class="p1">В воскресенье наконец появилось время разобрать старые вещи. Их было много – весь зеркальный шкаф был забит бесконечными пакетами. Они копились несколько лет, и пора было от них избавляться.
– А вот это должно подойти. Иди сюда. – Аня потянула Иду за рукав и натянула через голову зеленую футболку. – Ничего себе, маленькая!
Аня растерянно смотрела на Иду, не понимая, когда она успела так вырасти. Эту футболку Лиля носила, когда ей было семь. Ида явно росла крупнее.
– Мама, когда ты уже закончишь? – раздраженно спросила Лиля. – Мне заниматься надо.
– Ну, так занимайся, кто тебе не дает?
– Да вы все орете! Я же нот не услышу.
Ида действительно кружилась по комнате, напялив на себя старое Лилино платье, и громко пела:
– Отпусти-и-и и забу-у-удь!..
– Кто все?.. Ида, тише!..
Лиля села у пианино и громко ударила по клавишам. У Ани заболела голова. Остро захотелось тишины. Она взяла телефон и посмотрела на экран. Сообщений не было. Аня вздохнула и продолжила раскладывать вещи.
– Это в Северск, это в Рязань, это в Арбаж, это… – Она с недоумением посмотрела на рваные трусы. – Это в мусор.
Ида тут же схватила эти трусы и надела их на голову. Лиля заиграла на пианино что-то торжественное.
Аня взяла следующий пакет и заглянула в него. Там аккуратной стопочкой лежали пеленки и ползунки. Аня села рядом с пакетом и наугад достала одну из вещей. Ей попался бело-розовый чепчик.
– Это…
Она вдруг перестала понимать, что и куда нужно положить. Слева гремело пианино, справа кружилась Ида с дырявыми трусами на голове, а прямо перед Аней был большой пакет. И бело-розовый чепчик в руках.
– Это в Северск, – тихо сказала Аня. Светка была снова беременна, и все эти вещи скоро ей пригодятся.
Почему-то Аня была уверена, что ей самой они уже не пригодятся никогда.
«Передай Руте, что я не беременна».
Она огляделась вокруг, отстраненно созерцая картину домашнего хаоса. Кругом были детские вещи: они лежали стопками в кресле, валялись горой на диване, стояли в пакетах на полу. Каждый из этих пакетов был подобен большой почтовой коробке, в которой лежит отдельный пласт жизни – не только и не столько ее лично. Жизни вообще, будто это пласт грунта, снятого лопатой с поверхности Земли и аккуратно перенесенного в коробку, чтобы плодородная почва появилась где-то еще. Здесь и так уже все распускается и зреет, это готовый сад, который нужно поливать, удобрять и пропалывать, и новые деревья будут появляться, будут тянуться к небу новые кусты. Вот только Аня здесь уже будет ни при чем.
– Бам! Бам! Бам! – лупила по клавишам Лиля.
– У-у-у-у… – кружилась по комнате Ида.
Это были не просто вещи. Это была почва со включениями семечек и ростков, и теперь она сыпалась сквозь пальцы и падала по пакетам.
Все в комнате цвело и буйствовало. Аня взяла чепчик в горсть и бросила в пакет сверху. Потом она вышла из комнаты и куда-то пошла, чувствуя себя обедневшей. Прошла полутемным коридором, автоматически проговаривая: «Anaea nessus», «Lieinix lala». Она подумала о том, что где-то далеко так же согнулась над пакетами чужая, незнакомая женщина. И пакетов у нее было гораздо больше, а в них – гораздо больше земли.
– Не бойся, – сказала Аня черно-белой бабочке. – Я не стану воровать чужую землю.
Аня прошла на кухню, налила в кружку воды и выпила таблетку. Остановилась, замерев и пережидая боль внизу живота. Сейчас, сейчас она вернется в комнату и закончит сортировку вещей, потом искупает Иду и ляжет спать.
Они уже лежали в кровати, когда Ида сказала:
– Мам, почитай.
– Ида, я устала… Давай завтра.
– Ну, мамочка…
– Ладно. Полстранички.
– Ура!
Ида села, выражая готовность слушать. Аня взяла книгу.
– Так, где мы с тобой остановились… Ага. Страница восемьдесят шесть.
– Восемьдесят шесть! Восемьдесят шесть! – запрыгала по кровати Ида.
– Эй вы! Отвяжите веревку! Здесь ждет еще один мальчик, и летать он пока не умеет![113] – читала Аня. – Люди кинулись развязывать веревку, но это было нелегким делом, потому что Пеппи умела завязывать крепкие морские узлы. Она научилась этому у матросов, когда плавала по морям со своим папой.
Аня вдруг споткнулась, словно веревку привязали не к дереву, а к ее горлу.
– Мам, ну ты чего остановилась? – спросила Ида.
– Я…
Аня провела по шее рукой и продолжала:
– Но вот веревка наконец… снова оказалась в руках Пеппи…
– Мама! Я еще слушаю!
– …И она спустила на землю второго мальчика… Пеппи осталась одна на дереве.
Аня захлопнула книгу.
– Все.
– Нет, нет! – протестовала Ида. – Ты обещала.
– Прости. Мне нужно принять таблетку. Завтра я обязательно дочитаю. – Аня поднялась с кровати. – Можешь пока посмотреть картинки.
– На этой странице нет картинок, – сказала Ида, открыв книгу на закладке.
– А ты перелистни, – сказала Аня. – Может, на следующей есть.
– На следующей тоже нет.
– В конце книги точно есть. Листай, – сказала Аня уже из коридора.
Вдруг ей показалось, что в дверь постучали. Она посмотрела в глазок, но увидела только пустую площадку.
«Послышалось», – сказала она своему отражению в зеркальной двери. Она вспомнила, как шесть лет назад позвонила в дверь, стоявшую на месте этой до ремонта. Как открыл Женька и спросил:
– Ой, привет. Ты что-то рано вернулась! А где Влад?
– Влад занят. Он трахается, – сказала Аня. – Я вернулась, чтобы сделать аборт.
Женька смотрел на нее растерянно, а потом засуетился, пытаясь ее отвлечь.
– Да ты что, не говори глупостей! Давай сюда свою сумку. Что ж ты не позвонила, я бы встретил тебя… Хочешь чаю? Я сейчас сделаю тебе чай, проходи на кухню, садись… Тебе зеленого или черного?..
Аня прошла в кухню и посмотрела на пустой стол. Что-то было не так.
– Погоди, Жень… А где ноутбук? Ты его переставил?
Женька вдруг застыл с кружкой в руках, а потом опустил голову и сел. Аня посмотрела ему в глаза и спросила твердым голосом:
– Что случилось, Женя?
– Ань, ты прости… Не доглядел. – Он вертел в руках желтую кружку, а потом поставил ее на стол, случайно перевернув донышком кверху. – Меня не было несколько дней, с ребятами забухали… Может быть, я забыл закрыть дверь, я не помню…
Аня вскочила и бросилась в комнату.
На полу был тот же бардак, только малахитовая шкатулка была пустой.
– Квартиру ограбили, Аня.
– 10–
– Кимже естещь?..[114]
Каким-то образом Аня всегда понимала, что говорит Ян, – но тогда, в фестивальной типи, ответить на его вопрос не могла. Она чувствовала, что раскололась на несколько не совпадающих
