фонаря. Объект покорно открывал перед ними свои двери, так что лебёдкой в шахте воспользоваться не довелось. И хорошо, ведь измученному Первому едва хватало сил смотреть вперёд, а не оглядываться на гаснущие лампы, вспоминая разговоры с ИИ. Не терзаться вопросами, правильно ли он поступил, верно ли понял просьбу. Прав ли был, инициировав её исполнение руками айтишников, даже не рассказав им всего до конца.
Члены группы уже почти выбрались на первый этаж, безмолвно прощаясь с павшими, когда натыкались на очередное мёртвое тело. Вдруг впереди, всего в паре метров от поворота к нужной им лестнице, что-то тихонько лязгнуло. Никто не успел среагировать. Зубастый железный монстр выскочил из мусорной шахты, словно давно притаился там и ждал своего часа. Объект выкинул последнюю подлянку. Автоматический, самонаводящийся, полностью автономный механизм сбил с ног Айджан и Джона, взяв курс на другую цель, и пригвоздил к стене консервными ножами того, кто шёл между ними.
Леонид хотя бы не мучился, как Саня. Зазубренные ножи пробили ему грудь чётко посередине, разорвав его бедное сердце.
Айджан с Первым в голос орали, расстреливая монстра, отбросив его выстрелами вперёд по коридору. А Леонид сполз на пол. Он лежал навзничь в багровой луже, его серые глаза удивлённо глядели в никуда. Серебристые пряди волос упали ему на лоб, а из уголка рта пролилась тонкая струйка крови, окрасив его губы алым. Он был похож на сказочного древнего вампира, пронзённого осиновым колом и наконец нашедшего покой.
Монстр тоже затих, превратившись в безобидную груду металла. В памятник своей жертве – символ некой жестокой, скорбной, бессмысленной справедливости. У отряда не было времени как-то уважить тело, оплакать его и уж тем более унести с собой. Леонид так и остался лежать в этой братской железной могиле вместе с Даном, Букой и Виком, и Фёдором с Саней. А на группу из шахты полезла скрипучая волна наступления: армия киберуборщиков, вырвавшихся из-под контроля системы и ринувшаяся в последний бой с беспорядком.
Медлительные, неловкие, вялые, они то и дело заваливались на отказывавшиеся работать конечности. На них были потеки ржавчины и чего-то ещё – засохшего, тёмного. Армия наступала неспешно, неуклюже. Часть её удалось обезвредить взрывом гранат, сохранившихся в подсумках у Ханни и Первого. И всё же члены отряда отступали почти бегом, пока не добрались до последнего коридора – того, что на минус первом этаже, – ведущего к выходу, в холл.
Там железная армия сильно от них отстала, застряв на лестничной клетке – теряя обломки конечностей и досадливо скрежеща заедающими челюстными пилами. Монстры дёргались, пытаясь прорваться вперёд. Фид и Первый с Джоном сумели использовать этот «лаг»[54], заложив в коридоре заряды пластида и подсоединив к ним заранее заготовленные взрыватели. А детонатором стал телефон, подающий на них энергию по сигналу по беспроводной сети.
Когда члены группы вырвались в холл, они укрылись за пандусом, который вёл на поверхность, и подорвали заряд.
Грохот огласил подземелье, разносясь по нему канонадой. Враждебные механизмы, показавшиеся было в проёме, задёргались, опрокинувшись. Прозвучала ещё пара взрывов. Если в конце коридора и остались рабочие роботы, то они бы уже никак не смогли преодолеть заграждение из железных тел и конечностей, конвульсивно задранных вверх, образующих шипастый бруствер протяжённостью в десятки метров. Коридор стал непроходим. Если бы кто-то вновь захотел по нему пробраться вглубь Объекта, ему, вероятно, понадобился бы тяжёлый бульдозер.
***
Группа выбралась из укрытия, двинувшись осторожно по пандусу. Завод засыпал. Лампы – неоновые рёбра вдоль стен и под потолком – давно погасли. Мигали только красные всполохи аварийных огней. Сирены здесь тихонько подвывали, оповещая о начале процесса остановки атомного реактора. Фид и Рейко поколдовали с замком, и помятая взрывами дверь с натугой, со скрежетом, нехотя, но всё же поехала вбок. Ханни с Первым взяли проём на прицел. По отвыкшим от света глазам резануло сияние степи.
На откос ещё больше расширившейся воронки криво сполз закопчённый, жалкий, развороченный взрывом БТР. Чуть подальше, с другого бока, замер второй такой же. Вокруг блестели застывшие лужицы расплавленной резины и брызги стекла. А прямо напротив входа, в десятке метров от дальнего края земляного бруствера, высился тёмный, хищный, устрашающий силуэт вертолёта. С флангов его охраняла пара новеньких транспортёров. Перед ними застыли фигуры людей в тяжёлой броне, с автоматами в руках. Они взяли на прицел дверь Объекта. Тех, кто замер за ней. Группу Ханни.
Между шестью раздутыми, увеличенными бронёй фигурами находился один вполне человекоподобный силуэт. Он стоял довольно вальяжно, скрестив руки на груди и расставив ноги на ширину плеч – всем своим видом показывая, кто здесь босс.
– Эй, Кэп! – крикнула Ханни, едва не оглушив Первого. – Есть разговор! Но уж сделай милость, прояви уважение! Пусть твои парни не тычут в меня стволами, окей?
Хитрый, кажется, усмехнулся, слегка дёрнув уголком рта. Медленно расцепив руки, он нехотя, плавно подал своим солдатам сигнал. Его новые наёмники опустили винтовки, их дула смотрели теперь в землю. Но Первый по-прежнему держал Кэпа на мушке, стоя с Ханни плечом к плечу.
– Гуд…[55] – буркнула Ханни, выпустив винтовку из рук, дав повиснуть ей на ремне.
Она направилась к краю воронки и взобралась наверх, промяв в грунте стальными подошвами глубокую тропу-лестницу. Первый пошёл за ней, прикрывая собой выход с Объекта. Винтовку он тоже опустил, но заметил при этом, как дёрнулись автоматы наёмников, следивших за его приближением. Сзади послышался призрачный шорох гальки под ногами: Айджан забежала за выступ скалы, обогнув бугор с дверью и засев за ним в роли снайпера.
Фид и Рейко потянулись за Первым. Вслед за ними поплёлся Джон. Рейко не то для храбрости держалась за предплечье напарника, а не то наоборот поддерживала его, чтобы он не оступился на склоне. В руке Фида был зажат пистолет.
Их пятёрка во главе с Ханни остановилась метрах в шести от Кэпа и его парней. Ханни, к ужасу Первого, медленно подняла руки и сняла с головы шлем, оставив его болтаться за спиной на магнитном креплении. Теперь они с Хитрым смотрели друг другу в глаза. Напрямую, без доспехов. Ничто не скрывало их лиц и не защищало го́ловы от пуль.
Хитрый был при всём параде. В великолепном тёмно-синем костюме, при шёлковом галстуке в тон, в белоснежной рубашке и в расстёгнутом лёгком пальто – заоблачно дорогом и конечно же нереально удобном на вид. Из нагрудного кармана выглядывали тонкие кожаные перчатки и сложенные тёмные очки.
– Ну ладно… – демонстрируя белоснежные зубы, вдруг
