два фема ополченцев. Однако, нойон приказал провести демонстративную атаку.
Всадники, развернувшись по обе стороны дороги, двинулись навстречу корпусу Лавра. Сблизившись на сотню шагов, монголы принялись обстреливать полки рати, продвигавшейся по дороге. Пехотинцы успели выстроить стену щитов, из-за которой лучники открыли ответную стрельбу. Тем временем рати на флангах продолжали движение вперед, заключая конников Шигена в полукольцо.
За четверть часа, пока продолжалась перестрелка, артиллеристы успели развернуть орудия артиллерийского полка за стеной щитов, оставаясь невидимыми для монголов. По команде ратного воеводы пехотинцы разомкнулись, открывая направление стрельбы артиллеристам. Грянул залп. Три десятка гауфниц и два десятка пушек грянули разом, выбив изрядное количество нукеров Шигена. Остальные развернулись и ускакали, выйдя из досягаемости картечи, прежде чем артиллеристы гауфниц успели перезарядиться. Однако, пушки грохмынули еще раз, выбив ядрами еще несколько десятков нукеров.
Отбив контратаку, рать двинулась дальше. Атаковать еще раз Шиген не рискнул. Из-за слишком больших потерь. После неудачной контратаки Шигена Бату приказал Бурундаю, Шигену, Берке и Мункэ отходить к основным силам.
Тумены Бату двинулись с места одновременно с корпусом Лавра. За час они прошли четыре версты и сосредоточились для атаки. Бату решил атаковать вдоль дороги. Разведчики доложили ему, что засеку урусуты только начали строить. Поэтому, он счел возможным прорвать оборону урусутов мощным ударом в одну точку. Хан дожидался подхода четырех арьергардных туменов.
Через полтора часа, когда корпус Лавра прошел половину пути до перекрестка дорог, сдвинулись с места корпуса Галаша и Гремислав. Продвигаясь вперед вдоль опушки леса, они сжимали с востока и с запада территорию, на которой могли маневрировать монголы.
В это время Бату проводил перегруппировку своих сил, готовясь к прорыву. Атаковать он решил вдоль дороги, поскольку только по дороге конница могла разогнаться для таранного удара по стене щитов, которую наверняка построят урусуты.
На дороге могли ехать в шеренге 6 всадников. В обе стороны от дороги Бату решил выстроить в шеренгу еще по три сотни нукеров, всего — шесть сотен. Сильно поредевшие тумены Кюлькана, Орду, Тангкута, и Кадана могли атаковать пятью — шестью шеренгами каждый, всего 22 шеренги.
Свою личную тысячу батыров Бату выстроил на дороге. Батыры в тяжелой броне, на прикрытых броней боевых конях должны пробить оборону урусутов, как бронебойная стрела пробивает доспех. А тумены на флангах должны расширить прорыв.
За нукерами Каданавыстроились остальные нукеры полнокровного ханского тумена — всего 16 шеренг. Даже если передовые тумены не смогут пробить оборону урусутов на флангах, отборные нукеры хана доведут дело до победы. В своих нукерах Бату был уверен. Затем выстроился обоз с камнеметами. А за обозом подходили еще не успевшие построиться тумены Бурундая, Шигена, Берке и Мункэ. Они должны будут сдерживать урусутов на поле до тех пор, пока все силы монголов не втянутся с поля в узкую полоску дороги.
Воины Варуна и Истомы, вышедшие к опушке после полуночи, не спали уже сутки, безостановочно продвигаясь вперед. Перекусывали на ходу. Тем не менее, выйдя к опушке, они принялись строить засеку, раздвигая ее в обе стороны от дороги. К рассвету засеку раздвинули на две версты в обе стороны от дороги. Была она, правда, не широкой — десятка четыре шагов. За этой засекой заняли оборону в пеших порядках русские конники.
Первый фем вышедших к опушке ополченцев Варун направил направо от дороги, с наказом занять оборону за боевым порядком конников. А стоящих там рязанских ополченцев сдвинуть дальше на восток, уплотняя их боевой порядок. Второй фем все еще тянулся по дороге.
Утром, видя надвигающуюся на них по полю орду монголов, воины продолжали валить деревья. В центре позиции, на полторы версты в обе стороны от дороги засеку успели расширить до полусотни шагов. Затем, видя готовящихся к атаке монголов, архистратиг Варун приказал выстроить оборонительный порядок.
