меня есть только две руки, две ноги и голова, — а следом, уже более спокойно, добавляет: — Чем я и воспользуюсь. Вариантов всё равно нет.
Макар ловит на себе изучающий взгляд Алисы. Та смотрит так, будто впервые его видит: пристально и как-то задумчиво. Прикусывает губу, прежде чем перевести взгляд на Луку. Словно она что-то прикидывает в уме и решает. Макару даже становится жаль, что он не может сейчас залезть в её голову так же, как получается с братом. Хочется узнать, о чём таком она там задумалась.
— Вот и думай головой! — припечатывает Алиса тихо. — Отсюда. А на разведку пойду я.
Водопадом рассыпаются волосы по плечам, когда она освобождает их от резинки. Вжикает молния, а вслед за этим на примятую их ногами траву сначала падает мешок для обуви, а следом и куртка.
— Алиса!
Макару чудится, что Лука хочет выругаться. Да и ему самому тоже хочется вставить парочку непечатных, но так же удаётся сдержаться.
«Нашла когда раздеваться!»
«О! — тут же отзывается в сознании голос брата. — Кто? Где?»
«Никто и нигде!» — припечатывает Макар.
— Чего Алиса, — бурчит она, скидывая кроссовки и вставая на траву уже босиком. — Я вам не всё сказала о своих способностях. Но… Надеюсь то, что вы увидите сейчас, «Бастион» никогда не узнает.
— Ты умеешь становиться невидимой? — ехидничает Лука. Только и по голосу и по лицу видно, что он нервничает и переживает. — Если нет, то не глупи. Рискуешь точно так же как и Макар.
— Меньше, — отфыркиваясь от попавшей в рот пряди волос, отмахивается Алиса. Подхватив куртку, она суёт её Луке в руки с требовательным: — Прикрой меня. И не смотри, дурак!
А в следующее мгновение принимается расстёгивать блузку.
Макар спешно отворачивается, хотя из-под распахнутой курки, что держит Лука видно максимум плечи.
— И ты не стой столбом, загородите меня так, чтобы видно не было.
— Поясни хоть, что за херню ты творишь? — всё-таки требует Лука, глядя в сторону пустой дороги.
— Лучше покажу наглядно. Только не пугайтесь, — с тихим, нервным смешком, отзывается Алиса, прежде чем наступает тишина.
Последний раз глянув на них, Макар отворачивается обратно к дому.
Если Алиса сказала про какую-то способность, значит, знает что делает. Хоть примерно.
«Ага. Как и я когда собрался через забор лезть» — качает головой Макар, вслушиваясь в неожиданно тяжёлое дыхание и тихие шорохи. Да так сосредотачивается, что вздрагивает, когда с другой стороны связи отзывается встрепенувшийся Костя.
«Вы что нашли меня? Вы близко? Макар, я устал тут сидеть и гадать, что там он мне показать хочет! Давайте быстрее, жрать хочу! — а потом спустя щепочку молчания: — И узнать, кто там у вас раздевается!»
Костю хочется стукнуть. Но раз он заговорил про еду, значит, не боится и всё будет хорошо.
«Все получится».
«Чего?»
«Посиди тихо, а?»
Ноги внезапно что-то касается: упрямо, настойчиво.
Макар опускает взгляд, застывая.
Лисица: рыжая, пушистая, с более тёмной шерстью на макушке, белой грудкой и чёрными носочками на лапах смотрит на него внимательно, прежде чем отвернуться и проделать с ногой Луки то же самое — поскрести по штанине лапой, словно голодная кошка.
Когда Лука опускает куртку, то на примятой траве, где буквально только что раздевалась Алиса, сиротливо лежит наполненный мешок для обуви и кроссовки.
— Алиса⁈ — осеняет их с Лукой одновременно.
Насмешливо и так знакомо фыркнув, лисица нервно прядёт ушами, словно прислушиваясь, и, переступив с лапки на лапку, рыжей молнией ныряет к забору.
* * *
Макар ещё какое-то время смотрит на скрывшуюся за углом забора Алису, переваривая полученную информацию.
«Обалдеть…»
«Ты чего?» — тут же отзывается брат.
«Ничего. Потом расскажу» — качает головой Макар, хотя тот не может его видеть.
«У меня с детства отличный слух и обоняние» — вспоминаются ему слова Алисы.
«С детства значит?»
— Видимо она лучше всех нас знает об особенных способностях, — нарушает молчание Лука, словно только что они думали об одном и том же.
— И видимо она права была, когда говорила, что сыворотка ни на что не влияет, — соглашается Макар оборачиваясь.
— Понятия не имею, — Лука немного растерянно зарывается пальцами в волосы.
Мелькает, тут же смешиваясь и теряясь гораздо более светлая прядка. Макар невольно присматривается, в попытке понять показалось или нет. Но на нос падает холодная капля, полностью переключая всё внимание на себя. Макар поднимает голову к хмурому небу и морщится, получив новый снаряд почти в глаз.
— Ты не очень-то и беспокоишься, — хмуро замечает Лука. — Не так, как в начале.
— С ним всё в порядке. Никто не разбирает на куски. Просто оставили в комнате тухнуть.
Хочется добавить: «Я чувствую это», но подобная фраза отдает чем-то таким, что хочется поморщиться, так что Макар просто пожимает плечами и отворачивается, возвращаясь к наблюдательному посту и вновь отодвигая мешающую ветку.
Минуты тянутся, словно резиновые. Макар не засекал время, но, кажется, что его прошло уже достаточно, а Алиса всё не появляется. Не мелькает белый кончик рыжего хвоста, не высовывается из-за забора острая морда. Время будто остановилось. Лишь всё чаще падают с неба тяжёлые капли, намекая, что стоило бы искать укрытие, а не торчать у куста, как придурки. Да всё сильнее сгущается вокруг напряжение: натягивается внутри тонкой струной, что, кажется, того и гляди лопнет.
Макар вздрагивает, едва не выпуская наклоненную ветку из пальцев, когда слуха касается крик. Незнакомый и неизвестный, но что-то задевающий внутри. Не человеческий, но и животное…
За спиной что-то шуршит, вынуждая обернуться. Но там всего лишь Лука, что отвернулся, осматривая улицу. Собак поблизости не наблюдается, но и звук-то не такой громкий.
Новый крик, резкий, хлёсткий. Повторяющийся. Громче и будто бы ближе.
Лука оборачивается, напряжённо замирая. И Макар всё понимает по побледневшему лицу и засветившимся радужкам.
Там, по ту сторону забора, Алиса попалась…
«Он не знает, кого поймал, — успокаивает себя Макар, чувствуя, как расходится, глухо ухая
