сидение к ножке. Короткая юбка делового костюма в бежевую клетку при каждом развороте поднималась на пару сантиметров, демонстрируя отнюдь не делового пошиба ноги, облитые блестящей лайкрой. Русые волосы с пепельным оттенком, зачесанные на одну сторону, представляли лицо в наилучшем ракурсе, получалось нечто симпатичное, задумчивое и приветливое. Эдакая причудливая дева морская представала взору, обсушенная, престижно одетая и готовая выслушать любые скучные песни земли. Такой образ невольно пришел на ум некорнету Оболенскому, но он промолчал и наполнил молочным напитком две изящные рюмки, стеклянная гладь стола их послушно отразила.
– «Выпьем, добрая подружка бедной юности моей», – процитировал Валентин, подогнал компаньонке рюмку и слегка подправил цитату. – Выпьем сразу, вот и кружка, дальше будет веселей.
– Твое здоровьице и с приятным свиданьицем, – отозвалась компаньонка, выпила и пожаловалась. – Но мне малость непривычно, погоди, освоюсь. Пока клиентура на высоте купола смотрится по-иному и звучит незнакомо. Уюта не наблюдается.
– Давай еще по одной, дитя, и жалуйся всласть, так приятно женственно звучишь, не только выглядишь, – сообщил корнет-компаньон. – Да, пока совсем не забыл, подпиши-ка бумаженцию, твое отпускное свидетельство, прошение о разводе. И будет оно удовлетворено сразу по получению, поздравляю.
– Действительно повод к веселью, кроме новоселья, – говорила компаньонка Катя, аккуратно надписывая свое имя на месте каждой галочки. – Как говорили классики – сбылись мечты идиота! Не прошло и трех лет, как наш меценат позволил аннулировать стылый брак. Мерси тебе, Отче за заботу и беспокойство. Выпьем.
– Наливаю, изволь. А ты, дитя, часом не проворонила своего счастья, не упустила ли птичку синего цвета? – лениво осведомился Валентин. – Не жаль улетевшего?
– Ворон к ворону летит, ворон ворону кричит, – обронила Катя без видимой связи с предыдущим. – Кстати о птичках, если ты начал копаться в моих тайнах, то должен знать, что я не только отпустила эту милую пташку на волю, но нашла замену. Нет, Отче, ты стал бестолков, не ему, а себе. Еще не видел? Обалдеешь!
– Так вот почему такая спешка, кое-что я слыхал, но совсем несуразное, что вы невзначай обменялись, перемешали искусство с политикой и все поголовно выиграли от замены, – сообщил некорнет Валя. – Лично я не дотумкал, но решил не углубляться.
– Погоди, скоро пригласят на свадьбу, встанем по местам и будем апплодировать, – посулила Катя, смакуя очередную рюмку.
– Гляди ты, как далеко зашло дело, наш покровитель времени зря не теряет, – заметил без удивления Валентин. – Я не любопытствую, но скажи-ка, прелестное дитя, чем эта особа знаменательна – ведь ты их посватала! Я старался долго, но тщетно, его вкусов угадать не смог. А ты смогла, теперь поделись секретом, нам ведь с ним работать и работать.
– Ну, как бы тебе доходчивее объяснить, – любезно отозвалась на призыв к откровенности компаньонка Катя. – Секретов не было, скорее всего, интуиция на грани фантастики. Сработала четко и оказалась точной до грамма. Представь себе, я их представила друг дружке, и сразу выяснилось, что в ее матушку он был тайно влюблен в раннем отрочестве. Маман, между прочим была известной балериной. Импульс вышел такой сильный, что пробки вылетели. Ну и сама конкурентка хороша на диво, на любителя, конечно. По секрету посплетничаю, был у нее ухажер, так считал ее дурнушкой и растяпой, но звал замуж по расчету, желал посильно осчастливить и одобрял наследственную жилплощадь. Друг Паша, не будь так прост, заметил воспитание и породу, и плюс мамочка ее. Почти по Фрейду. Ко всем прочим достоинствам у невесты имеются готовые дети, красавцы и баловники, бабушкины внуки, он с ними на диво хорош. Усек?
– Да, милое дитятко, сварила ты кашку, – задумчиво промолвил компаньон. – А мы с тобой теперь не побоку ли?
– А вот отнюдь, – похвасталась Катя. – Очередной секрет будет из области мистики, но изволь, поделюсь. Когда мы с ними обедали недавно, плюс Миша, Аллочка пошла заняться с наследниками, Миша пек пирог, а Паша вдруг сказал тайну из обдасти высокой литературы. У него моя личность всегда вызывала сложные эмоции в форме предчувствий. Он, как человек рациональный с ними боролся и пытался объяснить себе, но тщетно. Сформулировал примерно так: женщина и успокоение, как завершение поисков и кристаллизация жизни. Возникало очень сильно в моем присутствии, но вместе с ощущением ошибки. Вроде все правильно, но где-то кроется неувязка или недочет. Поэтому меценат со мной нянькался, хотел понять, исправить или догнать предчувствия. По Прусту, Марсель который. И вот, когда мы явились к нему с Аллочкой, он понял, что мистический призыв исполнился. Вышло, вроде того, что он получал сигналы из будущего, типа того, что я приведу Аллу. Каково тебе?
– Готовый кандидат в психушку наш добрый меценат, уж и бабу себе выбрать по-простому не может, ему для этого нужны Марсель Пруст и знаменитый Кащенко, – проговорил Валентин с чувством превосходства. – Только пускай, действительно, это побудет секретом, а то ведь выборы скоро, не всякий поймет.
– Не прибедняйся, дружок Отче, и не забудь сказать тете спасибо, – таинственно заметила Катя. – Тебе ведь тоже бабу привели практически тем же способом. И жизнь поменяли.
– Вот уж спасибочки, – глумливо заверил Валентин, затем добавил без особого выделения темы. – Так, треп завязали, теперь у нас служба, не службишка!
– Да неужели? – с деланым удивлением отозвалась Катя. – А я-то думала, что ты ко мне посплетничать пришел. Зря, значит расслабилась? Чего изволите?
– Сплетни – это тоже дело, – назидательно изрек Валентин. – Но не основное. Равно как и попреки, которые сейчас последуют. Вот я рассудил, что ты газет не читаешь и телевизором брезгуешь. Правильно рассудил?
– Скорее да, чем нет. В основном манкирую, потому что без интереса, да и не к чему. – честно ответила Катя.
– И зверски оказываешься неправа – это попрек, – обрадовался Валентин, потому что диалог складывался почти сократический. – И ничто тебя не насторожило?
– Как сказать, – задумчиво молвила Катя. – Ты не первый толкуешь как пифия, загадками, между всем прочим. Мне тут намедни две девушки плакались очень загадочно, но насчет одного. Поминали убийство по телевизору и предупреждали, что меня могут к нему привлечь. Но поскольку обе причастны к нашей общей приятельнице, к Тане из-за Урала, то я особенно не тревожилась, чем бы девушка ни тешилась, все не страшно. Да, и прочий звоночек последовал, тоже изъяснялись загадками, теперь Наташечка Ржеутская. Но косвенно, она добралась по телефону до "Факела", побеседовала с Вандой и велела передать, что уезжает, поскольку я разворошила осиное гнездо и могу теперь ждать возмездия. Однако, она мне протянула руку, но я пойму не сразу. Ванда это передала и сделала правильный вывод, что Наташа, пожалуй, поехала