Артиллерии конные фемы не имели. В конные рати вместо артиллерийских полков входили полки пищальников. По сотне пищалей каждый. Расчет пищали состоял из четырех воинов. Первый номер — стрелок. Второй номер — помощник стрелка помогал перезаряжать пищаль, благодаря чему расчет делал один выстрел в минуту. Третий и четвертый номера — щитоносцы. Они удерживали большие ростовые щиты, оперев их на землю и сцепивкраями. Пищаль просовывалась в специальную бойницу, выпиленную в щитах.
В обе стороны от дороги за засекой выстроились стены щитов на четыреста шагов, за которыми изготовились к стрельбе по три сотни пищалей.
В ставке Бату загудели большие сигнальные трубы, ударили барабаны. Конная масса сдвинулась с места и пошла на русские фемы. По дороге, вырвавшись вперед из общего строя, быстро ускоряясь, накатывался плотный строй воинов в полных доспехах, сверкающих на солнце. Их кони тоже были прикрыты полными доспехами: налобники, нагрудники, кольчужные попоны на боках.
Когда эти воины приблизились вплотную к засеке, ударил сигнальный колокол Варуна. Десяток пищалей дали залп. Стреляли они свинцовыми пулями калибром в десять линий. Первый ряд монголов сбило с ног. Попав в корпус коня, пуля вминала доспех в грудь коня, и валила его с ног. Попав во всадника, пуля выносила его из седла, причинив раны, не совместимые с жизнью.
Через пару мгновений грянул залпом второй десяток пищалей. Вторая шеренга нукеров рухнула на поверх первой. Пищали грохотали десятками не переставая. Завал лошадиных и человеческих тел на дороге перед засекой быстро рос.
Вскоре на засеку вышла основная масса монголов. Все шесть полков пищальников перешли на беглый огонь по готовности. Расчеты развили максимальную скорострельность. Стреляли попеременно пулями и картечью. Для охлаждения стволов стрелки время от времени совали их в снег. Горячие стволы остывали, шипя в снегу.
Бату, поняв, что урусутские пищали стоят по обе стороны от дороги, приказал Орду и Тангкуту двигаться влево вдоль опушки, а Кадану — вправо, выискивая место, где у противника не будет пищалей. Пищалей у противника не должно было быть слишком много. Послал гонца в тыл к Шигену с приказом атаковать противника дальше за Каданом.
Монголы отступили, не выдержав убийственного огня пищалей. Тумен Кюлькана был выбит почти полностью. И с ним две сотни нукеров личной стражи хана. Сам Кюлькан, к счастью, уцелел.
Сдвинувшись на полторы тысячи шагов от дороги, нукеры Орду вышли из зоны обстрела пищальников. Воины, подскакав к засеке, спешились и принялись рубить топорами ветки с поваленных стволов. Из-за спин выстроившихся за засекой стеной щитов урусутсуих воинов на монголов посыпались стрелы. Монголы ответили интенсивной стрельбой, пуская стрелы навесом за стену щитов.
Тангкут сдвинулся еще на тысячу шагов левее, тоже дал команду своим тысячникам прорубаться через засеку. Он уже вышел из полосы, обороняемой воинами Варуна, в полосу, обороняемуюмценскими ополченцами. Ему доложили что урусуты за засекой вооружены гораздо хуже тех воинов, что стоят у самой дороги, вероятно — это ополченцы.
Кадан, а за ним и Шиген на правом фланге тоже принялись прорубаться через засеку. Причем, удар нукеров Шигена тоже пришелся в полосу, занимаемую ополченцами.
Архистратиг Галаш, увидев, что часть монголов сначала двинулась вдоль опушки ему навстречу, а затем принялась прорубаться через засеку, дал команду всем конным полкам двух своих фемов атаковать монголов в конном строю. Шесть полков общим числом в три тысячи всадников сплотились перед строем пехоты в единую массу и двинулись вперед.
Через полчаса они ударили во фланг тумену Тангкута. Силы были примерно равными. Закипела жестокая сеча. Но прорубаться через засеку нукеры Тангкута прекратили. Не до того им стало.
Гремислав, заметив маневр монголов и выдвижение конных полков мценского воинства, дал своим конникам такую же команду. Вскоре и перед фронтом надвигающихся арзамасских пеших ратей закипела жестокая сеча русских конных полков с туменом Шигена.
Варун, опасаясь прорыва монголов на флангах, направил два полка пищальников на правый фланг, два других — на левый. Два полка остались на месте, поскольку главные силы монголов все еще стояли против центра его позиции.
Хан Бату получил донесения Тангкута и Шигена о том, что им противостоят не воины, а ополченцы. Кроме
