была хорошая, ровная и до одури однообразная. Автомобилей поначалу было мало, но после Саванны я даже пару раз постоял в пробках, а навстречу среди штатских пикапов и кабриолетов попались две колонны военных грузовиков с солдатами в новенькой униформе.
Батареи в машине оказались старыми, поэтому в каком-то мотеле на шоссе за номером двадцать пришлось два часа потратить на подзарядку. Заодно я и сам подзарядился бутербродом и часик подремал после обеда. Так что в город с недобрым названием Колумбия я въехал уже по темноте. Навигатор быстро разобрался в ситуации. Сначала я проехал по широким и хорошо освещённым Митинг-стрит и Мэйн-стрит, прокатился по красивому мосту через речку Конгари, но вскоре попал в какое-то захолустье. Ни фонарей, ни дорожных знаков. Одноэтажный пригород с заборами, бродячими и хозяйскими собаками, разбитой колеёй и кучами строительного мусора вдоль дороги. Вновь было ощущение необитаемости района и собственной микронности: не дай бог что случись – тут меня в жизни не найдут! Но раз собаки лают на цепях, значит – их кто-то кормит! А вот – кто и чем – я даже представлять себе не хотел.
На месте дома по означенному адресу стоял большой автомобильный фургон, из которого неслась музыка. Я подъехал к самому борту и постучал в стенку, не выходя из машины: не нравился мне этот район! Музыка тут же стихла, но раздался утробный лай. Из-за двери раздалось пьяное хриплое женское: «Какого дьявола вам надо! Сейчас спущу собаку!».
–Простите, я ищу Михаила Эткина. Мне дали этот адрес.
–Отец давно сдох! Кто его спрашивает?
–Передайте отцу, что его спрашивают по поводу работы в лаборатории. Потребовались некоторые материалы, за которые люди готовы хорошо заплатить.
Через секунду дверь открылась, и в освещённом проёме двери появилась безобразного вида женщина с огромным кухонным ножом в руке, про которую можно сказать: хоть что-то в такой поменять – всё равно станет лучше, чем было прежде!
–Ах вы, мерзкие твари! – заорала она на всю улицу. – Мой отец умер в нищете! Как только заболел – стал никому не нужен! Его просто выкинули на улицу без гроша! А теперь вспомнили! Ты кто? Страховой агент? Коммивояжёр? Ангел, фас!
Сквозь её жирные ляжки протиснулся свинообразный питбуль и скатился по ступенькам. Я вовремя закрыл окно: собачья пасть лязгнула по стеклу. Пёс даже не лаял, а вышел сразу убивать. Я поглядел на его сытую ряху и вновь подумал: чем же местные собаки так хорошо питаются?
–У вас есть какая-нибудь информация о том, над чем работал ваш отец? – сделал я ещё одну попытку пообщаться с
