«Нет, – ответил я. – Я могу повесить их на ваших бегунов, они побегают по треку, и мы вместе все посмотрим прямо сейчас. Я смогу сказать вам, какая у них амплитуда вертикальных колебаний, время контакта с землей, длина шага и темп, насколько они замедляются с каждым ударом о землю и с какой силой этот удар совершается. Я могу записать их на видео для вас, и вы увидите все сами прямо сейчас».
Его глаза загорелись. «То есть я могу прямо сейчас использовать это для своих спортсменов? Я могу получить какие-то полезные данные прямо здесь?»
Я кивнул и с его, теперь уже полного энтузиазма, разрешения продемонстрировал свои возможности на нескольких спортсменах.
Всю оставшуюся тренировку мы провели вместе, анализируя данные и обсуждая полученные результаты. Он отвечал на мои вопросы и слушал, как я увлеченно рассказываю про фасцию и эластичность, напряженную целостность и море напряженности. Я познакомил Брета с совершенно новым для него мышлением – человека, тренировавшего одних из самых успешных бегунов на планете. Человека, который занимался этим с 1970-х. Не поймите меня неправильно, он делал это не из вежливости. Когда он с чем-то не соглашался, он рубил сплеча. Несмотря на то что мы подходили к бегу с двух совершенно разных точек зрения, наши взгляды во многом совпадали.
В конце концов я достал модель напряженной целостности и показал на ее примере, что представляют собой симбиотические отношения костей, мышц и фасции. Он был в восторге. Он смог связать это с тем, как двигались его бегуны.
Когда тренировка наконец закончилась, все снова забрались в автобус. Я снова зашел первым. Снова сел спереди, и рядом со мной снова было свободное место. Брет Кольм снова зашел после всех, только на этот раз он уселся рядом со мной.
Мы проговорили весь путь обратно до школы, обсуждая все на свете, от темпа до тренерской работы, от спортсменов до футбольного клуба «Арсенал». Если бы наша встреча состоялась шесть лет назад, когда я предпринял первую попытку ее устроить, я бы, наверное, только и мог, что рассказывать ему про «Арсенал». Это был идеальный момент.
Когда мы вернулись обратно в школу, спортсмены разошлись по своим комнатам. Я отправился вместе с тренерами есть кашу и пить чай. Брет Кольм ушел по каким-то делам. В тренерской к нам присоединились два австралийца, Роберт Уинклер и Барбара Графтнер.
Иэн представил их как съемочную группу, снимающую фильм о молодых бегунах в Итене под названием «Секрет кенийских бегунов».
Они поинтересовались у меня целью моего приезда. Все еще возбужденный после утренней тренировки, я принялся рассказывать о своем разговоре с Бретом Кольмом, о том, что узнал от него, а также что с его помощью мне удалось окончательно подтвердить после моих шестилетних поисков.
Роберт побледнел.
«Мы уже пять месяцев здесь, снимаем наш фильм, и нам ничего подобного добиться не удалось, – признался он. – Мы с трудом уговорили его сказать хотя бы пару слов на камеру».
Они спросили, смогу ли я провести вторую такую тренировку и взять у Брета Кольма интервью для их фильма. На следующий день у меня был самолет в час дня, однако я согласился попробовать все устроить с утра.
А тренировка выдалась просто чудеснейшая.
На следующий день мы начали на рассвете. Из Монако, где он получил награду ИААФ[42] в номинации «Восходящая звезда», домой только что вернулся Ронекс Кипруто. Тогда этот юноша только что показал второй в истории результат на дистанции 10 километров на шоссе, пробежав ее за 26:46 (и с тех пор побил мировой рекорд), а также завоевал золото в беге на 10 000 метров на мировом чемпионате для спортсменов не старше 20 лет в 2018 году. Вместе с ним был паренек, который пришел на том же чемпионате четвертым, – Соломон Бойт.
Эти двое были самородками последнего поколения подопечных Брета Кольма, что сразу бросалось в глаза. Они были невероятными спортсменами, и это считывалось в их движениях. Следующие несколько часов я брал интервью у Брета Кольма, повторив многое из нашего разговора днем ранее, а также анализировал бег двух восходящих звезд с помощью видеозаписей и датчиков движения. Мы с головой ушли в обсуждение и настолько засиделись, что мне пришлось прощаться прямо на камеры.
Я проникся искренним уважением и восхищением к этому спокойному и скромному человеку. Он оказался вовсе не надменным или заносчивым, как можно было бы судить по первому впечатлению. На самом деле он просто всей душой защищал молодые дарования, которых тренировал.
Когда я уезжал, мне сказали, что я могу вернуться в любое время. Более того, я согласился оставить Иэну все свое оборудование, чтобы он мог продолжить собирать данные и поделиться со мной в будущем идеями и информацией. Я нашел себе нового партнера по исследованиям. Возможно, лучшего партнера, какого я только мог себе представить.
То была лучшая поездка в моей жизни. Определяющий момент, подтвердивший огромную часть полученных мной результатов, моих догадок. Кроме того, Брет Кольм придал мне уверенности продолжать свою работу, так как теперь не приходилось сомневаться – я был на верном пути.
Оглянувшись назад в машине, я увидел, как он уходит, как вдруг мой взгляд за что-то зацепился. Он по-прежнему держал в руках мою модель напряженной целостности, растягивая и отпуская резинки, чтобы добиться плавного движения. Он улыбался во весь рот и качал головой, словно до него что-то дошло. Что он наконец увидел нечто, все это время прятавшееся у всех на виду.
Теперь я не сомневался, что наш разговор нашел отклик в его душе. Человек, который тренировал тысячи талантливых спортсменов, теперь совершенно по-новому смотрел на их движения. Я дал ему – «Крестному отцу кенийского бега», человеку, про которого читал в книгах, – новую почву для размышлений. Возможно, даже фундамент, на котором можно будет построить что-то новое. И я надеялся, что с помощью Иэна мы будем строить это вместе.
Эти невероятные поиски, начавшиеся на красно-коричневой грунтовой дороге в Бекоджи, провели меня по всему миру. По шести континентам. Из Арктики в джунгли, из джунглей в пустыню, из пустыни в горы, а из гор, завершая круг, обратно на трек в Восточной Африке. Они открыли мне глаза на очень многие вещи, а кульминацией стали несколько удивительных дней обмена идеями – и нахождения общего языка – в Итене с одним из величайших тренеров в истории бега на длинные дистанции. Это была не просто последняя деталь пазла. Скорее это была красивая позолоченная рамка для уже собранной картины, чтобы повесить ее на стену на всеобщее обозрение.
Но это было и нечто гораздо большее. Покидая Итен, я пытался осмыслить события последних нескольких дней, меня переполняли эмоции. Это было не просто кульминацией последних шести лет моих исследований. Нет, я был переполнен эмоциями из-за мыслей о будущем, потому что в этот самый момент – каким бы удивительным все это ни было – я просто не мог отделаться от ощущения, что мой путь, возможно, на самом деле только начинался.
