сговариваясь, двинулись к месту разыгравшейся драмы. Пройдя метров тридцать, они наткнулись на кусты, из-за которых слышалось рычание, бульканье и треск рвущегося полотна. Стайка хвостошипов, злобно скрежеща, брызнула из-под ног сталкеров. Мелкие мутанты ждали момента, когда крупный хищник закончит трапезу, чтобы подобрать оставшееся.
Мишка, стараясь не шуметь, осторожно раздвинул ветви. Посреди полянки лежали останки Бледного. Его вещи были раскиданы вокруг. Над телом склонилась гигантская гамма-гончая. Такую еще в Припяти ныне покойный Баг назвал Анубисом. Хищник трапезничал. Он быстро, но без спешки и суеты вырывал куски мяса из тела и почти не жуя, по-собачьи, проглатывал. Периодически мутант порыкивал, отгоняя псо-ящеров. Более мелкие хищники припадали от испуга к земле. Но голод гнал их к мертвечине, заставляя пренебрегать даже крупными соперниками. Впрочем, в схватку с гамма-гончей они не вступали. Псо-ящерам достаточно было грозного рыка.
– Ети его в тряпки, – то ли восхищенно, то ли с ужасом прошептал Ворчун.
Анубис оторвался от трапезы и воззрился на пришельцев. Мутант их явно изучал. Неясно только зачем. Либо с целью понять, насколько они опасны, либо прикидывал шансы продолжить трапезу другой добычей. В любом случае внимание гигантской гамма-гончей не обещало радужных перспектив. Поэтому друзья, не поворачиваясь к Анубису спинами, тихонько сместились назад и постарались обойти полянку по наиболее широкой траектории.
«И с этим долгом рассчитался», – думал Мишка на ходу.
Ему не хотелось, чтобы подобное копилось. Поэтому он решил для себя, что все подобные ситуации теперь нужно решать сразу и навсегда. Перефразируя слова автора одной книги про игру маленького мальчика – бить так, чтобы больше не поднялся и не захотел дальше драться.
* * *
НП «Сельхозпрод» встретил напарников неприветливо. С востока слышался яростный многоголосый лай то ли псо-ящеров, то ли гамма-гончих. Впрочем, последние не собирались в стаи, предпочитая охотиться или парой, или поодиночке. Впрочем, кто знает? Это Зона. Здесь всякое бывает. Она назначает правила, она же их и переигрывает. В общем, все как всегда. С юга доносилась стрельба. Слышались хлопки дробовиков, отрывистый лай коротких очередей «Гадюк», громкие щелчки «калашниковых», треск выстрелов какого-то неизвестного Мишке оружия.
– Походу, опять вояки щемят кого-то, – проворчал, не обращаясь ни к кому, Ворчун.
– Да не поймешь, – отозвался Мишка. – Вертолетов я не слышал.
– А они что, только на вертухах путешествуют? – парировал Ворчун. – Ты лучше наладонник глянь. Вдруг кто помощи просит.
Мишка скривился. С тех пор как они начали ходить как равноправные партнеры в двойке, его слегка коробило, когда Ворчун «включал начальника». Но в группе должен быть командир, и Мишка мирился с подобной манерой напарника. Тем более что Ворчун допускал то же самое и по отношению к себе.
Так что Мишка молча уставился в коммуникатор. Но никаких сообщений касательно перестрелки на «Сельхозпроде» не было. О чем он и доложил напарнику. Тот же времени даром не терял. Сняв с разгрузки бинокль, сталкер внимательно разглядывал окрестности и пытался выяснить, что творилось на севере. Понятно, что напарники занимались наблюдением не в чистом поле, а засели в тени раскидистого дерева, максимально скрывшись за росшим вдоль дороги кустом. Разумеется, перед тем как занять позицию, место было тщательно исследовано.
– Короче, я ни фига не понял, ети их в тряпки. Кто? Кого? За что?
Мишка молча пожал плечами.
– Может, сходить глянуть? – задумчиво, будто разговаривая сам с собой, проговорил Ворчун.
– А нам оно надо? – скептически заметил Мишка.
– А вдруг что случилось? Сталкер сталкеру помоги, помнишь?
– Помню, конечно… – сомнения в целесообразности предложения напарника не покидали Мишку.
– Что смущает?
– Наше количество. – Суворовцев наконец определился с ощущениями. – И плотность стрельбы.
– А мы на цыпочках и короткими перебежками, – усмехнулся Ворчун, убирая бинокль.
– Будь по-твоему, – согласился Мишка.
Сталкеры покинули свое убежище и двинулись на звуки выстрелов. Они забирали к западу, планируя обойти перестрелку по дуге и, поднявшись на ближайший холм, попытаться разобраться в обстановке. На юго-западе возвышались корпуса заброшенной фабрики, обнесенные бетонным забором, кое-где уже обвалившимся. С запада и востока фабрику огибали две бетонные дорожные колеи. Обе вели на юг. Одна – к другой фабрике, что находилась в паре километров южнее, вторая – к полуразрушенному одним из Выплесков научно-производственному корпусу. Кстати, не последнюю роль в нанесении ущерба этим строениям сыграли регулярные стычки. В руинах ни много ни мало располагался клан «Колхозники» (или «Ботаники»). Там же, по слухам, сохранились лаборатории, где ученые группировки вместе с яйцеголовыми из Долины радости работали над чем-то, связанным с мутировавшей флорой. Но звуки стрельбы раздавались не оттуда, а гораздо ближе. Травник знал, что сюда иногда забредают патрули из ЧВС, периодически бродит «Вольница». Опять же, недалеко была граница с «Рыбзаводом».
Вообще границы между секторами Зоны – это отдельная тема. Они не были каким-то образом помечены. Не существовало никаких демаркационных линий, заборов и иных способов отделить одно место от другого, кроме пунктирных линий на бумажных картах и в ПДА. Ну, еще разве что понимание у бывалых сталкеров, что в данный момент ты вступил на территорию Помойки, теперь – в Сумеречной равнине, а сейчас – в Долине радости. Конечно, у каждого места были свои отличительные черты, но это проявлялось, когда ты углублялся в эту область.
Стараясь долго не находиться на открытом месте, сталкеры поднимались на холм. Движение осуществляли по спирали, идя по восходящей вдоль склона. Это позволяло не оставлять без внимания происходящее внизу. А там было на что посмотреть. Десяток наемников зажали у забора каких-то сталкеров и активно поливали их свинцом из штурмовых винтовок. Сражающиеся группы находились примерно метрах в тридцати. Между ними лежала дорога. Наемники рассредоточились по кустам спинами к напарникам, а неизвестные разномастно вооруженные сталкеры рассыпались также вдоль дороги, но объектов для организации обороны у них оказалось существенно больше. На обочине в кювете валялся перевернутый армейский УАЗ, а в бетонную плиту забора уткнулась, сверкая сине-желтым флагом на поцарапанном боку, полицейская «Нива». Неизвестные сталкеры достаточно рационально использовали эти укрытия. Обе группы увлеченно палили друг в друга. При этом со стороны наемников были потери. Две фигуры в серо-синих комбинезонах лежали ничком у дороги. Мишка также заметил, что там же на бетоне между поливающими друг друга свинцом людьми валялась какая-то человекоподобная куча тряпья. Вокруг нее растекалась черная жижа.
– Мозгососа пристрелили, ети его в тряпки, – громко прошептал Ворчун. – Какого хрена тут происходит?
– Знать бы. – Мишка потерял свою оптику и не мог на таком расстоянии рассмотреть в подробностях, что же там валяется на дороге. – Так что, обходим эту перестрелку или за кого вписываемся?
