Как цветочки засыхают, так и горшочек пропадает, как не было, — в голосе Ирены слышалось осуждение. Похоже, эти «горшочки» ей нравились куда больше цветов. — Так что не переживайте, госпожа. Ответьте письмом, поблагодарите за подарок, а с цветами поступите как пожелаете. Не нравится букетик, пахнет не очень или цветы некрасивые — выкидывайте с легким сердцем. Ничего в этом нет.
— Мне Роза и впрямь обещала прислать цветы, но я не думала, что так быстро, — призналась Радка, и внезапно возникший ужас отступил. И впрямь, чего она запаниковала, дуреха? — А цветы мне нравятся.
Она поднесла их поближе и вдохнула свежий приятный аромат.
— И пахнут хорошо, — Радка не удержалась и еще раз потянула носом. — Поставлю у кровати. Спасибо, Ирена. Вы меня успокоили.
Разобравшись с подарком — Радке еще никто и никогда не дарил цветы, ни мужья, ни любовник, опешишь тут, получив первый букет от женщины! — она написала витиеватое письмо с благодарностями, и осталась довольна им.
Время до возвращения Фабиуша с прогулки еще было, и Радка решила почитать добытые у Евы книги. Каковы бы не были реальные причины той поделиться знаниями, в одном она была точно права — Радке следовало больше знать о тех кланах, к которым она якобы принадлежала.
Родичи Манфреда, а значит, и её сына, оказались людьми забавными, хоть и не лишенными жестокости. Радка едва не пропустила обед, читая о том, как безродная тогда еще семья отправилась на остров драконов на поиски сокровищ.
Остров драконов… Это даже звучало волшебно. Теперь там правил Железный король, глава единственной семьи, оставшейся в этом неуютном месте и не вернувшейся в радушные земли яблоневого королевства. А сколько семей навсегда осталось на каменистых почвах острова, Радка и представить не могла. Островные драконы отличались от прирученных, и люди были для них такой же пищей, как и дикие козы.
Радка водила пальцем по выпуклым картинках книги, чувствуя под ним острые чешуйки драконов или доспехов магиков. Нынешние магики редко носили доспехи, только всадники или воины. Наверняка такой доспех есть у Мейнгрима. И у Евы.
А вот Манфред, как и его далекие предки, выживал благодаря дару, пробудившемуся и тщательно взращиваемому именно там, в опасном путешествии. Перемещение в пространстве без всяких артефактов, только по собственному желанию. Какая же Радка молодец, правильного магика отхватила! И пусть сам Манфред принадлежал Еве, частичка его дара жила в Фабиуше, и за своего мальчика она могла быть спокойна. Это куда лучше, чем лезть на дракона с огнем или ледяным мечом.
С такими мыслями Радка пришла на обед, где довольно рассеянно поприветствовала супруга. Судя по его настороженному взгляду, он ждал обиды и пререканий, и теперь не знал, что и думать.
«Так тебе и надо», — весело подумала Радка, налегая на рагу, и всё свое внимание уделяя только сыну и его манерам.
— Не желаете узнать, как прошла моя вчерашняя беседа, госпожа? — скорбно произнес Мейнгрим после ухода Ирены с воспитанником, тщательно промакивая губы от соуса.
Радка и забыла о том, что он должен был поговорить со Скарбимежем и его сыном об обучении! На неё столько всего навалилось, что и не мудрено. Так вот, получается, чего он ждал и не мог дождаться. Что же, так даже лучше.
— Желаю, господин, — как можно вежливее и спокойнее ответила она. Вроде как ей интересно, но не настолько, чтобы вымаливать информацию.
— Да? — Мейнгрим почесал подбородок. — А по тебе и не скажешь. Но, если уж говорить об этом, то я благодарен тебе. Мне было полезно поговорить с другом. Ты была права, у него в памяти всё куда сложнее намешано, чем у меня, например. На вопрос, как он женился на Розе, Скарбошек сначала пытался поймать меня на том, что я и сам был на свадьбе, а потом заявил, что летал на Седом к её родственникам. Это ересь!
— Вообще-то нет, он действительно прилетал на Седом к нам в село. Только с Янкой, — тихо произнесла Радка. Странно, она давно свыклась с потерей подруги, отчего же сейчас так больно?
— В села к семьям найденных так и летают, — отмахнулся Мейнгрим. Если он и заметил её состояние, то предпочел никак не реагировать на него. — Но к цветочным? Да еще на нашем Седом? Нет.
— Это почему? — спросила Радка, отгоняя грустные мысли об Янке.
— Потому что Седой участвовал в последней битве цветочной войны, — сухо ответил Мейнгрим. — Мой дед нашел его раненым и обезумевшим на поле боя и едва сумел ухватить за цепь и оттащить поглубже в лес.
Радка слушала почти не дыша. История, о которой она то ли от скуки, то ли от упрямства читала, оживала прямо на глазах. Для неё война была чем-то далеким и непонятным, а для Мейнгрима настолько близкой, словно он сам был там. А их дракон — он видел войну и, может, даже помнил её.
— Моя прабабушка… со стороны матери, она была из багряных, — продолжил Мейнгрим, поясняя для Радки то, что она уже и без того знала от Ирены. Но на всякий случай кивнула, мол, поняла. — Оказалась рядом вовремя, помогла промыть раны дракона и усыпить, пока он не окрепнет. А потом его мучила такая жажда, что они выпоили ему несколько ведер из ближайшего колодца. И он остался в нашей семье.
— Сами они из колодца не пили? — рассеянно спросила Радка, пытаясь сообразить, где проходила эта последняя битва. Ведь всем известно, что колодцы находятся рядом с селами, или села рядом с колодцами… Да только Рада никогда не слышала, чтобы война проходила где-то рядом с ними, простыми людьми.
— Понятия не имею, — Мейнгрим выглядел раздосадованным. — Какая разница?
— На самом деле, разница есть, — Радка вздохнула.
Ругаться с мужем не хотелось, но что делать, если он тыкал её носом в любую ошибку, если речь шла о жизни магиков, и не терпел упоминаний о том, что он сам чего-то не знает?
— Я не знаю колодцев с обычной водой, мы всегда набирали для дома в родниках. А вот в колодцах вода горькая. И яблоки, брошенные туда, тоже.
— Не думаю, что это хоть как-то связано с моей историей, — отрезал Мейнгрим. — Я и без того повелся на твои просьбы и согласился начать учить Годжимежа. Надеюсь,
