пусть причину отсутствия добыть не смог, но хотя бы хранилище не пустое. Сейчас там семьдесят килограмм свободно, это количество потраченного топлива, для моего возвращения. Я хотел сначала на южном направлении поработать, Одесса для этого подходила, потом всё же севернее к Москве направился. Благо командирский полушубок имелся, подарили после награждения. Также шапка-ушанка, и валенки. Не замёрзну, и не замёрз. Нет, не нашёл подходящих дивчин, да просто не повезло, как я думаю. Поэтому спешно заполнил хранилище тем, что было интересного и вот вернулся к месту лечения. Да и отдыха, что уж там. А убрал в хранилище новенький «Шторьх», нужный самолёт, я о нём часто вспоминал. Для того чтобы недалеко слетать он куда предпочтительнее «мессера», последний это на дальние расстояния. Потом и запас топлива сделал. Ну и там же на аэродроме запас сосисок увёл. Их наличие на леднике удивило, почти полтонны было. Забрал всё. Двести килограмм не хватало свободного, так выкинул пока ненужное. Да топливо, что как раз и набрал, одну бочку. Баки у самолётов полные и хватит ещё на две полные заправки к каждому. Достаточно пока. Сосиски ценнее.
Вот такие трёхдневные приключения. Я расстроился? Есть такое дело. Ну привык я к постоянному и регулярному, а эти полгода траура где редко, когда удаётся какую дивчину или женщину сговорить, скорее ещё больше желания вызывало, чем гасило. Так что отсутствие какой дивчины в хранилище, под рукой, это уже серьёзная проблема. Я даже уже стал без шуток обдумывать желание слетать в Мюнхен, где проживает семья Нотт. Кстати, наверное, насмешу, но Хельга-то замужем. Её муж доброволец, офицер, воевал за финскую армию. Просто получал боевой опыт. Пехотный офицер. Узнал через полгода их владения. Та при живом муже спокойно решила уйти в наложницы на пять лет. Это показывает уровень её алчности. Впрочем, её эта алчность меня мало беспокоила, та богиня в постели, и это более чем устраивало. Вот я лежу на койке, перевариваю завтрак, и думаю, слетать и снова наложницами сделать всех четырёх. Лучше бы туда полетел, чем три дня в пустую. Тем более близнецы невестятся, не хватало ещё чтобы замуж повыскакивали. Моё! Конечно добыча тоже неплоха, но я не для этого на три дня отправившиеся. Когда ещё свободное время без пригляда будет? Вот и я не знаю, а семью Нотт в Мюнхене ещё найти нужно. Где они там живут, я без понятия. Тут дверь открылась и в палату зашли двое сотрудников НКВД. Нет, это не арест, просто те стали интересоваться. А где я был эти три дня? И где старший сержант Решетин, сослуживец, с которым я якобы встречался, и который должен был сгинуть в Киевском котле. Быстро сработали.
***
Рванувший в десяти метрах тяжёлый снаряд, стал неожиданностью, хотя свист его приближения я уловил за две секунды до подлёта, и успел упасть, криком предупреждая командиров вокруг. Кто-то последовал моему совету, кто-то нет. Близкий взрыв и сознание погасло.
Харьковская катастрофа, её ещё будут называть Харьковской мясорубкой. Как раз она сейчас и идёт, и куда я попал, будучи штатным переводчиком в штабе одной из отдельных танковых бригад, что участвовала в наступлении на Харьков. Впрочем, уже не участвует, а была развёрнута и брошена на прорыв, когда кольцо котла вокруг наступающих советских войск, замкнулось.
Очнулся я видимо не вскоре, какое-то время прошло, среди тел, а их немного, тут штабные командиры и бойцы, уже ходили немецкие солдаты. Опять плен. Я не переживал особо. Форма на мне полевая без наград, переоделся, когда слухи об окружении пошли, документы тоже в хранилище, как и всё важное, а что на мне сейчас, потерять не жалко. Я сел, похоже меня уже обыскали, кобура пустая, карманы вывернуты, и начал себя ощупывать. Немцы поглядывали, но особо внимания не обращали. Надо же, ни одной раны. Понятно, остаётся контузия. Я вон даже сидя шатаюсь, и голова трясётся. Средне-тяжёлая, похоже, шум, звуки, как будто издали. Надо отлежаться. Я снова лёг, в этот раз на спину. Кстати подтянув пилотку, рядом лежала, и надел. Правда солдат один подошёл, и знаками приказал снять ремень с портупей. О, ещё планшетки нет, видимо ранее сняли. Знание немецкого я не показывал, так что только на знаки реагировал. Снова лёг и так лежал. Раненых немцы добили, да банально штыками. Троих подняли, включая меня, шли придерживая друг друга, и один конвоир повёл прочь. А говорили Вермахт не так жесток, как солдаты СС, не верьте, раненых добивают также легко. Тут кстати мало кто пал, с десяток всего, значит остальные ушли. Прорвались, или дальше там в плен попали, не знаю. Штаб и тыловые подразделения бригады отходили отдельно от танковых батальонов бригады, те танки что остались, пытались пробить кольцо. Мы кстати у Барвенково отступали.
Ладно, пока ведут, пусть меня мутит, сознание плавает, действительно состояние тяжёлое, то стоит описать что было за эти несколько по сути спокойных для меня месяцев. Тогда сотрудники контрразведки конечно быстро насчёт Решетина выяснили, что из Киевского котла он не вышел. Хотя тот нашу разведку боем пережил, видел его в штабе до того, как меня в медсанбат отправили. Сказал, что взял фамилию наобум, сам у женщины был. Правда, насели, у какой, адрес? Тут я отказался отвечать, мол, всё равно кинула, не дала. Дальше искал мужского счастья, не нашёл, и вот вернулся недовольный. В общем, отстали, и возможно этот разговор и помог перевести меня из боевых частей в штабные, так и стал переводчиком. Наверное, какие-то подозрения вызывал. Под присмотром держали. А я доволен был, правда радость быстро помрачнела, когда узнал куда бригада наступать будет. Впрочем, работу свою выполнял от и до, и пусть отсутствует амулет личной защиты, но я не трус. Так что воевал до конца, и службу нёс от и до. Пусть званий или наград мне это не прибавило, так и оставался лейтенантом, зато не стыжусь своей работы и своих дел. Ладно, хорошо шли вперёд, и тут приказ на разворот, нас окружают, и двинули обратно. Если бы не снаряд, думаю проврались бы. Пока вокруг немцев немало, конвоира не убьёшь, на рывок не уйдёшь, я выжидал, темноты подождать надо, продолжая вспоминать.
Пока я в санатории отдыхал, снова на имя главврача написал
