а еще крупные, спелые звезды. Подруги взяли с собой местные небольшие бананы и бутылку белого вина из Кейптауна, ее тоже подарил радушный шотландец.
– Как мне все-таки нравятся мои новые косички, – радовалась Лейла. – И еще поеду в Радейжу, давай выпьем за это!
– Давай, – поддержала подруга, – за тебя, твои косички и Давида! Ты же говорила, у вас в России всегда пьют только за что-нибудь со смыслом.
Лейла засмеялась, они чокнулись деревянными стаканами, вино было фруктовым и кисловатым.
– Только не понимаю, Лейла, как ты можешь так сразу ехать к нему? А вдруг он храпит по ночам?
– В смысле? И что?
– Как это что? А если в быту начнет тебя раздражать? Одно дело – романтика через расстояния и мечты, а другое …
– Да нет, ты что? Ай мин, мы же только друзья. Просто Давид говорил, что будет ждать меня, что покажет свой дом и красоту родной земли. – Лейла старательно договаривала фразу, тут же ловя внутри какую-то новую, неясную пока мысль. – Он и тебе все с удовольствием покажет, присоединяйся.
– Ага-ага, – зажмурилась Кармелита, совсем как в их поездках в другом мире, лицо Лейлы стало горячим. – Но я обязательно приеду, обожаю Радейжу, Африканcланд и Новую Англию, очень их люблю! Постараюсь организовать командировку поближе к вам. Ты только пришли контакты сразу, как доберешься.
– Окей. Кстати, а почему ты решила выучить местный язык? Так хорошо говоришь на нем.
– Хм, я искала здесь своего папу. Если заметила, я наполовину черная.
– А, да … ай мин, он разве не с Ямайки?
– Тогда я думала, что откуда-то из Африки. Коллеги на почте до сих пор гадают, что я здесь забыла. Обычно никто в такие командировки летать не хочет, стараются в страны Европы, а я вот поначалу … Еще и суахили выучила, теперь на работе чуть Африка, так сразу я.
– Подожди, лайк ты же сама говорила, лайк даже в этом мире говорила, что твой папа с Ямайки?
– Да-да. Я рассказала об этих своих поисках тете в Лондоне. Не сразу, не хотела ее расстраивать. У нас в семье не любили разговоров про папу, с самого детства. И я всегда думала, это что-то стыдное, эта моя … черная часть.
Лейла поддакивала, она хорошо понимала подругу. В другом мире часто приходилось слышать неприятное и про мусульман, и про выходцев из России или Ливана. И тоже считать по неопытности, что это стыдно, что это стыдные части ее самой.
– Тогда тетя рассказала, что папа с Ямайки и они с мамой познакомились на танцах, что больше о нем мама ничего не говорила. Вот так я поняла: моя жизнь еще никчемней, чем казалась.
– Не говори так, дарлинг.
– А как? Сколько я ездила тут повсюду, суахили этот учила все свободное время. А на нем даже в Эфиопии, откуда далекие предки моего папы, и то не говорят.
– Ну, зато ты знаешь теперь суахили! А до Ямайки еще доберешься.
– Там, на Ямайке, кстати, много метисов черных и китайцев, вот как Абесоль – ты спрашивала. Это мне рассказывал один эфиопец, говорил еще, туда когда-то давно увозили насильно много людей с его земли. Но до Ямайки я так и не доехала, туда ни моя Почта, да и никто из Хайфы или Лондона не летает теперь. Да и ни к чему это. Хватит с меня и той моей великой, в кавычках, любви к женщине. Может, и ее я придумала.
– Лайк любовь или саму женщину? – мягко спросила Лейла.
– Наверное, и то и другое. Как и папу в Африке. – Кармелита быстро улыбнулась в ответ.
– Ты не грусти. – Подруга вся сжалась, но Лейла продолжила: – В нашем мире твой папа был лайк дипломат, и родители встретились в Лондоне, тоже на танцах. Только у нас они не расставались, постарели вместе, папе чуть ли не под сто было, когда он умер. Помню, ты с большим уважением говорила о нем. Но я ничего больше не знаю.
– Правда? Занятно. – Кармелита задумалась.
– И у меня папа был издалека, кстати … и я тоже его лайк искала, только вот нашла, к сожалению. Так разочаровалась. Ай мин, в воспоминаниях он был героем, летчиком, гордостью и статью, помноженной на честь. А в итоге поняла только, что не хочу становиться такой как он.
– Почему? Какой такой? – смотрела на Лейлу растерянно.
– Быть без дома, чужестранцем в собственной стране. Стараться убивать время и жутко его бояться, этого свободного времени. Быть вообще никем, не иметь ни имени, ни корней.
– Думаю, ты к нему несправедлива. Наверное, как все мы к своим родителям.
– Да нет, в моем случае все заслуженно. Ай мин, потому что он сам сделал выбор. А меня никто не спрашивал.
– Лейла, помнишь, когда ты говорила про любовь и иллюзию, сказала очень правильные слова.
– Какие это?
– Что именно делает нас нами. Мы никогда не знаем, что и от чего тебя защитило, сохранив душу невинной.
Теплые волны пошли по телу Лейлы, согревали лицо, заставляли улыбнуться. Было неловко, не хотелось показать смущение, но эти слова были очень вовремя. Они обнялись. С прикосновением горячих рук Кармелиты собственные плечи показались ледяными. Похолодало, пора было идти внутрь.
Глава 3
Кармелита уезжала в аэропорт еще до рассвета. Лейла тоже встала засветло, чтобы пожелать той хорошей дороги, но почти сразу вернулась в кровать. Проснулась окончательно уже поздним утром. Оставалось лишь неспешно позавтракать, пройтись по соседним улочкам, пообедать и отправиться в долгий путь до Иньязуры.
Недалеко от дома Лейла увидела лавку с местными украшениями из жемчуга и перламутрового бисера. В голове сразу родился план найти недавнюю девочку-ангелочка и оставить несколько украшений той на память. Позавчера с собой ничего не было, и Лейла долго потом из-за этого расстраивалась. Теперь накупила браслетиков и ожерелий, вернулась в хижину за картой, тут же подарила пару украшений и чудесной Абесоль. Та пусть и держалась всегда строго, но хорошо заботилась о них с подругой, а теперь и улыбнулась в первый раз. Лейла вышла по карте к озеру и свернула на улочки, долго шла по ним, каждый раз узнавая их и нет. Но ни девочки, ни ее мамы нигде не было. «И действительно, что за глупая идея искать тот самый переулок, да и с чего той девочке гулять там именно когда я пройду мимо».
Лейла почти сдалась, думала уже вернуться к озеру, но с каждым новым поворотом и улочкой понимала, как
