Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
хотелось в это верить…
Почти напротив калитки, по ту сторону улицы, у забора сидел черный, маленький, но очень толстый мопс. Сидел не на земле, а на подушечке. И громко, захлебываясь и хрипя, дышал. Страдальчески смотрел на Сергеева.
– Привет, – сказал Сергеев, и это слово показалось ему неуместным, глупым, лживым каким-то; отвел глаза.
Магазин был типично дачный. Почти киоск, который мог вместить трех-четырех покупателей, не больше. Продавалась тут только еда, лишь вдоль ближней к двери стены на полочках за стеклом стояли и лежали средства первой бытовой необходимости: туалетная бумага, салфетки, зубная паста, презервативы, рулончики пакетов для мусора, игральные карты.
– А посуды нет? – спросил Сергеев.
Продавщица, немолодая, с каштановыми волосами и в очках с толстой, наверное, мужской оправой, посмотрела на него удивленно. И даже не сразу нашлась с ответом:
– Тут у нас… Посуда, все хозтовары в Михайловке. Или в городе. У нас – не бывает.
– А до Михайловки сколько?
– Что?
– Михайловка далеко?
– Да километра три. Автобус ездит каждые полчаса. – Продавщица отвечала, но взгляд стал подозрительным, тревожным. И – не выдержала: – А вы приехали откуда?
– Приехал… Вчера.
– Ясненько. Жить или так?
– Пожить пока что.
– Беженец?
– Нет… Из России.
Продавщица поджала губы:
– Как-то не вовремя пожить решили.
– Почему?
Такая переброска фразами стала Сергееву интересна. Да и полезна – он давно заметил, что люди, живущие в разных районах страны, общаются несколько иначе. Это зависит не от диалекта, не от тональности произнесения звуков – дело, кажется, в способе мыслить. В Москве и Сергеев, и продавщицы, и водила из «Яндекс-такси» мыслят, в общем-то, одинаково, и им не надо задавать друг другу массу лишних вопросов, переспрашивать, уточнять, а вот коллега Сергеева откуда-нибудь из Екатеринбурга или Красноярска, это уже совсем другое – человек почти с другой планеты.
– Ну как почему, – отозвалась продавщица с удивлением, но теперь напоминающим удивление взрослого, которому надо объяснить ребенку очевидное. – Холод же, зима почти.
– Это и хорошо.
– Не поняла.
– Есть возможность подумать. На жаре-то не очень думается.
– Как знаете… Брать что будете?
Расплачиваясь, Сергеев протянул ей пятитысячную бумажку. Продавщица аж попятилась:
– А помельче-то нету?
– Есть… Но их не хватит.
– А карта? Не будет у меня с этой сдачи.
– По карте, я слышал, проценты снимаются, – уже вытягивая из бумажника карту «Сбербанка», сказал Сергеев.
– Это если в банкомате снимать. А оплата – беспроцентная… С наличкой вообще беда.
Ясно теперь, почему Рефат не обрадовался его пятитысячным – слишком крупные. Не разменять…
Над мопсом стояла высокая стройная женщина в цветастом платье. Вялым, но поставленным голосом уговаривала:
– Яша, пойдем домой. Налетят собаки, опять погрызут.
Мопс хрипел, сопел и с усилием подбирал языком стекающие слюни.
– Здравствуйте, – сказал Сергеев.
Женщина обернулась, кивнула. Черты лица были правильные, красивые даже, а выражение его какое-то сонное, что ли, томное. Но пригляделась, взгляд на секунду-другую ожил, заострился… Да, чужих в эту пору здесь наверняка видят редко…
Калитку открыл без проблем – четыре кнопки были отполированы до блеска.
Выкладывая на стол покупки, радостно ощущая себя студентом или просто молодым парнем, начинающим жизнь с нуля, осознал, что вскипятить воду не в чем. Помнить-то помнил, а осознал только сейчас.
