Книга Шелковые нити - Мария К

ты никак не сможешь полностью открыться кому-либо. Рассказать то, в чем не можешь признаться даже самой себе. Поэтому, как бы ты ни старалась, никто не узнает тебя настоящую. Твою внутреннюю борьбу, твои мысли и чувства. Вот почему мы живем в одиночестве и умираем в одиночестве.

В его словах, казалось, слышался оттенок тоски, и Хлоя почувствовала в нем противоречие — страх одиночества вплетен в понимание того, что это может быть истиной в последней инстанции.

Тихий вздох сорвался с ее губ, прежде чем она заговорила.

— Ричард, — ее голос был задумчивым, — понять кого-то — это не значит раскрыть каждую мимолетную мысль. Все гораздо сложнее, чем грубая честность или бесстыдная ложь. Это сложная совокупность секретов, чувств и рассуждений.

Ричард, неподвижный, как ночь вокруг них, встретил ее взгляд с проблеском понимания.

— Верно, — признал он с нежной улыбкой. — Жизнь — это хрупкое равновесие между нефильтрованной правдой и продуманной сдержанностью. Все дело в том, чтобы найти баланс. Но как мы можем по-настоящему узнать кого-то, когда он, возможно, даже не понимает себя? Отрицая свои потребности и страхи, мы теряемся в том, что на самом деле происходит в нашем сознании, и позже нам трудно разобраться в первоначальных убеждениях и мыслях.

— Да, — тихо проговорила она, взгляд ее был отстраненным, а мысли медленно обретали форму, — когда человек не знает себя, это трагедия. Но, по крайней мере, он может выбрать быть открытыми и честными в отношении того, что они воспринимают как реальное.

Ричард на мгновение закрыл глаза, а затем снова открыл их.

— Это интересная перспектива. Открытость и честность в отношении нашего собственного восприятия реальности действительно важный шаг в развитии отношений. Но помни, что истинная трагедия заключается не в незнании самого себя, а в отрицании истины, когда она стоит прямо перед тобой.

— Страх, — она задумчиво кивнула, — часто именно страх сдерживает людей. Некоторые просто недостаточно сильны, чтобы победить его.

В улыбке Ричарда был намек на веселье.

— Страх действительно сильная эмоция. Но иногда это также признак слабости. Сильные люди — это те, кто может встретиться лицом к лицу со своими страхами и найти способ преодолеть их. Они не позволяют страху диктовать их действия или выбор.

Хлоя встретилась с ним взглядом, переваривая его слова.

— То есть, ты хочешь сказать, что сильные люди никогда не лгут самим себе? — спросила она.

Он задумчиво покачал головой.

— Нет, я говорю совсем не об этом. Бывают моменты, когда ложь самому себе может служить формой самозащиты, способом оградить себя от встречи с болезненной правдой. Однако важно распознавать, когда эта ложь становится щитом для наших слабостей.

— Это не щит. Это всего лишь прикрытие.

Ричард махнул рукой.

— Прикрытие, щит — они служат разным целям, но часто приводят к одному и тому же результату: сокрытию правды. Задача заключается в том, чтобы найти баланс между самосохранением и самосознанием.

— Значит, у людей нет возможности полностью узнать друг друга? — спросила Хлоя, желая прояснить его точку зрения. — Даже если мы честны со своими чувствами и сомнениями?

Ричард кивнул.

— Мы никогда не сможем по-настоящему полностью понять другого человека, поскольку наше уникальное восприятие и жизненный опыт формируют наше понимание. Это неотъемлемое ограничение человеческих связей.

— Каждый человек — продукт своего окружения, да? — прокомментировала Хлоя, на ее лице появилась понимающая ухмылка.

— Абсолютно. Наше окружение оказывает глубокое влияние на наши убеждения, ценности и поведение. Вот почему так важно оставаться открытым для понимания различных точек зрения, поскольку они могут быть противоположны нашей собственной, и в дальнейшем мы можем использовать парадигму другого человека, как его собственную слабость.

— Ты думаешь, главная причина в том, чтобы быть могущественннее? — вопросительно подняла бровь Хлоя. — Нет, Ричард. Она в том, чтобы установить связь. — Ее пристальный взгляд впился в его глаза. — Почему ты так отчаянно хочешь всегда быть сильным?

Лунный свет окутывал их мягким, неземным сиянием, придавая их беседе нежную, потустороннюю атмосферу.

Ричард встретился с ней взглядом, выражение его лица было задумчивым. В воздухе произошло едва уловимое изменение, как будто сама ночь затаила дыхание, ожидая его ответа.

— Я… не знаю. — Он тяжело вздохнул. — Я думаю, часть меня жаждет признания, и быть сильным — это способ доказать свою ценность. — Он отвел взгляд. — И быть слабым… Это похоже на предательство по отношению к самому себе. И всему, чего я достиг.

Эмоциональный груз самоналоженных стандартов Ричарда пролез в душу Хлое.

— Вот чего я не понимаю. Почему ты так строг к себе? Ричард, момент уязвимости не делает тебя слабым. Он просто делает тебя человеком.

— Я знаю, но… Мой отец не нажил своего богатства, и я не сохранил его, проявляя слабость. Невозможно достичь чего-то великого, если ты позволяешь себе слабость.

Пристальный взгляд Хлои оставался твердым.

— Дело не только в успехе или деньгах. Ты можешь никогда не показывать слабость перед своими партнерами, но, в конце концов, ты же не робот. Ты все еще испытываешь эти эмоции, даже если отрицаешь это, и тебе не обязательно переживать их в одиночку.

Глаза Ричарда на мгновение расширились, затем сузились в раздумье.

— Партнеры… Ты имеешь в виду бизнес? — Он слегка ухмыльнулся. — Я всегда был хорош в поддержании отношений, соблюдении приличий. Что касается эмоций… Это нюансы, но я научился их контролировать.

Хлоя мягко покачала головой, ее голос был непоколебим в своей убежденности.

— Это не нюансы. Что такое наша жизнь без эмоций? Мы живем ради них. Если нет эмоций, то все теряет свой смысл.

Ричард откинулся назад, на его лице отразилось глубокое раздумье над этой новой перспективой.

— Интересный момент, но он не меняет того факта, что они могут быть непредсказуемыми и разрушительными. Главное — это контроль, моя дорогая.

Хлоя прикусила губу, собираясь с духом.

— Я хочу сказать, что… ты всегда можешь открыться мне, если почувствуешь себя обремененным. Ты не одинок, ты знаешь?

Глаза Ричарда расширились, застигнутого врасплох ее искренним предложением:

— О, эм… Спасибо, Хлоя. Правда. Знаешь, может быть, вот почему… почему я думал о тебе в последнее время… — тихо признался он после паузы.

Хлоя наклонила голову, ее голос был мягким, но полным любопытства.

— О, правда? И каковы же твои мысли насчет меня?

Под бескрайним ночным небом, залитым мягким серебристым сиянием луны и бесчисленных звезд, любопытство Хлои разгоралось подобно легкому ветерку. В ее глазах, освещенных небесным зрелищем наверху, была тонкая смесь предвкушения и восхищения, когда они остановились на Ричарде.

— Они сложные. Ты… очаровательна. И твоя прямота освежает. Ты из тех, кто не стесняется в выражениях, и