Книга Пока летит монета - Ольга Войлошникова

опеки, пользуясь присутствием четырёхлетнего Ярика. И пока у них получалось, потому как прошлым вечером вся компания затеяла какую-то шнягу и, прихватив с собой Рагнейд, Скьёльда и прочих хедебюжцев, рванула в Хедебю. Сказали, что дело важное и секретное, вернутся к сегодняшнему вечеру.

Ярослав, между тем, благодушно относился не только к моему обществу, но и к группе подходящих по возрасту среброозерцев, которых я, пользуясь моментом, тестировала на предмет зачаточных проявлений даров.

Ну и вот. Сижу я, никого не трогаю (так и хочется сказать: «Починяю примус…»), как вдруг (фу, какая банальщина)… и тем не менее — вдруг является Индолен, и с таким лицом… Меня остро пронзило ощущение дежа вю.

«…Вот вы тут спите, а там, между прочим, пришли дурные люди…»

— Индолен, что?

Всё-таки общаться с шестилетней вёльвой гораздо проще, чем с трёхлетней.

Она подошла к моему столу, заваленному журналами, тетрадями и прочей канцелярской лабудой.

— Матушка кельда, барону угрожает серьёзная опасность. Но Полина его уже предупредила. И он должен справиться.

Я смотрю в пронзительно-зелёные глаза, уверенные в правильности мироздания.

— Индолен: должен — или справится?

Она хмурится и шевелит губами, что-то прикидывая.

— Вероятность три четверти.

Сердце моё проваливается в ледяной колодец.

То есть — в четверти вариантов развития будущего мой муж не справится с этой опасностью? С серьёзной, мать его, опасностью? И Ванька ушёл, даже порталом не прыгнешь!

Я не знаю, что отразилось на моём лице, но Индолен сказала:

— Но ты же можешь молиться о помощи, — и снова этот зелёный взгляд.

Оно приближалось! Ужас накатил на меня тошнотворной волной.

— Ярик, останешься с тётями! — крикнула я и помчалась на улицу.

— Молитесь за барона! — строго сказала Индолен оторопевшим воспитательницам и побежала за мной.

Боги, как же хорошо, что требование носить тактические свистки было строго обязательным для всех! Звук свистка невыразимо противный, громкий и резкий. На центральную площадь сбегались люди. Дети, взрослые… Сейчас было неважно.

Не помню, что я говорила, правда, такой на меня накатил ужас. Кажется, Индолен ещё вела свою политинформацию. Упирала на то, что всё будет зависеть только от барона. Выстоит он — спасутся все. Я ревела и призывала всех богов вместе и по отдельности. И когда ощущение вселенского ужаса схлынуло, оказалось, что прошло-то минут тридцать…

Индолен уверяла всех, что опасность миновала и всё уже приходит в порядок(что бы это ни было), но я всё равно продолжала сидеть как на иголках. Точнее, метаться по большой комнате нашего дома в Серебряной Гавани, смущая секретарей и помощников. Индолен сидела тут же и контролировала, чтобы я не выбегала во двор и не пугала больше народ, пока ближе к вечеру не явилась вся отбывшая в Хедебю честна́я компания. По-моему, они были несколько обескуражены моей истерической реакцией на их появление, и Ваня немедленно открыл мне портал в Серый Камень, где, и вправду, всё было уже почти в порядке.

БАРОН И ЧЕРНОБУРКА

Тот же день, замок Серый Камень, утро

Барон

Карта со множеством значков лежала на столе. Полина, он сам, Кадарчан и ещё с десяток старших рейнджеров обсуждали подробности и каверзы будущих больших манёвров. Не только детям — раз в несколько лет и взрослым нужны встряски. Иначе заржавеют, зажиреют, расслабятся… Какие ж это бойцы?

— Пап, а давайте вот здесь… — Полинка склонилась над картой с карандашом, но что «вот здесь» договорить не успела; деревянно выпрямилась, вытянула руку, глаза её потемнели почти до черноты, и голос стал чужим, медленным и глубоким, — Чёрный зверь идёт с Востока! Она и мужчина, и женщина, и зверь, и человек. Люди — как пыль перед взором её. И воля человеческая — ничто перед волей её. Дрожит земля, и время сминается, и реки забывают путь свой! Идёт чёрная тварь, чтобы разорить гнездо белого ворона и воронят его пожрать, а в замке его воцариться! Она уже близко! Торопись, барон! — Поля обмякла и упала бы, если бы не стоявшие рядом мужики.

Он успел облачиться в доспех и отправить дочь в Серебряную Гавань с предупреждающим письмом. Постарался уберечь от неведомой беды, на самом деле. А ещё успел выйти за Северный мост, потому что именно туда, не смотря на слова «с Востока», показывала Полина. Предсказания — дело такое. Восток может оказаться и не стороной света, как бы странно это ни звучало.