Это как электричество когда отключают: ты знаешь, что его нет, но, входя в ванную, щелкаешь выключателем. Так и сейчас…
Приуныл. На ровном, казалось бы, месте, без особых причин, почувствовал резкий и полный упадок сил… Эти переходы от бодрости к немощи его очень пугали, тем более что случались всё чаще. Будто внутри происходили битвы молодости со старостью. Молодость или что-то вроде нее, в общем, то, что делает тебя крепким и сильным, неизменно одерживала верх, но старость и немощь не сдавались – накатывали и накатывали, давили, пригибали, прибивали…
Вот сейчас сидит на стуле – хорошо, что стул рядом оказался, – и не может даже рукой шевельнуть, ноги превратились в чугунные трубы и в то же время дрожат былинками… Да, пустячная проблема возникла, смешная, чуть ли не анекдотичная, но старость воспользовалась и набросилась. Набросилась с какой-то молодой яростью и вымыла, выжгла скопленные им за этот день благодатного покоя силы.
И, может, старость и немощь уже не уйдут. Возьмут и останутся. И он будет так сидеть на этом стуле, как парализованный.
Нет, добредет, доползет до двери, позовет на помощь слабым голосом: «Вызовите скорую». И его увезут в дом инвалидов…
Представилось это ярко, четко, точно кино посмотрел. Страшное, жуткое, но снятое отличным режиссером, талантливым оператором. А роль исполнил гениальный актер. И стало легче. И ноги постепенно отпустило, и руки поднялись, и туловище напружинилось.
Поднялся, пригладил волосы, пошел к соседке.
– Алёна, – начал извиняющимся тоном.
– Алина.
– Ой, извините!.. Алина, не могли бы одолжить на пятнадцать минут чайник или кастрюлю? Воды вскипятить. А завтра куплю…
– Хорошо, – очень так запросто, как способны только юные созданья, сказала она.
Пошла, чмокая шлепками, в глубь квартиры. И откуда-то оттуда послышалось хрипловатое:
– Кто там? А? – Женский голос; вроде не старушечий, но как у лежачих старух.
– Всё хорошо, теть Наташ.
– Рефат опять?
– Нет, – явная нота досады и раздражения. – За кастрюлей. Сосед.
– А?..
Сергеев с интересом прислушивался.
– Сосед попросил кастрюлю.
– Пусть только вернет. Скажи ему…
– Конечно, теть Наташ!
Чмоки в его сторону. Возвращается. Сергеев заранее изобразил на лице благодарность.
– Держите. Необязательно сегодня отдавать. Как купите – тогда…
– Спасибо… Спасли.
Первые дни на новом месте всегда длинные. Многое замечаешь, узнаешь, открываешь. Это, наверное, похоже на детство. А потом поезд жизни разгоняется, и окружающее начинает сливаться в один сероватый фон – вскоре мало что можно разобрать, различить. Как центрифуга в стиральной машине.
Да и разбирать-то на самом деле не хочется… Нет, не то что прям не хочется, а забываешь, что надо разбирать, отмечать – живешь, как говорится, на автопилоте.
Наверное, путешествия придумали не для духовного обогащения, насыщения впечатлениями – скорее всего, путешествуют, чтобы приостановить мельтешение однообразных дней дома, самому не превратиться в полоску мягкой ткани, вжатой в стену центрифуги. Провел две недели, месяц в другой обстановке и снялся с автопилота… Как-то, наверное, так.
– Как-то так, как-то так, – с усмешкой повторял Сергеев, выкуривая очередную сигарету; от собственных мыслей, по сути банальных, действительно становилось смешно, и тут же радостно и отрадно, что пусть такие, они появляются – в последнее время он, как ему казалось, вообще разучился думать.
Погода не огорчала – было тепло, ясно. Правда, часам к десяти вечера в майке на террасу выходить становилось неприятно, зато небо
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
