Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Незаметно он задремал, спал, наверное, минут десять-пятнадцать, не больше, а проснулся от грохота железных ворот. Во дворе горел свет, и он ясно увидел невысокого человека. Прошел он, видимо, во врезанную дверь и теперь открывал ворота. Когда они полностью распахнулись, Апыхтин увидел светящиеся фары машины. Мужик был один, не вертелась у его ног собака, никто не помогал ему. Он сел в машину, въехал во двор, под навес, и принялся закрывать ворота, запирать их на какой-то хитроумный запор.
Апыхтин не торопил его даже мысленно.
- Вот и свиделись, - проговорил он, сидя в продавленном кресле. - Вот и довелось… Чего не бывает в жизни, чего только в ней не случается…
Покончив наконец с воротами, Вахромеев направился к двери, склонился над замком. На этот раз все у него получилось быстро, дверь распахнулась, и он, шагнув в дом, пропал из глаз.
Апыхтин сидел в глубине темной комнаты и чувствовал себя в полнейшей безопасности. Неожиданно перед его глазами вспыхнули два окна. Лампочка в доме Вахромеева была без абажура, болталась на голом шнуре, какая-то слишком уж яркая, наверное, двухсотка, не меньше, прикинул Апыхтин. На окнах висели сероватые шторы. Похоже, Вахромеев ими не пользовался, зная, что окна выходят в глухие заросли брошенного участка.
Апыхтину хорошо было видно, как он потоптался посреди комнаты, подняв крышку, заглянул в сковородку, подошел к холодильнику и вынул початую бутылку водки. Некоторое время смотрел на нее, прикидывая, стоит ли вообще пить, или сомневаясь, хватит ли того, что есть.
Бутылку Вахромеев водрузил на стол, рядом поставил сковородку, видимо, с остатками завтрака.
- Нет, дорогой, - сказал Апыхтин. - Выпить тебе сегодня не дам. Разговор у нас должен быть трезвым. Никаких поблажек. Чтобы все ты понял, чтобы все до тебя дошло.
На столе у Вахромеева рядом с бутылкой стоял один стакан. Из этого Апыхтин заключил, что гостей тот не ждет и ужинать будет один.
И решил, что его час настал.
Подхватив на плечо сумку, Апыхтин вышел во двор, обогнул дом и ступил на участок Вахромеева. Подойдя к окну, убедился, что тот еще не присел к столу. Тогда Апыхтин завернул за угол и приблизился к крыльцу.
Постоял некоторое время, прислушиваясь.
К этому времени наступила темнота, и только редкие фонари тускло освещали пустынную улицу.
Неожиданно хлопнула дверь. Вахромеев вышел на крыльцо. Видимо, какой-то шорох его насторожил или же он увидел мелькнувшую за окном тень.
Подняв с земли осколок кирпича, Апыхтин бросил его вперед, на освещенное пространство, но рассчитал так, чтобы место, куда упал камень, не было видно с крыльца. И добился своего - Вахромеев спустился со ступенек, оказавшись на освещенном пятачке. Увидеть что-либо в темноте он не мог, но зато его самого легко было рассмотреть во всех подробностях. И Апыхтин увидел то, что и ожидал: в руке Вахромеев держал большой нож. Но это нисколько не смутило Апыхтина - он шагнул из темноты, широко шагнул, сразу преодолев половину расстояния до Вахромеева. Тот стоял к нему спиной, но еле слышный шорох, может быть, даже просто колебание воздуха заставило его обернуться.
Однако сделать Вахромеев ничего не успел - одновременно со вторым шагом Апыхтин с силой ударил его сверху кулаком по голове.
Этого оказалось достаточно, чтобы на какие-то секунды вывести того из равновесия, лишить возможности что-либо предпринять. Следующим движением Апыхтин с силой бросил Вахромеева спиной на крыльцо. Опрокинувшись, тот выронил, все-таки выронил свой нож.
Оказавшись на ступеньках, он все еще был в беспомощном состоянии, но, когда через две-три секунды попытался встать, Апыхтин уже успел проскочить на крыльцо и, схватив за шиворот, втащил Вахромеева в дом. Тот уже пришел в себя, резко повернулся лицом вниз и уже готов был вскочить, но новый удар кулаком по голове опять поверг его на какое-то время в беспамятство.
Апыхтин завел руки Вахромеева за спину и, рванув «молнию» на свой сумке, вынул оттуда моток проволоки, быстро скрутил запястья с такой силой, что металл глубоко впился в тело, так, что вывернуться, освободиться из этой петли было уже невозможно.
После этого, сев сверху на тощеватый зад Вахромеева, он то же самое сделал и с его ногами - скрутил намертво прекрасной медной двухмиллиметровой проволокой, которую подбросили ему сегодня высшие силы, заботясь о нем и оберегая его от ошибок.
Вахромеев сопел, пытался перевернуться, сучил ногами, но все было бесполезно. Апыхтин вернулся на крыльцо, подобрал нож, выключил свет во дворе, сразу погрузив в темноту весь участок. Потом закрыл дверь, вдвинул в паз железную щеколду, вернулся в комнату и тщательно задернул занавески.
Бутылка водки все так же стояла на столе, Вахромеев не успел к ней даже притронуться. Апыхтин свинтил крышку, зачем-то понюхал - водка оказалась неважной.
Поставил бутылку на стол.
Подумал о том, что на ней наверняка остались отпечатки его пальцев. Усмехнулся - теперь это не имело никакого значения. По той простой причине, что больше никто никогда в этом доме не найдет ни единого отпечатка. «Ни единого, ни единого…» - повторил он про себя несколько раз.
Не обращая внимания на сопевшего у его ног Вахромеева, Апыхтин внимательно рассмотрел нож. Это была прекрасно выполненная самоделка. Выкованное из какой-то особо прочной стали лезвие было обработано напылением, отчего приобрело тусклый матовый блеск. Черная ручка тоже могла сойти за произведение искусства - это было как бы тело кабана, которое заканчивалось оскаленной мордой с горящими красными глазами. Но форма ручки вовсе не повторяла кабаньи очертания, она была сделана под руку, чтобы никакой удар не выбил ее, чтобы она сама не выскользнула из пальцев.
- Хорошая работа, - Апыхтин опустил нож в свою сумку.
- Что тебе нужно? - спросил наконец Вахромеев.
- Разговор есть.
- Ну?
- Не торопись, разговор долгий… - Апыхтин приподнял Вахромеева, подволок его к батарее водяного отопления, достал из сумки собачий ошейник с шипами, обращенными вовнутрь, ошейник, предназначенный для особо злобных громадных псов, которых можно удержать только такой вот удавкой с намертво привинченными шипами, впивающимися в горло при малейшем натяжении.
Ошейник был велик Вахромееву, но Апыхтин на это и рассчитывал - обхватив за шею, он пристегнул его к железной трубе отопления. Разговаривать Вахромеев мог, но при малейшем движении шипы впивались в горло, вынуждая сидеть спокойно.
- А это зачем? - прохрипел Вахромеев.
- На всякий случай. Мужик ты чреватый, вдруг удастся тебе что-нибудь такое, этакое…
- Что ты задумал?
- Поговорить надо.
- Говори уже наконец! Чего тянешь?
- Торопишься?
- Ошейник впивается! Смотри - задохнусь и поговорить не успеем!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
