class="p1">— Мне забавно, как ловко Рэм упрощает юридические вопросы, — пояснил Ченич. — А взрывать он как раз и не предлагает. Только напугать, я правильно понял? На «Морском коньке» увидят нестабильность реактора и побоятся нас трогать?
Рэм кивнул.
— А риски какие? — спросил Кифара, болезненно хмурясь.
— Думаю, никаких, — дёрнул плечом Рэм. — Глава Торгового альянса не Горец, чтобы рискнуть угробить разом четыре корабля. Подумает и пойдёт на переговоры.
— А-а! — махнул ладонью Кифара, рассекая воздух. — Делай! Что б они все уже сдохли!
Работа закипела, но техникам требовалось время.
Рэм то и дело с тревогой вглядывался в экран, где танцевали эспилер, торговец и крейсер Горца, договариваясь о чём-то.
Прошло ещё полчаса в тревожном ожидании, пока с эспилера наконец окликнули корт.
Экран связиста зарябил, выплюнув голограмму немолодого дежурного в комбинезоне цветов Дома Оникса — золото и молоко.
— Судно Торгового альянса Содружества «Морской конёк» запрашивает имперский транспортник. Назовитесь и пришлите опознавательные коды, — произнёс он на стандарте. С акцентом, но довольно понятно.
— Да я их уже закидал этими кодами, — буркнул связист, не включая микрофон.
Но Рэм поднял руку: «Тихо»! И молча указал ему на пульт.
— Принято, — сообщил через минуту дежурный с «Морского конька». — Пассажирский корт «Истар-альфа, 124», маршрут «Аннхелл-Питайя-Аскона». Доложите, что происходит на вашем судне?
Рэм переключил связь на себя.
— И кому я должен докладываться? — спросил он нахально. — Дежурному по рапорту?
Рэм видел, что мужчина стоит, а не сидит. А значит, управление эспилером было устроено по военному образцу: через рапорт, а не через рубку, как на корте.
— Кто вы? — удивился дежурный, разглядывая Рэма. Компрессионная форма на пассажирском корабле не к месту, и он не мог этого не заметить.
Дежурный использовал обращение на «вы», а значит, язык изучал не в Содружестве, а в Империи. Экзотов, не бывавших на имперских планетах, вычисляют именно по тыканью в ситуациях стандартной вежливости.
Но этот был немножечко «свой». И он знал, что в навигаторской пассажирского корта пилоты сидят не в форме для автономных полётов.
— Я пассажир, — сказал Рэм, прекрасно понимая, что это не вяжется ни с его формой, ни с местом, которое он занимает сейчас в навигаторской. — Главный навигатор и один из сменных — мертвы. Второй не в себе, — пояснил он.
Дежурный помолчал, разглядывая Рэма.
— Вы в состоянии принять шлюпку в ангар, пассажир? — нахмурился он.
— Конечно, — кивнул Рэм. Кивок был чётким и резким, словно что-то обозначал. — Но не факт, что мы это сделаем. Какие у нас гарантии, что вы не заодно с бандитами?
Дежурный оторопел.
— Вы... понимаете, с кем разговариваете? — спросил он.
— Понятия не имею, — легко признался Рэм.
— «Морской конёк» принадлежит главе Торгового альянса! — возвысил голос дежурный.
— Но это — не патрульное судно, — парировал Рэм. — Мы не обязаны вам подчиняться.
— Вы… — дежурный повернул голову и уставился на экран справа от него. — Что вы делаете?
Наверное, он увидел, как навигационная сетка замигала, обозначая нестабильное пятно в районе реактора анитвещества маленького пассажирского судна. Такого уязвимого с виду, но в данный момент очень небезопасного.
— Мы готовимся к обороне, — пояснил Рэм. — У нас нет оснований вам доверять.
— Ж-ждите, — выдавил дежурный. — Я доложу капитану.
— Это чего он так подскочил? — спросил Кифара, когда экран почернел.
— А это техники работу закончили, и наш реактор стал «мигать» у него на экране, показывая нестабильную отдачу энергии, — усмехнулся Рэм. — Теперь мы поговорим не с дежурным, я думаю, а с самим капитаном. Или я плохо знаю Содружество.
Капитанская рубка эспилера Торгового альянса Содружества «Морской конёк»
Рюка Хилинга, капитана «Морского конька» и главу Торгового альянса, в Содружестве называли Бешеным Эльфом. За креатуру.
Зеленокожий, рыжеволосый и голубоглазый капитан ещё и характер имел странный: и взрывной, и выдержанный. Всё разом.
Никто не знал, какая черта в нём настоящая — вспыльчивость или умение сосредоточенно выжидать.
Он мог в полчаса демонстрировать по пять раз и то, и это. И останавливаться на той своей черте, что была ему выгодна.
Зеленоватая кожа и наёмная алайская охрана намекали, что не обошлось в роду капитана Хилинга без жителей опасного и хищного Э-лая. Ну, или он намеренно тонировал лицо и руки.
Впрочем, алайцы в его охране были самыми настоящими.
И таким же настоящим был его авторитет и среди торговцев, и среди военных.
Рюка Хилинга часто приглашали посредником или свидетелем договоров и сделок. Слово его имело немалый вес, несмотря на не самое славное происхождение владельца.
Капитан Хилинг был неузаконенным сыном в своём Доме. Но, возможно, лишь потому, что в последние сто лет Дом Оникса так ослаб, что не было смысла добиваться формальных свидетельств признания.
Обратись Рюк Хилинг сам, напомни о себе Дому, и его признали бы почти наверняка. Но капитан был человеком гордым. Он сражался, торговал и не кланялся тем, кто был этого недостоин.
Разодет он был на алайский манер — в прекрасный зелёный камзол и фиолетовую в золотых кружевах рубаху. Рыжеватые волосы были заплетены в десятки косичек и украшены бусинами из жёлтого золота. В капитанской рубке цветов нежной слоновой кости он казался наряженной ёлкой, украденной с Дня колонизации в каком-нибудь провинциальном городке Содружества.
Пока связист говорил с Рэмом, Рюк Хилинг читал в смежной каюте книгу, уютно устроившись возле столика с напитками и позволяя команде самой сориентироваться в забавной ситуации с одним пассажирским судном и двумя таггерскими.
Время от времени он выслушивал доклады дежурных, кивал и возвращался к чтению.
За пультом в капитанской сидел сержант Мейдек — совсем молодой парень, сын жены брата. Забавный и неуклюжий, как двухнедельный щенок ташипа, что только и умеет пищать да сосать молоко.
— Господин капитан, транспортник кусается. И больно! — сообщил Мейдек удивлённо тараща глаза.
— А что с-случилось? — с улыбкой в голосе спросил Рюк.
Происходящее забавляло его.
Мало того, что на корт напали таггеры, среди которых всплыл изгой Дома Оникса, незабвенный Лейнек Дисталь. Так ещё и груз на корте имелся редкий и нелегальный. А Лейнек Дисталь был редким примером самовлюблённой скотины.
Удивительно, что нашлись сразу две редкости, верно?
Казалось бы, Лейнеку Дисталю стоило перестать уже доставлять беспокойство своему и без того истерзанному
