Хорошо ещё, что только садились за стол и Пьер был абсолютно трезв. Через полчаса езды в закрытой карете Пьер начал беспокоиться. От его дома до дворца было всего десяток минут езды. Через час, когда волнение уже не на шутку завоевало сознание преподавателя математики, они, наконец, приехали. И за весь этот час молодой человек, что сидел в карете напротив Пьера не проронил ни слова и на все вопросы математика отвечал односложно, вам всё объяснят на месте.
Местом оказался замок Шаттле. Само по себе это «место» внушало ужас, ведь это была тюрьма для особо опасных преступников. Конечно, там находился ещё и суд во главе с самим Королевским судьёй, но зная о тюрьме, как-то о суде забываешь.
Вилльруа был Государственным секретарём иностранных дел и зачем бы ему встречаться с Эригоном в Шаттле. Провёл математика по узким мрачным коридором всё тот же неразговорчивый малый. Как ни странно, но в кабинет, куда его почти втолкнул сопровождающий, сидел именно месье Вилльруа. Он предложил жестом сесть преподавателю к столу напротив себя и долго рассматривал того.
– Что вообще происходит? – попытался начать разговор сам Пьер.
– Возьмите эту бумагу и прочтите, – Государственный секретарь протянул Эригону лист белоснежной бумаги. Такую могли делать только в Пурецкой волости.
Письмо было от туда же. И написал его сам князь Пожарский. В отличие от многих Пьер о князе слышал. Он был членом кружка Марена Мерсенна и о том, что тот уехал в Вершилово, не говорили в преподавательской среде только немые, что для преподавателя очень редкий казус. Потом за Мерсенном потянулись и другие. А теперь вот и ему предлагает сам князь Пожарский переехать в Вершилово и заниматься там обучением детей и научной деятельностью. Даже предлагалось зайти в этот новомодный «банк Взаимопомощь» и получить подробную инструкцию по переезду и деньги на дорогу.
Вопросов в голове Пьера после прочтения приглашения клубилась уйма, но вперёд лез главный, почему это письмо отдал ему сам Вилльруа, да ещё в замке Шаттле?
– Что скажите, месье Эригон? – процедил сквозь зубы дипломат, видя, что Пьер закончил чтение.
– Многие мои знакомые приняли предложения князя Пожарского. Можно вопрос?
– Слушаю вас, – лицо Вилльруа выглядело осунувшимся, словно человек не спал несколько дней, да и не ел к тому же.
– Что значит титул «князь»? – Эригон специально спросил первое попавшееся, чтобы понять, как к нему относится столь важное лицо.
– Герцог, но не обязательно родственник их правителя, – Государственный секретарь, продолжал в упор смотреть на математика и ни как не среагировал на «глупый вопрос».
– И что вы от меня хотите, месье Вилльруа? – вздохнув, сдался Эригон.
– Письмо было для другого человека, мои люди его выкрали и исправили очень аккуратно имя, ведь вы не заметили?
Пьер внимательно присмотрелся к своему имени на письме, ну разве, что пробелы были чуть большие, что говорило о том, что настоящий получатель письма имел более длинные имя и фамилию.
– Кто же этот несчастный? – кисло улыбнулся Пьер.
– Почему же несчастный, месье – ваш тёзка Пьер Вернье, жив, здоров и сейчас на мути в Московию.
– Вернье. Слышал о нём. Он астроном и, кажется, он не француз.
– Верно, месье Вернье, живёт в Бургундии и значит, практически является подданным испанской короны. Давайте забудем о нём и поговорим о вас, месье Эригон. Король поручил мне найти учёного, настоящего учёного и патриота Франции, и отправить его в Пурецкую волость, выведать секрет производства фарфора и цветного стекла.
– Но ведь я математик, а не химик! – отпрянул Пьер.
– Верно. Без этого письма попасть в Вершилово практически невозможно. Русский царь, сам выдаёт разрешение на проезд в этот город только после личной беседы с приглашённым. За попытку пробраться в Вершилово, без разрешения их монарха, иностранцу грозит смертная казнь, – Вилльруа сочувственно вздохнул и продолжил, – Но у вас, месье Эригон, приглашение будет.
– Неужели вы думаете, что этот герцог Пожарский не знает, кому писал письма? – Пьер не понимал, неужели главный дипломат страны так туп.
– Конечно, помнит. Как только вы попадёте в Вершилово, вы пойдёте к нему и расскажите о нашем разговоре, – Государственный секретарь криво улыбнулся.
– И что будет дальше, меня повесят или отрубят голову, или какая там казнь положена у русских?
– За самовольное проникновение в Вершилово преступнику отрубают сначала руки, потом ноги, а потом голову, при большом скоплении народа на их главной площади в столице, то есть в Москве, – теперь Вилльруа улыбался по-настоящему.
– И я должен потом с небес рассказать вам о своих ощущениях, – попытался попасть в тон собеседнику Эригон.
– Нет. Вас я выбрал именно потому, что вы знакомы с Мареном Мерсенном и, думаю, казнь вам не грозит. Князь Пожарский после того, как вы признаетесь, что являетесь шпионом, оставит вас в Вершилово. И белее того, я уверен, выполнит всё, что обещано в письме.
– Вы уверены, но ехать мне, – кисло улыбнулся Пьер, – Ну, допустим, всё так и будет. Что дальше?
– Секрет фарфора и цветного стекла, мы получим без вас, сейчас из Московии уже выехало посольство, которое договорилось с их правителем на предоставление информации об изготовлении фарфора и стекла в обмен на признание Московии империей. Теперь эта страна будет официально называться во Франции «Российская империя».
– Тогда зачем нужен я? – вскочил Эригон.
– Вы будете писать письма жене, и рассказывать о Вершилово, а через пару лет вызовете её к себе, вот и всё.
– А если я откажусь? – Пьер не сел, остался стоять, даже руки за спину заложил, показывая свою независимость.
– Все хотят оказаться в Пурецкой волости, не всех приглашают. У вас есть шанс. Там собрались лучшие учёные Европы, даже великий живописец Рубенс там. Там все ваши друзья. Вы, месье Эригон, поедете туда. А мы эти два года будем заботиться о вашем семействе. В противном случае, вы по дороге домой упадёте с моста, а ваша семья умрёт в нищете, – Государственный секретарь тоже встал и хоть и был ниже Пьера, сверху вниз смотрел на него.
Весь этот разговор Пьер передал князю Пожарскому через пару дней по приезду в Вершилово, и попросил того пригласить для разговора Марена.
– Работайте в Вершило и пишите письма, как «попросил» этот «товарищ», – усмехнулся Пётр Дмитриевич, – Я позабочусь, чтобы через какое-то время ваши родственники исчезли из Парижа и появились в Вершилово. И ещё, вам и правда, повезло. Я просил Марена вспомнить всех математиков Франции и пригласить их в Вершилово, но вас он забыл. Вы ему потом попеняйте, – князь погрозил пальцем сконфузившемуся после перевода монаху.
А ведь и
