капитана-лейтенанта Маринеско первой засекла шесть немецких минных заградителей, следующих в Финляндию. Спустя три дня, 17-го, подводники доложили, что в финские территориальные воды вошли три небольших немецких флотилии по шесть торпедных катеров с плавбазой. В тот же день обнаружили и соединение немецких тральщиков в составе дюжины кораблей и одной плавбазы. От разведки флота подводникам было известно, где немецкие и финские корабли дислоцированы. Потому с них не спускали глаз, отслеживая с подлодок любые перемещения. А как только они начали минные постановки, так стали почему-то на этих минах сразу же сами и подрываться. «Стая красных акул» открыла боевой счет еще до начала войны, без лишнего шума потопив вражеские минные заградители.
Потеряв несколько минных заградителей непонятным образом во время постановки мин, их командование сразу же организовало комиссию. Только сложность расследования заключалась в том, что ни одного живого свидетеля потопления не имелось. На месте взрывов и затопления кораблей немцам с финнами удалось выловить из воды только трупы. Потому был сделан предварительный вывод о некачественных минах, что повлияло на решение временно, до конца расследования, прекратить все постановки мин в Финском заливе.
На заводе вооружения номер семь кипела бурная деятельность. Кроме организации особого радиоцеха, Алексей Добрынин не забывал и про остальное. За неделю первые образцы его «изобретений» довели до ума, разработали технологические карты и получили одобрение на производство опытных партий. Совместно с Кировским заводом произвели первые противотанковые и зенитные самоходки и успешно испытали их. Изучалась возможность сделать систему залпового огня крупного калибра с трубным запуском. Исследовалось повышение равномерности горения твердого топлива ракет для того, чтобы нарастить их дальность полета. Начали даже изучать возможность создания твердотопливной крылатой ракеты.
Немцы, разумеется, получали сведения от собственной разведки, что Советский Союз начал интенсивно готовиться к войне. Но Гитлер не собирался из-за этого менять свои планы. В час ночи 22-го июня в войсках и на флотах СССР объявили боевую готовность. Но ночная бомбардировка советских аэродромов, баз и городов силами люфтваффе на этот раз оказалась не слишком эффективной. Самолеты явно ждали. Их встречал плотный зенитный огонь и эскадрильи «Красных соколов». А разбомбленные позиции советских авиаполков оказались простыми муляжами.
С первых минут продвижение вермахта встретило ожесточенное сопротивление по всей границе. От Балтийского моря до Черного. План устроить диверсии в тылах переднего края РККА силами полка «Бранденбург-800» потерпел крах. Танковые прорывы у немцев получались плохо. По всем маршрутам выдвижения у русских были заранее подготовлены артиллерийские засады и минные ловушки, а обозы снабжения атаковала кавалерия в самых неожиданных местах, внезапно нападая из придорожных лесов.
Едва услышав о том, что блицкриг с ходу напоролся на эшелонированную оборону русских и увяз по всем направлениям, Гитлер потребовал массированными налетами сровнять Ленинград с землей. Потому что до Москвы он пока не был в состоянии дотянуться. Бомбежка Одессы не дала результатов, потому что, встретив плотное истребительное прикрытие и огонь ПВО, бомбы приходилось сбрасывать далеко за городом. Провалилась также и бомбардировка Киева, при попытке которой силы люфтваффе, встреченные советскими истребителями, потеряли 24 бомбардировщика, а остальные были вынуждены сбросить бомбы с большой высоты и спасаться от советских летчиков бегством. В Минске для немецких пилотов сложилась ситуация еще хуже. Там они потеряли 29 бомбардировщиков. Да и бомбардировки других большевистских городов не принесли того эффекта, на который Гитлер рассчитывал. Но хуже всего было то, что наземные войска застряли, и блицкриг не развивался. К 8:00 продвинуться вермахту удалось совсем незначительно. Уже были ощутимые потери не только в пехотных частях, но и в танковых. Да и люфтваффе постоянно трепали встречными воздушными боями. Большевики явно к войне подготовились. Эффект внезапности не сработал.
Гитлер скрипел зубами, ругался на генералов и обвинял в неудачах начавшейся кампании против СССР кого угодно, но только не себя. Он жаждал мести. Фюрер верил в символы и потому решил, что в отместку за неудачу первых часов вторжения надо разбомбить очень важный большевистский символ, город трех революций. В девять утра он сформулировал цель первого налета на Ленинград и отдал директиву Герингу: «Немедленно развернуть новое воздушное наступление. Нанести удар по крупнейшему центру большевистской промышленности Ленинграду и уничтожить главные символы русских побед: Казанский и Исаакиевский соборы, здания Главного штаба и штаба Балтийского флота, комплекс дворцов Эрмитажа и Петропавловскую крепость. Произвести налет всеми имеющимися средствами с использованием аэродромов на территории Финляндии. Начать сейчас же».
Геринг директиву для своих подчиненных конкретизировал: «Срочно создать специальную авиационную группировку из состава лучших эскадр ВВС для бомбардировки Ленинграда, использовать финские аэродромы». Дополнительные эскадры придавались 1-му воздушному флоту, на командование которого было возложено руководство всей авиацией, предназначенной для бомбардировки Ленинграда. Многие из летчиков этих воздушных эскадр имели серьезный боевой опыт бомбардировок Польши, Франции и Англии.
Около четырех часов дня новая РЛС «Полет», поднятая на импровизированном дирижабле, наспех собранном из аэростатов заграждения, обнаружила воздушные цели еще на вылете из Финляндии и идентифицировала их. Две сотни немецких самолетов поднялись в воздух с территории соседней, нейтральной пока официально, страны. Истребительная авиация Балтийского флота и Ленинградского военного округа сразу взлетела навстречу. Причем, направления постоянно корректировали по радио. У всех ведущих пилотов первой волны атаки были новые самолеты, оснащенные рациями, а сами пилоты были обучены за две недели пользоваться радиооборудованием. Вопреки первоначальным ожиданиям, немецкие бомбардировщики прошли над водами Финского залива, проигнорировав Выборг и обойдя его ПВО. Не полетели они и в сторону Кронштадта, придерживаясь берега и обходя Сестрорецк с севера.
И хотя первые стычки с вражеской авиационной армадой произошли над самой границей, основные силы противоборствующих сторон встретились уже между Выборгом и Сестрорецком. В небе закипела настоящая воздушная битва, когда сотни машин сошлись в смертельной схватке. Летчики армейских ВВС и Балтфлота устраивали смертельные карусели вокруг немецких бомбардировщиков, одновременно ведя бой с мессершмидтами прикрытия. В этой фазе воздушного сражения немцы потеряли 21 самолет, а советские летчики не досчитались 35 машин. Многие немецкие самолеты, не будучи сбитыми, но получив повреждения, уходили в разные стороны, бросая бомбы, где придется, и убегая.
Еще с десяток фашистских самолетов погибли на подлете к городу, когда в дело вступил второй эшелон воздушного прикрытия на старых истребителях и ПВО Лисьего Носа и Лахты. Пару бомбардировщиков на границе городской черты сбили дежурные аэронаблюдатели из своих корзин, подвешенных к аэростатам заграждения и оборудованных по новым правилам пулеметами. Но около двадцати самолетов все же прорвались к центру города. И тут вся надежда оставалась на эсминцы, стоящие на Неве. Потому что многие армейские зенитки 2-го корпуса ПВО из тех, которые не отправили на фронт, еще развернуть не
