Лотосовому Яню, чтобы он употребил их на сутры?
Утром торговец обнаружил все поднесенные божеству дары прямо перед собой. Он вздохнул от удивления и доставил их Гуну, присовокупив от себя щедрые подношения.
Позднее Гун пришел на рынок купить бумагу для сутр и обнаружил, что ему не хватает денег. Вдруг появился человек с тремя тысячами монет и вручил их ему со словами:
— Теперь Вы, господин, сможете купить бумагу.
С этими словами человек исчез, но деньги остались с Гуном.
Такие чудеса случались с Гуном много раз.
Гун умер в последние годы правления династии Суй под девизом Основание царствования (581—600). Его сыновья и внуки продолжили его благие труды.
На закате правления династии Суй (581—618) разбойники вошли в Цзянду[254]. Они заключили договор друг с другом не вступать в квартал города, где жил Лотосовый Янь. Благодаря Лотосовому Яню жителям квартала удалось спастись. Его семья не прекращает переписывать сутры по настоящее время.
Все люди окрестных земель были свидетелями этих событий, и многие столичные мужи также знали эту историю. Муж дочери императора и Сунский гун Сяо Жуй[255] рассказал мне об этом во всех подробностях.
ЦЗЮАНЬ II
Цуй Янь-у вернулся к мужу
В годы правления династии Суй под девизом Основание царствования (581—600) Цуй Янь-у из Болина был правителем области Вэйчжоу (часть совр. пров. Хэбэй). Он совершал ежегодный инспекционный объезд вверенных ему земель, и его путь пролегал через один город. Вдруг он вскрикнул от изумления и обратился к своим сопровождающим с такими словами:
— В прошлом рождении я жил в этом городе и был женой одного господина. И теперь я знаю, где находится мой дом.
Повернув коня, он последовал поворотам и изгибам узкой улочки, пока не прибыл к дому. Янь-у постучал в дверь, и хозяин, господин в почтенных годах, вышел и склонился перед высоким гостем. Войдя в дом, Янь-у сразу прошел в главный зал и взглянул на восточную стену. На высоте шести-семи чи над полом была выпуклость в стене. Янь-у обратился к хозяину:
— «Лотосовая сутра», которую я часто читал, спрятана здесь вместе с пятью золотыми шпильками для волос. Последний лист седьмого (склеенного) свитка сгорел, и часть сутры была утеряна. Даже сегодня, когда я читаю наизусть сутру, то, доходя до конца седьмого свитка сбиваюсь и не могу вспомнить, что будет дальше.
Янь-у приказал своим подчиненным взломать стену, и они действительно нашли футляр. Раскрыли футляр и обнаружили сутру с обгоревшим седьмым свитком и золотые шпильки для волос, о которых говорил Янь-у. Хозяин принялся лить слезы и причитать:
— Когда моя покойная супруга была еще жива, — сказал он, — то часто зачитывала эту сутру. Шпильки для волос тоже принадлежали моей супруге. Однако моя жена умерла при родах, и я не знал, что случилось с этими вещами. Кто бы мог подумать, что Вы, господин, укажете, где они находятся?!
Тогда Янь-у указал на акацию во дворе и сказал:
— Перед родами я обрезал мои волосы и положил их в дупло этого дерева.
Он приказал посмотреть, что там находится, и на самом деле нашли волосы.
Хозяин был и рад и опечален. На прощание Янь-у оставил ему щедрые дары из одежды и другие вещи.
Эта история была мне рассказана главой военного ведомства Цуй Дунь-ли, а несколько лет спустя ее же поведал мне Лу Вэнь-ли с той разницей, что человек был правителем области Цзичжоу, а его имя неизвестно. Последняя версия не столь подробна, и я воспользовался для этих записей тем, что рассказал Цуй.
Монах-странник
В годы правления династии Суй под девизом Великие деяния (605—616) жил странствующий монах. Странствия привели его к храму на горе Тайшань (совр. пров. Шаньдун). Когда он попросился на ночлег, хранитель храма сказал:
— Здесь нет свободных помещений. Единственное место, где Вы можете остановиться на ночлег, — крытая галерея храма. Однако все, кто в последнее время там заночевали, неожиданно скончались.
— Меня это не волнует, — ответил монах-странник.
Хранитель храма не мог запретить монаху поступать по-своему и приготовил ему постель в галерее. Когда наступила ночь, монах сел в прямую позу и принялся нараспев читать сутру. По прошествии этак двух часов он услышал изнутри строения звук яшмовых колец на парадном поясе. Вскоре божество вышло наружу и почтительно склонилось перед монахом.
— Я слышал, — молвил монах, — что те, кто недавно останавливались здесь, уже мертвы. Не Вы ли, благодетель-данапати, погубили их? Я прошу Вашего покровительства.
— Они достигли той поры, когда их смерть приспела сама собой, — ответило божество. — Когда они услышали мой голос, учитель, они поумирали от страха. Я не убивал их и прошу Вас, учитель, не беспокоиться!
Монах пригласил божество сесть и долго говорил с ним, как разговаривают человек с человеком. В заключение монах спросил:
— Люди в миру говорят, что горами Тай повелевают духи-гуй. Так ли это?
— К несчастью, повелеваю ими я, Ваш ученик, — ответило божество. — Хотели бы Вы увидеть кого-нибудь из тех, кто уже ушел из жизни?
— Были два монаха — оба мои соученики, — и они уже мертвы, — сказал монах. — Я бы хотел увидеться с ними.
— Как их зовут? — спросило божество.
Монах полностью назвал их имена, и тогда божество сказало:
— Один уже родился вновь в мире людей, а другой — в земном узилище. Его грехи были велики, и он не может прийти увидеться с Вами. Однако мы можем пойти и посмотреть его сами.
Монах был очень благодарен за такое предложение. Они встали и вышли за ворота. Неподалеку они увидели несколько монастырей и тюрем в ярком свете широко раскинувшегося пламени. Божество привело монаха во двор, и они издалека в языках пламени увидели человека. Мученик лил слезы и вопил так, что был не в состоянии вымолвить ни слова. Его облик так изменился, что невозможно узнать: кровь и плоть обгорели и смердели. Зрелище было душераздирающее.
— Это он и есть, — сказало божество. — Вы, мой учитель, вероятно, не захотите еще что-нибудь здесь смотреть?
Монах был опечален и удручен. Он попросил божество разрешить ему покинуть узилище.
Вскоре они прибыли в храм горы Тайшань и вновь сели вместе.
— Я бы хотел спасти моего соученика, — сказал
