очередь. Пули прошли прямо над головой первого боевика, тот с руганью отскочил в сторону. Глеб поблагодарил Бога за то, что у третьего «товарища» нервы оказались крепче, и граната не полетела в потолок.
Как только ситуация снова стабилизировалась, он заново соединил все три фигуры. Вновь представил свое движение в замедленном темпе, а потом реализовал его, трижды нажав на спусковой крючок.
Припав к полу, он расслышал предсмертные стоны и хрипы. Никто не попытался ответить за гибель своих, значит, расчет оказался правильным. На всякий случай Слепой прошелся еще раз из конца в конец по небольшому трюму, по-прежнему погруженному в темноту.
Присмотревшись к стене, обнаружил рубильник. Включил скупое освещение и крикнул наверх:
– Готово!
Все, кроме Курносого, занятого управлением, и раненого Дегтя быстро спустились вниз. Глазам предстали три трупа. Возле одного на стене краснели брызги крови, вокруг двух других быстро растекались лужицы. Несколько верхних крепко заколоченных ящиков пострадали от поспешного вскрытия.
В трюме было жарко, бойцы противника были голыми по пояс и босыми. Камуфляжные штаны на всех троих имели одинаковые покрой и расцветку.
– Сила, – восхищенно пробормотал Гога.
– И где здесь бабло, в каком ящике? – деловито осведомился Серьга.
Отыскав небольшой ломик, он стал вскрывать их один за другим. Добра здесь было много, даже комплексы «Игла».
– Если б мы хотели устроить маленькую революцию в банановой республике, нам бы точно хватило, – скривился Гога. – Но мы люди не кровожадные, деньги нас вполне удовлетворят.
– Ты имеешь понятие, где искать? – снова обернулся он к Слепому.
– Готовься к тому, что денег здесь может не оказаться, – веско, со значением произнес Шумахер.
– Ты так не шути, брат. Ой, не надо так шутить, иначе у меня вырастут три головы.
Слепой бросил взгляд на певчего: догадался или нет? Тот смотрел спокойно, с видом человека, готового ко всему. Серьга стал переворачивать тяжелые ящики один за другим, сбрасывать верхние вниз, демонстрируя недюжинную силу.
– Поаккуратней, вообще-то, с боеприпасами, – заметил Слепой.
– Только не говорите мне, что вышла ошибочка, что бабла здесь нет и не было. Я найду его по-любому, даже если здесь никто его не прятал. Я рисковал не за здорово живешь.
Тут вдруг сверху донесся странный звук, сопровождаемый истошным воплем Дегтя. В трюме переглянулись и дружно кинулись к люку, оставив другие проблемы на потом. Ближе всех к металлическому трапу оказался Харитонов. Предположив, что из укрытия выполз еще один уцелевший член экипажа, он первым делом выставил проштампованное отверстиями дуло «Стара», а потом уже приподнял макушку над уровнем палубы.
Успел увидеть только искаженное лицо отползающего Дегтя, услышать крик:
– Голову береги!
Втянул ее в плечи, и тут же что-то тяжелое ударило сзади по крышке люка, прищемив конец короткого ствола. Потом оно как будто прокатилось вперед. В мозгу Шумахера мелькнула догадка. Решившись выглянуть еще раз, он увидел зад «Пежо», потерявший после стрельбы на палубе товарный вид. Он не стоял на месте, как раньше, он двигался, медленно удаляясь.
Чуть приподняв голову, Шумахер заметил пустое гнездо, в котором раньше стояла машина. То ли пуля повредила и ослабила крепеж, то ли он изначально был не надежен, и силы качки хватило, чтобы его расшатать. В результате машина второго уровня скатилась на палубу и чуть не задавила раненого Дегтя.
Теперь ничто не мешало Харитонову выскочить из люка. За ним последовали Серьга и Глеб. Гоге пришлось взять паузу – судно резко качнулось в обратном направлении, и «Пежо» стало сносить обратно к корме.
Все обратили внимание на колеса – они не вращались, машина надежно стояла на ручнике. Но брызги волн замочили всю палубу и качка заставляла колеса скользить – чем больше был угол, тем быстрее двигалась машина.
Скольжение продолжилось, пока машина не ударила в кормовые поручни. Они уже были погнуты предыдущим ударом, сейчас одну из стоек вырвало «с корнем», две горизонтальные изогнутые трубки треснули. Всем показалось, что «Пежо» вывалится за борт, но этого не случилось.
Большой катер резко клюнул носом, зарываясь в водную яму. Задние колеса на долю секунды застыли на самом краю, потом машина покатилась в обратном направлении. Серьга и Слепой пробили выстрелами все четыре колеса. Теперь машина уже не скользила так легко. Но и не была совершенно безопасной.
Серьга оглянулся по сторонам, намереваясь бросить под колеса что-нибудь тяжелое. Но любая вещь, не привинченная к палубе, сама обречена была сдвинуться при наклоне.
– Перевернуть на хрен? – вслух спросил он самого себя и остальных.
– Да ей без разницы, чем скользить: колесами или крышей, – ответил Шумахер.
– Лучше подтолкнуть на выход, помочь, – предложил Сиверов.
Он только что увернулся от машины, которая научилась нападать неожиданно, как хищник.
– Точняк, – вспомнивший прежние обороты речи Шумахер вооружился пожарным багром и собрался отойти к корме.
И вдруг сверху сорвался «Мицубиси», едва не расплющив его о палубу – Слепой чудом успел ухватить певчего за майку и дернуть на себя.
Поскользнувшись, Харитонов упал на одно колено. Приподнялся, машинально обтерев рукой брюки и вторично за короткий промежуток времени встретился глазами с Глебом.
– Благодарствую.
– С какими мозгами их крепили? Кидай сюда багор, – Серьга решил, что Шумахер ушибся.
– Сейчас разберемся, – пообещал Харитонов.
Он сам направился за парой машин с багром наперевес, похожий на первобытного охотника, храбро преследующего двух опасных подраненных зверей. Вторая машина неожиданно ему помогла. Когда «Пежо» докатился до края кормы, она наехала на машину, побив фары и подтолкнув к морю.
Задние колеса перепрыгнули границу, повисли над пустотой. В следующую секунду над морем оказался и центр тяжести, «Пежо» провалился вниз.
Сиверов не видел, как машина ударилась о воду, – об этом свидетельствовали только громкий плеск и фонтан брызг.
Катер выровнялся, вторая иномарка притормозила и вот-вот должна была ринуться в обратную сторону. Но Харитонов просунул багор в разбитое окно, уперся острием в крышу салона и подтолкнул «Мицубиси» в ту же ходящую ходуном пропасть.
Задние колеса уже были за бортом, но машина не подалась, потому что корма «Апсны» была уже высоко. Шумахер не смог бы своим багром удержать
