– Если ты переживаешь из-за Миши, не стоит. Не стал же он призраком и не спрятался под шкафом?
– Нет.
– И замки целы. Не бойся. Хотя, конечно, он мог пройти через заднюю дверь. Там замок легко вскрывается.
Снежана обхватила себя руками.
– Этот чёртов таракан на всё способен. Пойду проверю.
– Я с тобой! – вызвалась Снежана.
– Зачем? Осваивайся, располагайся. Сходи на второй этаж, займи комнату.
Снежана не двигалась с места.
– Всё будет в порядке, Снежанка. Я быстро. Одна нога здесь, другая там, – и ушла, оставив «подругу» одну.
Снежана испытывала дискомфорт в незнакомом доме, в одиночестве. С собственными страхами, съедающими душу. И всё же, если представить, что никаких опасностей нет, ей здесь вполне могло понравиться.
Красивая мебель в тёмно-зелёных тонах, незажжённый камин с искусственным цветочным украшением над ним. Рисунки, сделанные акварелью.
Обрамлённые простыми деревянными рамами, они изображали морскую тематику: корабли, приливы, закаты на пирсе, причалы с лодками. Снежана подошла к ближней и принялась рассматривать.
– Всё нормально! Я поставлю чайник! – крикнула Чирина.
– Хорошо!
Снежана немного успокоилась, взяла свои вещи, понесла наверх. А Чирина поставила чайник и полезла в холодильник. К их приезду должны были закупить продукты. Полки радовали изобилием. Что-что, а вкусно поесть она любила. Порадовалась, заметив яблочный сок, идентичный тому, разлитому с тапками-бульдогами. Его тоже можно будет использовать.
Снежана поднялась по лестнице, заглянула в первую комнату, поставила сумку, пакет. Огляделась.
Чирина достала магазинный пирог с мясом, завёрнутый в фольгу, улыбнулась, выкладывая его на широкую чистую тарелку. Помощники должны были прибраться, и они прекрасно с этим справились. Кухня блестела, посуда скорее всего была новой, потому что в последний раз, когда она здесь была, незадолго до убийства Ангелины, она на нервах разбила около десятка тарелок и столько же бокалов. Нервы сдали при встрече с соседкой. Но та не признала в ней Виту из детства.
К её же счастью.
Чирина поставила кружки.
Снежана застыла у рисунка. Он висел над изголовьем кровати и очень напоминал рисунок её собственной матери. Никакого моря. Это была силуэтная композиция: пара на крыше.
– Снежанка! Иди есть!
Нет ответа.
Чирина вспоминала, что помощники должны были убрать с глаз всё лишнее и забеспокоилась. Вдруг, один из них опростоволосился? Вдруг, продуманный план полетит в пропасть из-за чьей-то забывчивости?
Страх потянулся к ней своими щупальцами. Чирина бросилась наверх. Увидела Снежану. Разнервничалась сильнее.
– Ты чего не отвечаешь?
Снежана повернулась.
– Вит, а кто сделал этот рисунок?
Чирина побледнела, но всё же ответила:
– Я. Нравится?
– Да. Очень похож на работу моей мамы.
– Серьёзно? Таракан с тобой! Так не бывает! – надрывно засмеялась Виталина.
– Я тебе сейчас покажу. Её работа хранится у меня в телефоне. Сейчас увидишь. – Снежана полезла в пакет. – Где же он?
– Может выпал, когда убирали в багажник?
– Выпал? – переспросила Снежана.
– Я позвоню в такси. – Чирина позвонила помощнику и ловко разыграла сцену. – Нет? Не находили? Неужели он выпал у дома? Извините за беспокойство. До свидания. – Убрала телефон. Развела руками.
– Как же… так…
– Не знаю, Снежанка. Но лучше потерять телефон, чем столкнуться с Михаилом, правда?
Снежана неуверенно кивнула.
– Ладно. К тараканам проблемы. Давай на кухню. Нам пирог оставили.
– Кто оставил?
И тут Чирина поняла, что проболталась.
Гольцев дрожал и повторял одну и ту же фразу, вновь и вновь царапая ногтями дорожку. У Селивёрстовой не было времени приводить его в чувство, она лишь покачала головой и схватилась за мобильник. За считанные секунды Рукавица получил информацию о том, что в «Жемчужине» дом Чириных, а она узнала о высланном патруле.
– Я только адреса не знаю. Власов…
– Без Власова справимся. Дело взяли в руки управленцы, как только узнали о Чириной. Даже вертолёт задействовали. Богачи, чтоб их… Ради Власовых стараются, а ради кого-то другого… Хрен с ними. Чирину возьмём, Римскую спасём, не волнуйся. Сама не инициативничай. Вертолёт скоро будет. – Хотел добавить «не дури», но сдержался.
Селивёрстова ничего не сказала. Связь отключилась. Сидеть сложа руки, в ожидании управленцев, она не собиралась.
Очень вовремя из дома вышла Лиза. Одетая в изысканный полушубок, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь кого-то или чего-то, она быстро подошла к детективу и прошептала:
– Дом 16. – Кивнула на противоположное здание.
Селивёрстова с трудом сдержала возглас удивления, облегчения и одновременно с тем раздирающего чувства досады. Оказывается, логово Чириной всё это время было буквально под носом, и никто не знал.
– Спасибо, – Александра в благодарность пожала руку девушки.
Лиза вернулась в коттедж.
Селивёрстова отключила звук на телефоне, повернула голову и пару секунд смотрела на мрачный дом впереди, а затем уверенным шагом двинулась к дому №16, оставив позади замершего Гольцева. Он молчал, пялясь в одну точку.
«Действовать осторожно, помнить о Римской. Не забывать, что передо мной умный соперник. Раскрывать карты сразу нельзя. В то, что я здесь случайно, она тоже не поверит. Что же делать? Как быть? – мучалась она вопросом, стоя у ворот, высматривая в окно Снежану. – Дать сигнал. Предупредить. Намекнуть. Дьявольская муть, ну почему я не взяла оружие?»
Детективу не полагалось иметь пистолет, но, когда Александру это останавливало? Жизнь была слишком непредсказуема, чтобы действовать всегда по правилам, и поэтому оружие было. Она хранила его в доме, перекладывая с одного тайника в другой. На всякий случай.
«Думай, думай, – злилась детектив, – Думай! Как появиться? Как предупредить Римскую? Чем отвлечь убийцу? Что было в данных? Какое слабое место у Чириной? Какое?»
Под ногами только снег. Белоснежный. Безучастный.
Александра голыми руками слепила небольшой снежок и швырнула в окно, а сама присела, спрятавшись за теми же воротами. Надеялась, вдруг Римская покажется?
Ничего.
Второй снежок тоже ни к чему не привёл. И третий, и четвёртый.
Шестерёнки в мозгу заработали на скорость. Александра отметала одну информацию, мысленно закрашивая чёрным, и искала следующую. Каждая деталь, записанная на бумаге, откладывалась в памяти, и сейчас, раскрашивая воображаемыми красками строки биографии Чириной, той, настоящей биографии, Селивёрстова пыталась найти слово, которое помогло бы сдвинуть ситуацию, безвыходную до приезда подмоги, с мёртвой точки.
