с точно такой же экипировкой.
Моя точная копия, мой двойник. Нас теперь двое таких.
Смотрим друг на друга в полнейшем изумлении.
Глава 38
Некоторое время мне кажется, что я смотрюсь в зеркало, которое странным образом появилось передо мной.
Затем мой двойник начинает двигаться и иллюзия исчезает.
– Что? – спрашиваю.
Это единственный вопрос, который я могу произнести в этой ситуации. Не каждый день встречаешь человека, который выглядит в точности как ты, одет в точно такую же одежду и при этом даже сами повадки схожи. Двойник проводит рукой по волосам точно таким же движением, как это периодически делаю я.
– Что происходит? – снова спрашиваю.
– То, что и должно было случиться, – отвечает мой двойник.
– Ты кто такой?
– Я – Гарн, – говорит.
– Нет, это я – Гарн, – отвечаю.
– Ты так в этом уверен?
Смотрим друг на друга и только сейчас я замечаю, что мой двойник не очень-то и удивлён происходящему. Более того, он смотрит на меня как-то злобно.
Принцип бритвы Оккамы гласит, что не стоит плодить сущности без крайней на то необходимости. Сначала стоит рассматривать самые очевидные решения. Если видишь перед собой человека, в точности похожего на тебя, то это либо твой брат-близнец, с которым тебя разлучили в детстве, либо это совершенно случайная встреча с похожим человеком.
Однако я нахожусь в странном мире и здесь этот принцип работает только с костылями. Насколько велика вероятность, что я сегодня встретил близнеца, похищенного в детстве Гумендом, да ещё и в точно такой же одежде.
Гораздо вероятнее, что некая странная сила разделила меня на двух одинаковых людей. Пусть это звучит странно, невероятно, но это пока самое лучшее объяснение.
– Как ты тут оказался? – спрашиваю.
– Я пришёл с тобой, – говорит. – Ты меня сюда привёл.
– Разве мы с тобой – не один и тот же человек?
Двойник смотрит на меня с пренебрежением и даже... с отвращением?
– Мы с тобой, – говорит. – Два совершенно разных человека, никак между собой не связанных. Мы не родственники, не друзья, даже не земляки. И уж точно, определённо, решительно разные люди.
Очень странно слышать свой собственный голос со стороны. Смотреть в своё лицо.
– Так кто же ты? – спрашиваю.
– Я – Гарн.
– Нет, – говорю. – Ты что-то путаешь. Это я – Гарн. Брат Буга, Вардиса и Цилии. Сын Илеи и Холгана. Я живу в Дарграге и никогда не слышал о человеке в точности похожем на меня. И мы с тобой – один и тот же человек, разделённый на две части.
Как бы странно это ни звучало, но это так. Это ещё страннее, чем мой отец-младенец. Даже представить себе не могу лицо матери, когда из похода у неё вернутся четверо сыновей, а не трое. У неё, наверное, глаза на лоб вылезут.
– А вот и нет, – отвечает двойник. – Ты – не Гарн. Ты – постороннее, неизвестное чудовище, что когда-то захватило моё тело.
Чувствую, как мурашки пробегают по телу от пят до затылка. Неужели передо мной...
– Я – настоящий Гарн, – произносит двойник. – Я родился Гарном и жил им, пока ты меня не вытеснил из моего собственного тела.
Неужели это тот мальчуган, в тело которого я переместился? Грисель говорила, что я лежал на земле с заложенными за голову руками и смотрел в небо, когда на меня бежала взбесившаяся марли. Затем, внезапно, моё тело взмыло в воздух, словно подхваченное кем-то извне.
Всё выглядело так, будто мальчуган должен был умереть, но таинственная сила спасла его тело, позволив внутри него жить мне. Я даже не догадывался, что прежний Гарн мог остаться в живых. Разумеется, я множество раз думал о том, кем был тот мальчишка, но я всегда воспринимал его мертвецом.
Его растоптала марли и теперь на его месте живу я.
Он был Гарном, а затем эстафету принял я и теперь я – настоящий Гарн.
Я даже отказался от своего настоящего имени, данного мне в родном мире, и стал зваться новым именем в знак принятия моей новой жизни. И, чёрт, мне очень нравится моя новая жизнь.
– Так ты не умер... – шепчу.
– Я не умер, – отвечает. – Я всё это время был рядом с тобой, смотрел твоими глазами и слушал твоими ушами, но не мог управлять своим собственным телом. Все эти годы я был взаперти внутри твоей головы.
Ни разу за всё прожитое в этом мире время, я не почувствовал наличия постороннего человека в своей голове. Никто ни разу со мной не заговорил, не издал ни звука, не попытался перехватить управление рукой или ногой.
Разве что с появлением бордовой жемчужины...
– Ты даже не представляешь, какая это была пытка, – продолжает двойник. – Смотреть как ты разговариваешь с моими братьями, притворяясь мной...
– Я и есть ты! – говорю. – Я принял твою жизнь как свою после твоей смерти.
– Но я не умер! – кричит двойник.
На его лице – ненависть, которой я не встречал ни в этом, ни в родном мире. Несколько раз его лицо дёргается от кипящей внутри злости. Похоже, он сильно тронулся умом, пока сидел у меня в голове и наблюдал за происходящим.
Что же это значит? Я не был наедине, когда был с Майрой? Я не был один, когда предавался страсти с Эндарс? Этот человек подглядывал за происходящим через мои же глаза?
Чем бы ни была странная сила, которая разделила нас, она не создала дубликат меня. Мы с ним – два совершенно разных человека. Я – лёгкий, жизнелюбивый парень, а этот, другой – озлобленный, помешанный и какой-то... тёмный.
Может быть раньше изначальный Гарн и был нормальным человеком, но сейчас в нём чувствуется жажда причинять страдания. Пусть вся его ненависть направлена на меня, но что-то мне подсказывает, что она не утихнет даже после моей смерти. Этого человека нельзя выпускать в мир.
– Значит, всё дело в бордовой жемчужине? – спрашиваю.
– Верно, – отвечает двойник.
– Мне казалось, что краснокожая старуха прокляла меня, заставляя пропускать фрагменты моей жизни. Но это было не проклятие, а Дар. Просто он предназначался не мне, а тебе.
– Тоже верно. Однажды ночью я так сильно воспылал к тебе ненавистью,
