Книга Псих - Амо Джонс

Орсон поймал мой отскок.

— Я предлагаю прояснить, где мы находимся прямо сейчас, блядь. — Вчера мы должны были уехать из района Залива, блядь, и, хотя я хочу восстать против того, кем бы ни был этот ублюдок, что-то подсказывает мне, что он не тот, с кем ты хочешь трахаться.

— За исключением того, что мы играем в азартные игры с Джейд и остальными членами нашей семьи. — Я иду, чтобы украсть мяч из-под обруча, отскакиваю назад, чтобы выстрелить вверх.

— Я думаю, что он полон дерьма. — сказал Шторм-самое большее, что он сказал с тех пор, как все это началось.

Я остановился на полпути.

— И почему это так?

— Почему мы? Почему? Он просто пытается либо убить, либо подшутить над нами. Я говорю, трахнем его. — Он опустил свои авиаторские очки, чтобы прикрыть глаза.

— Хорошо, — сказал Орсон, вытирая пот со лба и бросая полотенце обратно на кресло у бассейна. — Мы должны сказать нашим родителям. Они могущественны, давайте воспользуемся этим.

Застёгивая золотую цепочку на шее, я киваю головой.

— Да, мой папа в своём кабинете. Мы начнём с него.

— Твой старик прав, — сказал Орсон после того, как мы вышли из его кабинета и направились обратно в мою комнату. Джейд ещё не было дома, что заставило меня нервничать. Я отправил ей быстрое текстовое сообщение, чтобы спросить, во сколько она вернётся, и сказать, что она опаздывает. Через несколько минут она отправила обратно смайлик со средним пальцем. Мои пальцы пролетели над клавиатурой, прежде чем я отправил слово: соплячка .

Я сунул телефон обратно в карман и закинул ногу на стол.

— Да, он не хотел, чтобы мы что-то говорили твоим родителям. Он сказал, что сам с этим разберётся. Я ему доверяю.

— Ты это делаешь? — ровным голосом пробормотал Шторм, открывая свой ноутбук.

— А почему бы и нет? Он мой отец. — Его ответ был странным, но это был Шторм.

Он пожал плечами.

— Я просто не был так уверен.

Орсон взял баскетбольный мяч, который лежал рядом с моей кроватью, и начал крутить его на кончике пальца.

— Так что теперь мы ждём.

— Мы ждём.

Я ничего не помнил. Пустые места заполнили мою память, когда я поднял руку, чтобы коснуться головы. Ослеплённый.

— Блядь!

— Рой? — крикнул Орсон откуда-то из глубины комнаты.

— Да, братан. Это я. Шторм?

Шторм грубо хрюкнул у меня за спиной.

— Здесь.

— Вы тоже все с завязанными глазами?

— Да, — крикнул Орсон, и его джинсы зашуршали по земле. — Ты что-нибудь помнишь после того, как был в своей комнате?

— Нет. — натянуто ответил я, мои мышцы напряглись, когда я потянул за ремни на запястьях. — Ничего после того, как заснул. — В конце концов, мы все ворвались в мою комнату, ожидая, когда мой отец “разберётся”.

Руки засунули мне под повязку на глаза, срывая ее. Мальчик примерно моего возраста с широкими плечами и короткими волосами смотрел на меня сверху вниз холодными, отстранёнными глазами.

— Не пытайся ни с чем бороться, — говорит он. — Просто иди с этим, — я отстранился от него, рыча.

— Откуда мне знать, что этот Даймонд не ты?

Нечестивец тупо смотрит на меня. Взволнованный и невозмутимый.

— Потому что я не такой.

— И мы должны тебе поверить? — прорычал Орсон. — Мальчик, сними с моих глаз повязку.

— Я бы послушался его, — сказал я, сплёвывая кровь, которая собирается у меня во рту. Он подходит к Орсону, снимает повязку с глаз и повязки на запястье, прежде чем переключиться на Шторма.

— Я Ленокс, и я не трахаюсь с ним.

Наконец он вернулся ко мне, снимая тугие верёвки с моих запястий. Я сгибал их по кругу. Громкий треск раздался из динамиков, когда я, наконец, осмотрел комнату. Темные стены, одна кровать, один стул. Ни окон, ни зеркал, одна дверь — с маленьким окошком спереди. Пахло отбеливателем и дорогими духами. Может быть, мы в лаборатории внутри дома.

— Добро пожаловать, мальчики. Поскольку ты решил бросить мне вызов и попытаться бежать, считай это своим предупреждением и наказанием. — Его голос был таким же. Неестественный механический подтекст выдаёт, что, кем бы ни был этот ублюдок, он не хотел, чтобы кто-то знал. — Я собираюсь уморить тебя голодом до последнего дюйма твоей жизни, а затем накормлю тебя всем, чем захочу. Ты будешь делать то, что я скажу, пока ты здесь, или я начну убивать каждого из членов твоей семьи, начиная с Джейд. — Моя кровь снова похолодела. — Вы будете делать все, что я вам скажу, и если вы будете всем обязаны, я освобожу вас на шестнадцатый день с вашими транспортными средствами, вашими потребностями, но не вашим достоинством. От вас потребуется выполнять задания, соответствующие моим потребностям. Все задания должны быть выполнены. Все, что у вас будет, — это вы друг у друга в этом логове. Все, что вы будете видеть, — это друг друга, все, что вы будете трахать, — это друг друга, и все, что вы будете есть, будет друг другом. Если вы будете слушать, то есть, в противном случае, я мог бы быть добр и накормить вас кем-нибудь в моем морозильнике.

Я замер, все мы бродили по комнате, в то время как время от времени наши взгляды останавливались друг на друге.

— Я могущественный человек. Не веришь мне? Когда ты выберешься отсюда — если выберешься — Погугли Даймонд. У тебя появится идея.

Я сжимаю руль, отказываясь заново переживать шестнадцать дней, которые мы провели вместе в том, что Даймонд называл Логовом.

— Что случилось, когда мы ушли? — Мой голос холодный, отстранённый.

Хотел бы я сказать, что мы повиновались ему с той секунды, как нас похитили в Логове, но, черт возьми, конечно, мы этого не сделали. Однако он выполнил все, что обещал. В некотором смысле, я думаю, именно поэтому мы вчетвером создали ещё более прочную связь. Мы ушли на шестнадцатый день, но Нечестивый остался. Его освободили только двадцать первого числа, вот почему у нас такой напряженный гребаный разговор. Я был в полном дерьме после того, как все это случилось. Лайон спас меня. Я мог бы потерять себя в тот день, когда вошёл в Патч, но вместо этого я нашёл себя. Новая семья. Я все равно попробовал терапию, потому что был молод и только что вышел из детского клуба миллионеров. Это был ответ на все взросление. Что-то, с чем твои родители не могут справиться? Отправляйся к шикарному психотерапевту, который высосал бы карманы твоих родителей досуха, заставляя тебя чувствовать себя колоссальной дрянью. Тебе не нужна терапия, когда ты рядом с людьми, которые не заставляют тебя чувствовать себя одиноким, сумасшедшим или облажавшимся из-за того, что ты пережила то дерьмо, которое было.

Нечестивец откашливается. Я уже знаю, что мне