и мстителен. Никто не смог бы придерживаться твоих дурацких правил. Мне все равно, миллиардер ты или нет. Ты тогда был жалким, надоедливым маленьким ребенком, а сейчас ты полный придурок. – Он повернулся и вышел из комнаты, намеренно опрокинув по пути стул.
– Не забудь свой подарочный пакет! – крикнул ему вслед Феликс, но Доминик уже был вне пределов слышимости.
Майло сказал:
– Я думаю, он ему не нужен.
Феликс обратил свое внимание на остальных в комнате.
– Кто же тогда остается?
– Только я. – Мэри подняла один палец. – Но тебе необязательно воспроизводить мои кадры. Я знаю, что сделала, и я принимаю твое решение.
Глава пятьдесят четвертая
Пока остальные просматривали свои подарочные пакеты, Мэри воспользовалась возможностью поговорить с Феликсом наедине.
– Могу я спросить вас кое о чем, мистер Уортингтон? – она сказала.
– Конечно, но зови меня Феликс.
– Ты заставил других пройти через ужасные ситуации, чтобы они поняли, через что ты прошел сам, но ты не делал этого со мной. Почему?
Его напряженный взгляд встретился с ее.
– Я сделал. Просто все получилось не так, как я предполагал.
– Прости, я не понимаю.
– Ты очень сострадательная, и я знал, что тебя убьет, если ты увидишь Аманду в бедственном положении на вершине колеса обозрения. Я хотел, чтобы ты испытала то же чувство беспомощности, через которое прошел я.
– Но потом я взобралась наверх…
– Да, ты это сделала. – Он ухмыльнулся. – Ты должна была понимать, что это разрушит твои шансы на получение денег.
– Я была почти уверена, – призналась Мэри. – Не могу представить, чтобы Мэрион Барлоу сделала такое. И я думаю, что в какой-то момент тоже назвала ее Амандой.
– Да. – Он склонил голову набок, окидывая ее долгим взглядом.
На краткий миг их глаза встретились, и она мельком увидела вдумчивого, чувствительного ребенка внутри взрослого мужчины. Было любопытно, как каждый человек представлял собой совокупность всех своих более молодых «я», вместе взятых.
Он сказал:
– Если тебе от этого станет легче, то ты потеряла деньги, но завоевала мое восхищение.
– Это действительно заставляет меня чувствовать себя лучше. – Она ухмыльнулась. – Для протокола, я никогда не видела, чтобы Доминик и Аманда издевались над тобой. Я знала об обзывательствах и о том, что они продолжали тебя бросать, но я приписала это типичным детским причудам. Будь я внимательна, то, возможно, смогла бы спасти тебя от мучений и травм. Мне жаль.
– Я ценю это. И принимаю твои извинения.
– Могу я задать еще один вопрос?
– Попробуй. – Он ухмыльнулся, создавая впечатление, что ему нравится разрушать все, что он установил в Хейвене.
– Чья это была идея пригласить мою дочь прийти сегодня?
– Моя, – сказал Феликс, выглядя довольным собой. – Она знала, что влечет за собой эта роль и какова будет ее компенсация, и она с радостью согласилась. Для протокола, Хейли очень взволнована возвращением домой с тобой. Она скучала по тебе.
– Я тоже по ней скучала. – Мэри боялась говорить Хейли, что она все-таки не сможет погасить ее студенческие ссуды, но с ними все будет в порядке. Как всегда.
– Она нервничала из-за речи на похоронах, но я думаю, что она справилась с ней идеально.
– Хейли написала ту речь?
– Нет. – Он покачал головой. – Ее написал я.
– Но как ты узнал, что Джефф был биологический отец? – озадаченно спросила Мэри.
– Лорен рассказала мне. Будучи ребенком, она подслушала, как ты говорила Джеффу, что беременна. Она не собирала это воедино, пока не стала старше. И потом, конечно, и у Хейли, и у Джеффа одинаковые характерные серые глаза. Это сделало их родство очевидным для меня.
Мэри покачала головой.
– Я не думала, что кто-то знал, кроме меня и Хейли. Я держала это при себе все эти годы, потому что не хотела, чтобы у него были какие-либо права на нее.
– Теперь она взрослая и может сама принимать решения. Кроме того, она сказала Майло, что хотела бы познакомиться с ним поближе. Она никогда не поднимала этот вопрос перед тобой, потому что чувствовала, что ты не одобришь, а она любит тебя. Что напомнило мне. – Он полез в карман брюк. – У меня есть кое-что, что принадлежит тебе. – Он протянул ей сотовый телефон.
– Интересно, к чему это приведет, – сухо сказала она.
– Я надеюсь, ты не возражаешь, но я им воспользовался.
– Правда? – Она приподняла бровь.
– Только один раз. Для кое-чего важного.
Это вызвало у нее улыбку.
– Ну, до тех пор, пока это было для чего-то важного.
Глава пятьдесят пятая
После того как актеры и остальная часть населения Хейвена покинули склад, Майло и Феликс прошлись по улицам города, еще раз осмысливая все, и их шаги эхом отдавались в пустоте. Когда они добрались до дома Барлоу, Феликс толкнул калитку и побежал по дорожке. Пес Бо, казалось, ждал их на крыльце.
Феликс уселся в одно из кресел-качалок и жестом предложил Майло занять другое. Несколько минут они качались в тишине, пока Майло не сказал:
– Что ж, должен сказать, я был удивлен, узнав, что когда-то ты был Бадом Барлоу.
Феликс услышал боль в его голосе и понял, что Майло считает, что должен был знать.
– Я доверил тебе сохранить секрет, но после того, как рассказал своей сестре Руби, что у меня на уме, она не согласилась с моими планами и почувствовала себя обязанной предупредить актерский состав. Я не мог допустить, чтобы кто-то другой сорвал мое большое разоблачение. Извини за это.
– Узнать об этом одновременно с актерским составом было интересным опытом, – признался Майло. – Для меня это было полной загадкой, но я удивлен, что они не соединили все детали раньше.
– Я заметил, что люди верят всему, что им говорят, если представить все как факт, особенно если речь идет о большой сумме денег. Это любопытно.
Майло уперся локтями в бедра и сцепил пальцы вместе.
– Итак, вы бы назвали этот эксперимент победой?
Феликс глубоко вздохнул и покачал головой.
– Я знаю, на что похожа победа, и это не совсем то, что нужно. – Он лениво оттолкнулся носком ботинка. – Хотя и не жалею, что сделал это.
– Значит, это стоило сделать?
– Я бы так сказал, – задумчиво проговорил он. – Ты знаешь, они говорят, что нет смысла ворошить прошлое, но я не согласен. Иногда к прошлому нужно вернуться хотя бы для того, чтобы показать его свету. Люди должны быть привлечены к ответственности за то, что сделали. Встретиться лицом к лицу со всеми ними было гораздо приятнее, чем видеть, как они страдают. Это меня удивило. Оказывается, причинение боли в теории кажется справедливым,
