имела, о чём пишет орк. Может, в мою комнату вломилась стража и ищет взрывчатку и ваххабитские листовки. Или Лира привела под окна трактира свою шайку и обещает убивать по одному неписю в час, пока ей не выдадут мою голову. А возможно, Серёжа бросил эту сучку и вызвал Жакоба на дуэль.
Последняя картинка мне настолько понравилась, что я профантазировала её несколько раз. Особенно ту часть, в которой орк вбивает тупого паладина в землю. Так что в трактир я вошла с довольной улыбкой, лихо уселась напротив Жакоба, закинув ноги на стол, и утёрла со лба несуществующий пот.
– Уфф! Умаялась. Принеси попить чего-нибудь холодненького.
– А? – Орк с трудом оторвал взгляд от бантиков на резинках моих чулок. Суть моей просьбы прошла мимо его сознания.
Самое тупое в такой ситуации – оправдываться. Это значит сразу признать себя виноватой. При этом можно выболтать немало того, о чём вообще никто не в курсе. Некоторые придурки любят так развлекаться. Наехать – мол, колись, я всё знаю, – а потом слушать чистосердечные признания.
Выпытывать подробности тоже не вариант. Это всё равно, что оправдываться. Сразу ставит тебя в уязвимое положение, показывает, что тебя хоть как-то волнует происходящее. А мне на это пофиг. По-фиг!
– Попить, говорю, принеси. Поухаживай за дамой, будь хорошим мальчиком.
– Вообще, это твоя работа, – ухмыльнулся орк.
– Я на сегодня своё отработала, теперь твоя очередь.
Орк ушёл к стойке и вернулся с двумя бокалами не то лимонада, не то мохито. Цвет напоминал первое, а мятные листья внутри – второе. Интересно, где трактирщик берёт лёд? Холодильника я у него не замечала. Жакоб глядел на меня с растущим любопытством, а я была безмятежна.
– Ты в городской чат заглядывала? – не выдержал он.
– Не-а, а чего там?
Не дожидаясь ответа, я полезла в чат. А там бесновался адок.
LIJyXeP (7): эльфку на торговой поймали
LIJyXeP (7): палёные элики продовала
Siамочка (4): о_О
Siамочка (4): как палёные?
ХомаБрут (6): откуда тут эльфка?
ЗлаЙя_ВИшЕнka (3): шпионка… хотела колодец отравить
IIy3aH (8): не палёные а ворованые!
ХомаБрут (6): у кого ворованые?
IIy3aH (8): У КОГО НАДО!
Паffнутий (5): её стража забрала
Паffнутий: (5): я сам видел!
Дальше я не выдержала. Откинувшись на спинку стула, я звонко и с удовольствием расхохоталась:
– Какой ха-а-айп! Ну прям до слёз! – Я и впрямь сделала вид, что стряхиваю слезинку.
– И что это? – снова не выдержал Жакоб. Кажется, удивлять его входит у меня в привычку. И это правильно. Нет ничего тоскливее скучных женщин.
– Это зависть, милый! Вот так она выглядит.
Акции орка в моих глазах немного упали. Каждый, кто в этой жизни хоть чего-то стоит, привык к хейтерам так же, как к пробкам или скверному российскому лету.
Хотя, может, он за меня переживал? Собирался драться со стражей, вызволять из застенков… Такой правильный порыв точно не должен пройти впустую.
– И чему они завидовали?
– Моей молодости и красоте, конечно, – сказала я, ухватив Жакоба за запястье. – Обмен!
Шестьдесят две золотых монетки упали в инвентарь орка.
– Ого, что это?
– Первая выручка. И была бы намного больше, если б ты подумал обо мне!
– В смысле?
Я шваркнула на стол свою жуткую сумку. Сейчас она особенно напоминала побитый молью ковёр.
– А в чём мне их было носить?! Да я с ног сбилась туда-сюда бегать! А ещё на каблуках!
– Помассировать? – орк ухмыльнулся и протянул лапищу к моему бедру.
– Обойдусь. – Я резко и пружинисто встала.
– Хочешь, отдам тебе один из своих ларей? – растерялся Жакоб.
– Смеёшься?! – машинально отметила я необычное слово. Так вот как называются его сундуки. – Да я от перегруза с места не сдвинусь!
Орк внимательно разглядывал меня. Я стояла в возмущённой позе, уперев кулачки в бока и слегка надув губы. Капризно, но мило.
Боже, как тупят иногда мужики! Не зря соцсети забиты мемасиками с тонкими намёками на девичьи хотелки.
Мужские подарки вообще делятся на две категории. Первая – это то, что нравится ему самому. К ним относятся тачки, гаджеты, телики во всю стену и уродская хай-тек мебель из бизнес-журналов.
Второе – то, что ему нравится видеть на тебе. Бельё, чулки, шубы и побрякушки с брюликами. Вид и качество вещей зависит от вкуса и эротических фантазий дарителя.
Всё по-настоящему красивое, удобное или нужное приходится покупать самой. Ну или вести за руку и тыкать носом в витрину.
– Я видела тут в лавке прекрасную сумку на тридцать ячеек. С ней я смогу продавать как минимум в два раза больше.
– Ты же отказывалась от подарков! – удивился орк.
– Кто говорит о подарках, малыш? Это инвестиции в наш общий бизнес!
Я подхватила Жакоба под руку и повела к выходу. Оказавшись на улице, он собрался оседлать коня, но я его удержала.
– Давай пройдёмся, ты хотя бы город посмотришь.
– Да чего тут смотреть, все нубятники одинаковы, – буркнул орк.
– И во многих ты был?
– Этот второй.
Мы не спеша дефилировали по улице в сторону торговой площади. Могучий орк запредельного для яслей уровня и очень красивая полуэльфийка – яркая пара. На нас оглядывались, нас обсуждали. Я не хотела светить отношения с Жакобом, но после стычки с торгашами решила обозначить свои позиции. Хотя уделать их физически было невозможно, поскольку система не разрешала нападения в городе, но мужики инстинктом чувствуют чужую силу.
Была и ещё одна причина. Мне хотелось вытащить из орка побольше информации. И Серёжа, и Макс были соло-игроками. Паладин собирался вступить в клан, но хотел продать себя подороже, войти констой, готовой боевой группой. Одиночкам высоко не пробиться, говорили и тот, и другой. И вот – представитель клана. Бухает, развратничает (со мной), валяет дурака и ведёт себя не как участник серьёзной организации, а как пэтэушник, сосланный на лето к бабке в деревню.
Жакоб напоминал мне политтехнолога, отправленного вершить волю партии в провинцию. Те так же соединяли в себе презрение к аборигенам с полным нежеланием что-либо делать. Если всё чудом оборачивалось хорошо, шли на повышение, если закономерно шло по пизде, отправлялись в регион поплоше. По закону средних чисел они так и кружили по стране, словно дерьмо в отстойнике.
– Жакоб, а у вас клан большой?
– Средний. Зато мы входим в альянс «Сотрясатели земли».
– А ты там кто?
– Я же говорил, торговый представитель.
– Ну, это сейчас, а вообще?
Больше всего на свете мужчины любят говорить о себе. Даже больше секса. А вот Жакоб рассказывал неохотно. Но, старательно удивляясь, округляя глаза и охая в нужных
