последствия, к которым это могло привести. Я это заслужил.
Я никогда ни за кого раньше не боролся. Был слишком занят борьбой за себя. Думал только о себе. В то время как Хейвен поступала наоборот. И я любил ее. Боже, я любил ее.
Эллен Руссо, пожилая учительница химии в средней школе, встала, тряся папкой, выражение ужаса запечатлелось на ее лице.
— Что ты делал в химической лаборатории в средней школе, Трэвис Майкл Хейл? Тебе повезло, что у тебя нет химических ожогов на твоем…
— Это была я! — Трейси Берри встала со своим малышом на одной руке, высоко подняв другую. — Это мое отредактированное имя! — она широко улыбнулась, но ее улыбка исчезла, когда она увидела лицо своего мужа. Ее поднятая рука безвольно упала вдоль тела. — Он был капитаном футбольной команды. Все девушки хотели его, — сказала она в качестве объяснения. — О, смирись с этим, я даже еще не встретила тебя, — проворчала она, закатывая глаза и опускаясь обратно на свое место.
Граждане обращались к другим гражданам, восклицая о том или ином, быстро переворачивая страницы, в то время как мое лицо продолжало гореть, стыд камнем лежал у меня на груди.
Ты заслуживаешь этого. Каждую частичку этого.
— Стрип-клуб? Стрип-клуб? — крикнула Мэгги, вставая и таща за собой явно недовольную Норму, чтобы выразить солидарность с ее возмущением. Она постучала пальцем по странице. — Ты повел этого невинного мальчика в стрип-клуб? — закричала она, в ее тоне ясно слышались шок и разочарование. Я вздрогнул. — Как ты мог? Презренный, Трэвис Хейл!
— Я знаю, Мэгги, — сказал я в микрофон. — Поверь мне, я знаю. — Я засунул руки в карманы, одновременно желая провалиться сквозь землю и понимая, что смысл этого в том, чтобы стоять перед этими людьми и испытывать их презрение, ожидая, пока все они прочитают каждый пункт.
Мы все собирались пробыть здесь какое-то время.
Я взглянул на Эмбер Далтон, девушку, а затем женщину, с которой я не раз вступал в сговор, чтобы приставать к Арчеру, особенно в стрип-клубе, в котором она работала на другой стороне озера много лет назад. У нее отвисла челюсть. Я знал фрагменты ее истории. Дома у нее тоже были тяжелые времена — какое-то время мы были вместе, но не ладили и в конце концов переросли друг друга. Несмотря на ее проблемы и ту роль, которую она сыграла в нескольких моих планах, Эмбер была очень милой. К сожалению, мы никогда не проявляли друг в друге положительного. Мы никогда не заполняли пустоты друг друга. Сейчас она устроила свою жизнь, вышла замуж за механика, и дома у нее были две маленькие дочки. Дом, куда никогда не звонили полицейские, не то что в дом, в котором она выросла. Она поймала мой взгляд, и, несмотря на шокированное выражение ее лица, ее губы слегка приподнялись, и она подмигнула мне.
— Это был мой почтовый ящик, ты засранец! — закричал Линтон Уолли, поднимая кулак. — Я трижды заменял его!
А, точно.
Я схватил папку со стола рядом со мной, сошел со сцены и направился к ряду, где он стоял в конце. Я открыл папку, просматривая стопку чеков на общую сумму, которая истощила каждый цент, который у меня был на всех моих счетах, включая снятие наличных с одной из моих кредитных карт.
— Я выписал чек. Я, э-э, просмотрел среднюю стоимость почтового ящика, умножил на три и добавил 5 %.
Линтон выхватил у меня чек, его глаза вспыхнули негодованием.
— Ты надругался над моей собственностью, — сказал он.
Мои плечи опустились, и я кивнул. Мне было восемнадцать лет. Линтон сделал паузу, его глаза сузились, когда он рассматривал меня.
— Но, — наконец сказал он, — ты также держал мою жену за руку, когда она упала в обморок прошлым летом. Ты был там первым, и ты ее успокоил. По правде говоря, и меня тоже. — Его губы сжались, и он удержал мой пристальный взгляд, когда поднял чек и разорвал его. — Мы квиты, шериф.
— Спасибо тебе, — облегченно выдохнул я.
Я вернулся на сцену, наклонившись к микрофону.
— Я приношу извинения всем вам, — сказал я. — Тем, кого обидел. Тем, кого использовал. Все те вещи, которые я делал, были из-за меня, а не из-за вас. Жаль, что я не поумнел раньше. Жаль, что я не был более сообразителен. — Я сделал паузу, отчаянно пытаясь сдержать свои эмоции настолько, чтобы пройти через это. — И больше всего, — сказал я, делая глоток воздуха и, наконец, собравшись с духом, чтобы повернуться туда, где мой брат стоял в стороне от сцены. Выражение его лица было таким, какого я никогда раньше не видел, и я не знал, как его прочесть. — Больше всего, — повторил я, — я хочу извиниться перед тобой, Арчер, потому что ты член семьи. И я… Я должен был быть рядом с тобой. Вместо этого я сделал все только хуже. — Я перевернул страницы папки, лежащей на кафедре передо мной. — Если вы все откроете страницу с семьдесят третьей по сто четвертую, то увидите все отвратительные вещи, которые я сделал Арчеру. В приложении 1a описаны времена, когда я был жесток. А в приложениях 2a–3c перечислены случаи, когда я манипулировал им. Я хотел разбить их, чтобы ты знал, что я понимаю разницу и как каждый из них мог повлиять на тебя. И, ну, в приложении 4а описаны случаи, когда я публично избегал тебя, что, возможно, было худшим. Ты моя семья, и я избегал тебя. Боже, мне так жаль. Хейвен недавно сказала мне кое-что о том, что мне бы стоило извиниться перед тобой, но я никогда этого не делал. Так что ты не мог полностью простить меня. Я никогда не произносил этих слов, но это так. Мне так невероятно жаль за все те разы (случаи), когда я отворачивался от твоей боли, от твоего одиночества. Если бы я мог вернуться назад, я бы сделал все совсем по-другому. Потому что я причинил боль тебе, и я причинил боль Бри, и Боже, — я сделал еще один вдох, к горлу подкатил комок, из-за которого я едва мог говорить, — если бы что-то, что я сделал, привело к тому, что ваших двух мальчиков и маленькой девочки не существовало, я был бы ответственен за разрушение не только ваших жизней, не только моей, но и всего мира.
Берт описал, как два человека иногда идеально дополняли друг друга, помогая заполнить пустые пробелы, и это то, чем Бри и Арчер были друг для друга. Ее умение общаться жестами
