Леу, вынул из окоченевшей ладони меч и отвел подальше от грохота кипящей внизу битвы. Что-то втолковывал ей, кажется просил больше не рисковать собой, говорил, что теперь они справятся сами, а потом его окликнули — Леу показалось, что она узнала голос господина Диана — и отец, напоследок обняв ее, встал в строй лучников.
Кто-то дал Леу напиться. Ей стало немного лучше, в голове прояснилось, и тут же накатилась тревога — что с Мартином? Вдруг его ранили, или, не приведи луна…? Об этом даже думать не хотелось. Леу завертела головой.
Сколько же здесь вдруг появилось людей! Воины в кольчугах и шлемах, похожих на венардийские, но в зеленых сюрко вместо пурпурных, заросшие бородачи в клетчатых плащах — Леу успела догадаться, что это, наверное, убрийцы — еще какие-то, больше похожие на обычных крестьян, чем на солдат, в рубахах и куртках, вооруженные длинными пиками. Он появлялись и исчезали, спускались в долину, чтобы присоединиться к схватке, а потом вдруг взгляд Леу отыскал Мартина. Она почувствовала, как от облегчения подгибаются колени.
На длинных древках, воткнутых в землю, трепетали знамена — зеленый флаг, темно-красное полотнище в клетку и бело-синий с золотым мечом и солнцем, а стоящий под ним человек о чем-то разговаривал с Мартином. Едва ли выше его самого, с седыми длинными волосами и изрезанным морщинами лицом, одетый в поношенный кафтан, человек на казался таким уж грозным или важным, но Мартин разговаривал с ним тихо и почтительно, не поднимая глаз. Леу не придала этому особого внимания. Главное, он жив! Даже не ранен, хотя кольчуга вся в грязи и засохшей крови, а лицо усталое и тоже измазано грязью. Она замерла в нерешительности, не зная, стоит ли окликнуть его сейчас, или, может…
Звон, грохот и вопли усилились, завыли рога, как будто совсем рядом; Леу метнулась к гребню холма и увидела, как кипящую внизу массу людей и коней, еще недавно сияющую сталью, а теперь заляпанную мешаниной из травы, земли и крови, вспорол клин всадников в черном. Они рвались к вперед, опрокидывая попавшийся на пути противников взмахами мечей и шестоперов, сами теряли людей, но не останавливались. Когда черные рыцари прорубили себе путь к холму, из двух десятков осталась половина. У подножия их встретил строй пикинеров, ощетинившийся стальными наконечниками, а лучники фаэйри обрушили на всадников град стрел, выбив из седел еще двоих.
Один из уцелевших поднял рог и затрубил изо всех сил, а другой откинул забрало шлема и крикнул, перекрывая стоящий вокруг шум:
— Эдмунд, король апрайский! Если ты не трус, спустись и сразись со мной! Довольно отсиживаться за спинами этого отребья!
Леу узнала голос. Венардийский король, тот, что грозился бросить Мартина в темницу, а ее саму отдать для забавы своим воинам. Его панцирь был покрыт вмятинами, от пышного султана на шлеме остались всего несколько истрепанных грязных перьев.
— Выходи, ты, предатель человеческого рода! — кричал он. — Или ты прикажешь этим тварям, которые не смотрят в небо, подло расстрелять меня! Ты, трус и ничтожество, я вызываю тебя на честный поединок! Ты…
— Эдмунда Мормаута, владыки Апрая, здесь нет!
Леу вздрогнула и обернулась. Седой человек в простой одежде, опираясь на палку и прихрамывая, подошел и остановился на гребне холма, глядя на гарцующего внизу черного всадника. И Мартин — Мартин следовал за ним, почтительно держась чуть сзади.
— Апрайский король сейчас в самой гуще сражения, — сказал седой человек. — Если ты разминулся с ним, это не его вина.
— Ложь! Я знаю, он прячется там наверху! У него не хватило бы смелости…
— Я вышел бы против тебя сам, — продолжал человек. — Но после пыток в одной из твоих тюрем, Карл, я больше не воин.
Венардийский король расхохотался.
— Считай, что тебе повезло. Я расправился бы с тобой в два счета! Хорошо, если Эдмунда здесь нет, а у тебя осталась хоть капля чести, прикажи эльфам опустить луки и дай нам вернуться в бой.
— Я сражусь с тобой! — крикнул Мартин.
Он вышел вперед и встал рядом с седым человеком. Великан в черных латах задрал голову, присматриваясь, потом рассмеялся.
— Ты, щенок? Что за чушь. Ты сгниешь в каменном мешке, и если…
— Ты боишься?
— Я не стану унижать себя, обнажив оружие против какого-то простолюдина! Я король Венардии, а ты даже не дворянин!
— Это легко поправить, — чуть улыбаясь сказал седой и что-то добавил, обращаясь к Мартину. Тот опустился на колено. — Я, Лансел Четвертый, волей неба король Карлейна…
— Ты отрекся от престола! — загремел венардиец. — Ты не король! Ты мятежник и изменник!
— Мои подданные так не считают, —заметил тот, и пикинеры, что держали гарцующих всадников на ресстоянии, ответили восторженным ревом. — Я, Лансел Четвертый, волей неба король Карлейна, дарую тебе, Мартин из Вересковиц, рыцарское достоинство.
В его протянутую руку кто-то вложил меч. Он поднял клинок к неяркому белому солнцу в синеве, опустил его плашмя поочередно на плечи и макушку Мартина, наклонился и о чем-то спросил. Тот замешкался — Леу показалось, что его щеки зарделись — и что-то ответил, смущенно улыбаясь.
— Встань, Мартин, рыцарь Медвяной Пустоши.
И только в этот момент Леу сумела стряхнуть с себя оцепенение.
— Что ты делаешь⁈ Мартин!
Он легко поднялся на ноги, поклонился королю и зашагал вниз по склону, на ходу вытаскивая из ножен собственный меч.
— Это смешно, — крикнул снизу Карл Банербойм. — Я не стану сражаться с каким-то сопляком!
— Ты не только убийца, ты трус! — ответил Мартин. Он… он что, смеялся? Шел навстречу этому огромному человеку на огромном коне, закованному в сталь, и смеялся!
— Мартин, нет! Ты не… ты не воин! Он убьет тебя! Мартин, пожалуйста!..
Леурванулась было за ним, но чьи-то руки обхватили ее сзади и удержали на месте.
— Мартин!!..
Он на миг обернулся, поймал взгляд Леу, и одними губами произнес: «не бойся».