Вокруг стояла дружина, но было у барона странное и стойкое ощущение, что в этой неожиданной битве он будет надеяться только на себя. Воздух у горизонта задрожал, и Владимир Белый Ворон понял, что предсказание дочери сбывается буквально. Тварь, желающая разорить его гнездо, сминала время и пространство, корёжа сушу и заставляя вспучиваться русла рек, чтобы перейти по́суху. И она двигалась очень быстро. Слишком быстро. Нечеловечески.

Дружина не пожелала оставить своего барона, и сейчас он молился, чтобы в этом бою ему не пришлось убивать своих друзей.

Пространство и время сжались в противоестественной судороге, и тварь переместилась разом на несколько километров, возникнув прямо напротив их крохотного войска. Амулет истинного облика показывал голую рыжую женщину, от которой исходили волны сладострастия, но в то же время, в прозрачном тонком плане она была ещё и хищно щерящейся девятихвостой чёрной лисой, а в ещё более тонких отражениях — какими-то ещё женщинами и даже мужчинами…

— Пади́те! — завизжала тварь, так громко, что уши начали глохнуть — или это так казалось? Волны чужой подавляющей воли ударили с такой силой, что в глазах начало мутнеть. Люди вокруг роняли оружие и валились перед ней на землю, несмотря на все защитные амулеты.

Он остался стоять — последним. Не потому что был всех сильнее. Баронский доспех сам по себе был артефактом, собранным из самых мощных магических плюшек, которыми владели мастерские Белого Ворона.

— Ну а ты, красавчик? — в доспехе он становился высоким, около двух с половиной метров, и женщина взмыла в воздухе и зависла перед ним, принимая бесстыжие позы, — Хочешь жить — надо постараться!

Барон почувствовал злость на накатывающую похоть — и неважно, что источником её была эта тварь! Лиса глумливо захихикала:

— Не хочешь? Подумай хорошенько! Иначе — ц-ц-ц — забудешь, как дышать! — Она насмешливо подняла тонкие брови… и воздух перестал проталкиваться в лёгкие! Подступила слабость. Меч выпал из руки барона. Сейчас он не мог даже говорить. Но он помнил четверых братьев-богов. Яр. Отвага. Оссэ. Удача. Набу. Рассчёт. И Браги — импровизация!

Пока он ещё стоит. Помогите, боги!

Левая рука рванулась вверх, и стальная перчатка сомкнулась вокруг шеи женщины-лисы. Глаза её неестественно выпучились.

— Холодное… железо… властвует… над всем… — прохрипел барон, преодолевая чудовищное сопротивление, по миллиметру сжимая пальцы. С каждым новым звуком ломающихся костей дело шло всё легче и легче. Мужики вокруг начали подниматься, тряся головами, сбрасывая наваждение.

Барон Владимир кинул слабо булькающую тушку под ноги и от всей души шаркнул по ней тяжёлым сабатоном.*

*Сабатон — латный ботинок от рыцарского доспеха,

в данном случае — о-о-очень тяжёлый

— За́мок она захотела, бл***…

И У ВСЕХ СТРЕСС…

В ту же минуту, Княжество Восточное, посёлок Семёново

В домике ветеринарной конторы Йоко, всю ночь провалявшаяся в беспамятстве, пришла в себя и бросилась к постели, на которой под капельницей лежала измученная рыжая лиса.

— Банко!

Банко открыла янтарные глаза и слабо улыбнулась:

— Да, она ушла. Я больше не чувствую, что меня выжимают, как тряпку…

— Вы уверены? — осторожная Кэори проявилась у порога, заставив почтенных докторов вздрогнуть, — Что если она нас морочит?

Младшие лисы переглянулись и задумались. И вправду: вдруг это опять какой-нибудь коварный план Минами?

Тот же день, замок Серый Камень, вечер.

Кельда.

Выходка девятихвостой лисы одним стрессом для целой толпы народа не ограничилась. Выражаясь языком социалистической эпохи, народное хозяйство баронства (и, как мы потом узнали, и Восточного княжества в особенности) потерпело значительный урон. Бог с ними, с полями — вот дороги мне было капец как жалко. Странное воздействие кицунэ, искривляющее пространство (а, возможно, и время или то и другое вместе) смяло и искорёжило многие километры дорожного полотна. А асфальтоукладочных машин, на минуточку, у нас нет!

Ну… есть, конечно, несколько магов, владеющих не только землёй, но и камнем. Есть гномы. И, тем не менее, было досадно.

Ещё хлеще фокус вышел с реками, у которых она вспучила русла, чтобы