— Вы очень добры, — ответил Александр довольно-таки неопределенным тоном и тут же спросил: — А где мой двойник?
— Он мерзавец, месье. Он последний мерзавец! — мрачно ответил мастер Виль.
— Спокойно, брат мой, — гнусавя, перебил его преподобие. — Это заблудшая овца. К тому же он оказал нам услугу.
«Ах ты, ханжа!» — подумал Жозеф.
— Хороша овца и хороша услуга! — кисло заметил мастер Виль. — Он начал с того, что потребовал у нас кошелек или жизнь…
— Но так как у вас не было ничего в карманах, он подал вам милостыню?
— Нет. Но он оказал нам услугу перевез нас сюда. Я только не знаю, где он украл лодку.
— Но почему он доставил вас именно на этот остров, а не на какой-нибудь другой?
— Так захотел его преподобие, — пояснил мастер Виль. Он прочитал бандиту проповедь о необходимости уважать чужую собственность, а потом попросил перевезти нас.
— Мастер Виль начинает прозревать, — шепнул Альбер на ухо Александру.
— Однако, брат мой, — снова и еще более гнусавя заговорил его преподобие, — никто не мешает вам уехать на прииск. Вы вполне могли бы найти там применение для вашей силы и энергии.
— Так его! — сказал Александр в сторону.
— А что касается меня, — заявил его преподобие, — то я хотел попасть именно сюда по многим причинам. Как вы, вероятно, знаете, этот островок посетил знаменитый Ливингстон, высокочтимый основатель английских миссий в Южной Африке… Вот мне и захотелось совершить паломничество в эти места, связанные с именем моего бессмертного соотечественника. Это он сделал здесь насаждения, он придумал и название «Садовый Остров». Естественно, что меня сюда потянуло.
— Вполне естественно, ваше преподобие.
— Наконец-то, после стольких жестоких злоключений, я добрался до цели своего путешествия! Я хочу принести свет евангелия местному населению, положить конец братоубийственным войнам, которые опустошают этот богатейший край. Я хочу дать просвещение людям черной кожи, приобщить их к нашему святому учению, словом, завершить, насколько мне позволят мои слабые силы, дело Давида Ливингстона. Место это благодаря своему великолепию всегда поражало воображение. Не кажется ли вам, что именно здесь мне следовало бы основать миссионерский центр?
— Это верно, — сказали одновременно Александр и Альбер, принимавшие всерьез гнусные кривлянья своего спутника.
— Но я так обрадовался вашему возвращению, на которое больше не смел рассчитывать, что забыл спросить о вас самих. Простите меня, я был слишком потрясен. Итак, что же было с вами за это время?
Альбер хотел было поблагодарить его в нескольких словах, когда из-за перевитых лианами деревьев, стоявших плотной стеной, послышались душераздирающие крики. Все пять европейцев бросились туда и через несколько минут добрались до места.
Два негра судорожно вцепились в бревна, бывшие, по-видимому, обломками плота, и исступленно звали на помощь. Положение несчастных становилось с каждой минутой все более угрожающим. Оно должно было с минуты на минуту стать безнадежным: неграм предстояло либо разбиться о скалы, либо быть унесенными в бездну.
Александр спокойно все взвесил и голосом, покрывавшим шум водопада, крикнул:
— Надо их спасти!
Глава десятая
У его преподобия дело расходится со словом. — Приготовления к оказанию помощи. — Благородный поступок. — Старые знакомые. — Гэн и Хорс. — Негры изумлены. — Александр с удивлением узнает, что наделен даром вездесущности. — Битва белых с батоками. — Три друга расстаются наконец с его преподобием и с мастером Вилем. — Гэн — посол при короле макололо. — Придворный глашатай. — Африканский этикет.
Когда Александр, увидев двух чернокожих, которым грозила гибель, воскликнул: «Надо их спасти!», у каждого из присутствующих сложилось свое отношение к этому делу.
Альбер и Жозеф, люди с золотым сердцем, бесстрашные и великодушные, оба мгновенно разделись и приготовились броситься в воду.
Его преподобие, вопреки напыщенным тирадам, которые он только что произнес, осторожно отошел подальше от берега. Что касается мастера Виля, то он незаметно пожал плечами и пробормотал сквозь зубы:
— Надо быть французом, чтобы так глупо рисковать своей шкурой ради каких-то негров!
Жозеф слышал гнусное замечание полицейского и побледнел от негодования.
Однако надо было торопиться, и он не счел нужным удостоить мастера Виля отповеди тут же, на месте, но сохранил его слова в памяти.
— Друзья, — сказал Александр, — только не будем действовать необдуманно. Это значило бы идти на верную, но бесполезную гибель. Вы не проплывете и десяти шагов, как вас завертит течением и унесет к водопаду…
— Что же делать? — встревоженно воскликнул Альбер. — Не будем же мы спокойно любоваться…
— Слушайте меня. Без лишних слов. Альбер, беги посмотри, цела ли наша пирога. А вы, Жозеф, можете вы быстро, в два счета, взобраться на это дерево, с которого свисают лианы?
— Могу. Что еще?
— Вот вам мой нож. Доберитесь до вершины, срежьте две-три лианы и немедленно спускайтесь вниз.
— Караи! Лезу. Сейчас увидите…
Несколько секунд — и он исчез в густой листве, мокрой от водяной пыли, которая неслась с водопада.
— Мужайтесь, ребята! — крикнул Александр неграм по-английски. — Сейчас мы вам поможем!
Три срезанные Жозефом лианы, тонкие, но крепкие, как канаты, извиваясь упали на землю.
Тут бегом вернулся Альбер. Он был в отчаянии.
— Пирога выбыла из строя! — кричал он издали, — Гиппопотам перекусил борт. Открылась течь в двух местах.
— Я так и думал, — хладнокровно ответил Александр. — Поэтому-то я и приказал Жозефу поискать на всякий случай канат. Эй, Жозеф, слезайте, друг мой!
— Есть, месье Александр! — ответил каталонец, соскальзывая вниз между лианами, как марсовой между снастями.
— Ну вот! А теперь моя очередь действовать. Ты, Альбер, хорошенько обвяжи меня под мышками одной из этих лиан. Затем, по мере того как я буду отплывать от берега, потихоньку разматывай их. Когда первая кончится, привяжи к ней вторую. Вы, мастер Виль, возьмите карабин и смотрите в оба. Не исключено, что я опять напорюсь на гиппопотама. Тогда вы стреляете.
— Ну нет, месье Александр, — горячо перебил его Жозеф, — не допущу я, чтобы вы тут изображали ньюфаундлендскую собаку! Я сам вытащу негров.
— А я? — сказал Альбер. — Неужели ты думаешь, я буду сидеть и плести веревки, когда ты рискуешь переломать себе все кости?
