выводу, что они с Михайло прекрасно дополняют друг друга. Он, Олег, обладает умом, но слаб духом и часто бывает нерешительным. А Михайло не так умен, но у него непреклонная воля и какая-то почти первобытная мощь, которой невозможно противостоять. А в результате получается идеальный если не человек, то мужчина уж точно. Именно таким образцово-показательный мужчина и должен быть – умным, сильным, волевым, мужественным. Такой непременно и без оговорок понравился бы Марине…
Вспомнив о ней, Олег загрустил. У него был и свой интерес в обращении Карины из русалки в человека. Он надеялся, что если вернет Марине сестру, то она простит его. А, быть может, даже снова полюбит…
Белозар, как и обещал, поджидал Олега у оврага, но, увидев, что он идет не один, был удивлен. В еще большее изумление Белозар пришел, когда узнал в его спутнике Михайло. Это была неприятная неожиданность. В том, что участковый отпустил Михайло, крылась какая-то тайна, возможно, связанная с бабкой Ядвигой, которая незадолго до того прошла через мостик, направляясь в поселок, слепо глядя перед собой и никого не замечая. Эту загадку надо было разгадать, прежде чем снова обращаться к наследнику Ратмира, требуя от него продать библиотеку своего деда. Белозар всегда был осторожен, за исключением внезапных вспышек бешенства, когда не мог хладнокровно рассуждать, поэтому он спрятался за деревья вместо того, чтобы окликнуть Олега. Ему показалось, что это не осталось незамеченным Михайло, но лесник ничем не выдал этого и ничего не сказал Олегу. Они ушли по направлению к Усадьбе Волхва, а Белозар поспешил в Кулички. Он хотел узнать, что произошло, от участкового.
Однако разговора, на который рассчитывал Белозар, не вышло. Едва он заикнулся о Михайло, как капитан Трутнев резко оборвал его.
– А вам не кажется, что это не ваше дело, Иван Феодорович? – спросил он, гневно раздувая ноздри. По всей видимости, наглая настойчивость городского жителя сильно раздражала сельского полицейского. – Почему вы постоянно суете свой нос в мое расследование?
– Как же не мое дело, если пропал мой помощник? – возразил Белозар. И пристально посмотрел в глаза полицейского.
Но, вопреки обыкновению, ничего не изменилось. Участковый по-прежнему оставался сердитым и неприступным, будто взгляд Белозара наткнулся на невидимую стену, выросшую между ним и полицейским, и увяз в ней, не достигнув своей цели.
– А был ли помощник? – загадочно спросил капитан Трутнев, и его проницательный взгляд, в свою очередь, попытался поразить собеседника.
Однако результат был тот же. Белозар не смутился. Он говорил полуправду и был наполовину уверен, что не лжет. Этого ему было достаточно, чтобы без страха смотреть в глаза полицейского.
– Я вас не понимаю, Илья Семенович, – с достоинством произнес он. – Извольте объяснить свои странные намеки. Вы сомневаетесь, что мой помощник Александр Павлович Пискунов существует?
– Я сомневаюсь не в этом, а в том, был ли вышеназванный Александр Павлович Пискунов в Куличках, – сказал капитан Трутнев, подумав о том, что еще не пришло время раскрыть все свои карты в той игре, в которую ему предлагал сыграть городской гость, и идя на попятный. – Я опросил местных жителей. Никто его не видел. Более того, я послал запрос, и мне прислали официальный ответ, что автомобиль, брошенный у оврага, зарегистрирован на имя Ивана Феодоровича Долголетова, то есть на ваше. И что же я должен думать?
– А действительно, что? – поинтересовался Белозар. – Мне это даже любопытно.
– А думаю я, Иван Феодорович, что рассказанная вами история дурно пахнет. Я предполагаю, что ваш помощник никогда не был в Куличках. Вы же сами пригнали к оврагу свой автомобиль, бросили его там, а потом пересели на вертолет и сделали вид, что прилетели из города. После чего пришли ко мне с заявлением об исчезновении вашего помощника.
– Слишком изощренная комбинация, – сказал Белозар с видом искреннего изумления. – И зачем мне это было надо?
– Вот и я думаю – зачем? – спросил полицейский, хитро глядя на него. – Может быть, потому что ваш помощник пропал в другом месте, а вы хотите навести тень на плетень, чтобы скрыть следы и оградить себя от подозрений?
– Чушь какая-то, – с чувством сказал Белозар. – Скажите прямо, капитан, в чем вы меня обвиняете?
– Пока это только догадка, Иван Феодорович, – сказал участковый. – Я вас ни в чем не обвиняю.
Но Белозара это не успокоило, скорее, наоборот. Он и сам начал понимать, в какую нехорошую историю втравил себя, совершенно забыв, что автомобиль, на котором ездил Сашка, по документам принадлежал ему. Это был только щедрый дар верному послушнику, причем на словах, не подтвержденный документально. И это был его серьезный, непростительный промах. Белозар почувствовал, что им овладевает бешенство, как это случалось всегда, когда он попадал впросак. И он поспешил закончить этот разговор, чтобы не наговорить лишнего, в чем может потом раскаиваться.
– Я буду жаловаться вашему начальству, – сказал он, сам понимая, как неубедительно и даже смешно это прозвучало. – Вы еще пожалеете о своих словах, капитан. И будете просить у меня прощения.
– Охотно, если я заблуждаюсь, – равнодушно произнес участковый. – А пока что я прошу вас, гражданин Долголетов, не препятствовать расследованию и уж тем более не вмешиваться в него. Кстати, вы надолго собираетесь задержаться в Куличках?
– Сколько потребуется, – огрызнулся Белозар.
– А где собираетесь ночевать? – спросил участковый, словно проявляя заботу. – В поселке гостиницы нет. Могу посоветовать хороший дом с приветливой хозяйкой.
– Обычно в таких поездках я ночую в своем вертолете, – ответил Белозар. – В салоне раскладываются кресла, и получается прекрасный одноместный номер с удобной кроватью. Во всяком случае, местные тараканы не беспокоят.
Бросив напоследок эту парфянскую стрелу, Белозар ушел, молча откланявшись. Он втайне ждал, что участковый задержит его и будет еще о чем-то расспрашивать, маскируя свой профессиональный интерес ложным участием и заинтересованностью в его делах, но этого не случилось. Они расстались, как два витязя, которые сошлись на поле брани, нанесли друг другу несколько ударов и разошлись, зная, что главное сражение еще впереди.
Глава 31. «Волховник»
Когда Олег и Михайло вошли в дом, Тимофей встретил их любопытным взглядом, но удержался от вопроса, который вертелся у него на языке. Он ласково улыбнулся обоим и предложил по своему обыкновению:
– Чайку? Самовар только что вскипел.
Но Михайло отказался, а за ним и Олег, с некоторым сожалением посмотревший на пыхтящий паром серебряный самовар, окруженный вазочками с вареньем и медом. После ночи, проведенной на холодном валуне, горячий чай был бы весьма кстати, чтобы усмирить вселившуюся в тело мелкую дрожь. Но нервное возбуждение,
