дорогу не вышла. Если последнее случится, мы сами тогда в блокаде окажемся. Ладно, дежурьте дальше. Ещё часок, Тимофей, постоишь и пересменку сделаешь. Как людей Ступкина поднимешь, своё отделение в бодрствующую смену переводи, а там уже вскоре и светло станет.
– Слушаюсь, ваше благородие. Есть через час провести пересменку.
После побудки нестроевые чины занялись своим прямым делом – заготовкой фуража и провианта у местных. Никакой грубости и насилия в этом деле не позволялось. Территорию Эриванского ханства предполагалось включить в состав Тифлисской губернии, и его люди после принятия присяги сразу бы становились подданными империи. Активных врагов из местных власти делать не собирались. Всё решалось миром, старейшинам пояснили, что за всё будет заплачено серебром по определённой казной цене. Они попробовали было, как это и водится, хорошо поторговаться, но главный полковой интендант был человек ушлый. Он сразу сослался на то, что цену на закуп назначил сам белый царь, и заметил, что, если они не отдадут всё сейчас за серебро, придут персы и выгребут всё за так. Серебро можно закопать в кубышке под деревом, а вот барана, гуся или мешок овса ты уже так просто не спрячешь. В общем, повозки загрузили уже часа через три после полудня. Выступать в ночь не рискнули и в обратный путь вышли только лишь на следующее утро. Три десятка союзной конницы шли по предгорью вместе с драгунами.
– Вот служба у этих! – Чанов показал на ехавших впереди всадников. – Весь день после разъезда дрыхли, потом ночью тоже, само собой, поспать им было нужно, а теперь и вовсе с нами поехали. Ох, какой серьёзный дозорный разъезд у них!
– Может, скучно им али страшно, – предположил, хохотнув, Блохин. – А ты всё ворчишь, Ваня. Пускай с нами идут, вместе сила более грозная кажется. Не нападут хотя бы.
С заросшего лесом склона грохнул короткий злой залп. Чайка вздрогнула и, истошно, как-то по-человечески тонко взвизгнув, завалилась на бок. Тимофей еле успел выдернуть ногу из стремени и, ударившись коленом о каменистую землю дороги, взвыв, перекатился. Пуля подняла фонтанчик пыли рядом, он привстал и огляделся. Огонь вели с правого склона. Впереди на дороге виднелась пара десятков всадников, которые тоже стреляли прямо из сёдел. Суетились и кричали разбегавшиеся от повозок нестроевые. Выкрикивали команды Кравцов и Копорский. Вот россыпью ударили из своих мушкетов и штуцеров драгуны.
– Крутиков, людей на склон! – рявкнул штабс-капитан. – Четвёртый взвод, за мной!
Взвод поручика Копорского и всадники из союзной конницы устремились за неприятелем. Спешившиеся драгуны подпоручика полезли по склону вверх. Тимофей вскочил на ноги и похромал к Чайке. Та уже доходила, хрипела, дёргала ногами, по её телу пробегала дрожь.
– Чайка, Чайка. – Опустившись рядом, он положил её крупную голову себе на колени. – Ну как же так?! Ну почему?! Чайка!!
– Бум! Бум! Бум! – гремели выстрелы. Слышались крики, вой, вокруг метались люди. Мимо, чуть-чуть не сбив, пронеслась со вьюком обезумевшая лошадь. Всё, Чайка прикрыла глаза, её тело ещё раз дёрнулось и обмякло. Опустив голову кобылы, Тимофей подошёл к боку и, нагнувшись, потянул за приклад мушкета. Тот не поддавался.
– Зажало. Ну давай же, давай, выходи! – прорычал он, поднатужившись.
– Ала-а! А-а-а! – раздался рёв, и из кустов противоположного, более пологого левого склона выскочили десятка три бородатых воинов с саблями и ружьями в руках.
Рванув на себя мушкет, Гончаров отскочил с ним к повозкам.
– Все, кто есть живой, ко мне-е! – заорал он, выдёргивая из боковых ножен штык. – Ко мне, драгуны! Сюда с оружием! Сюда!
Трое нестроевых, услышав призыв, кинулись к нему, у двоих были при себе ружья, уже хорошо. Штык пристёгнут, он вскинул мушкет и выпалил в упор прямо в голову перса, подбежавшего первым. Тяжёлая пуля раскидала ошмётки костей, крови и мозга. Бежавшие следом двое замедлились, с ужасом глядя на падавшего товарища.
– На! – С каким-то остервенением Гончаров вогнал штык в грудь тому, кто был с саблей. Воин с ружьём в руках, опомнившись, вскинул фузею, но ему не хватило совсем немного времени, чтобы нажать курок, позади Тимофея грохнул выстрел, и перс рухнул на землю.
– Тимоха, назад отступите, назад немного, тут повозки! – крикнул ему Марк, кудрявый, светловолосый драгун из первого взвода. Вот их уже пятеро. В подбегавших персов разрядили оба ружья нестроевые, а за ними следом и Тимофей выпалил из обоих своих пистолей. Стоявшая на колёсах и вторая перевёрнутая повозки с убитыми лошадьми представляли собой маленький редут, от которого отхлынула толпа нападающих. Персы занялись более интересным делом – грабежом, и драгуны поспешили перезарядиться.
– Пару минут только продержаться нам нужно, братцы! – орудуя шомполом, подбадривал своих людей Тимофей. – Сейчас наши уже вернутся!
– Спасите! Убивают! – долетел до него знакомый голос.
– Антип! – В паре десятков шагов пятёрка персов из-под обозной телеги выволакивала двух забившихся нестроевых: Бабкина и Морозова. Вот один бородатый воин, скалясь, толкнул под ноги другому Антипа, и тот с резким криком рубанул его по шее саблей. Голова дядьки, разбрызгивая кровь, покатилась к дорожной обочине. Захар орал, извивался, но его тоже уже выволакивали хохотавшие чернобородые воины.
В глазах у Гончарова потемнело, не помня себя, он отбросил в сторону шомпол и с криком дикой ярости ринулся к этой пятёрке.
– А-а-а! Убью-ю! – Вслед за ним выскочили из-за телег Марк и все нестроевые.
Саблю первого бородача на дуло. Штык ему в горло, проворот – и потом с хрустом его на себя.
– На! – Он сбоку влупил прикладом второму воину в голову. Выпад, ещё один выпад! Клинок третьего перса вспорол Тимофею мундир на руке и резанул плоть. Не чувствуя боли, он резко рванул вперёд и вонзил штык противнику в брюхо. Двое оставшихся в живых персов с криками подались назад, прочь от этого залитого кровью сумасшедшего русского. – Тащите его к повозкам! – прорычал Гончаров. – Быстрее!
Нестроевые подхватили Морозова и поволокли прочь. На крик уцелевших двоих сбежался целый десяток персидских воинов.
– Не одолеем мы их, Тимох! – крикнул Марк. – Отступать нужно!
– Пятимся! – Кивнул тот и, нащупав курок, взвёл его. – Я, кажись, заряжен, – прохрипел он и, вскинув ружьё, выжал спусковой крючок.
– Бам! – громыхнул выстрел, и вылетевшая из ствола пуля откинула назад одного из наступавших бородачей.
Драгуны пятились к своему укрытию, но их никто не преследовал. Высокий перс в белой чалме что-то прокричал, и нападавшие, подхватив мешки и брошенное оружие, понеслись к поросшему кустами и деревьями склону. Гончаров, хрипло дыша, наблюдал, как они один за другим скрылись в густых зарослях, а по дороге уже неслась конная масса. Впереди всех скакал поручик Копорский.
