внутри у него кипит котёл ненависти. Хорошо хоть, что преподаватель фехтования, которое называют здесь мечным боем, не разрешает Якову брать себе в пару Китара на своих занятиях. В этой дисциплине разница в мастерстве между ними столь велика, что синяков у носителя появлялось бы в разы больше.
Впрочем, даже в искусстве боя с мечом у Китара присутствует ощутимый прогресс. А ведь этой науке мальчишка особо не уделяет внимания. Ему гораздо интереснее лук и копьё. Он в душе пока больше охотник, чем воин. Почти все же занятия, проводимые в классе за партой, и тем более воспринимаются Китаром, как трата времени. После обеда в большей степени уже учусь я, а не он.
И не зря мы провели зиму в стенах храмовой школы. На сегодняшний день былых пятен, покрывающих для меня этот мир, стало значительно меньше. По крайней мере ту его часть, что зовётся Предземье. И, что самое главное: наконец-то я в деталях узнал суть движения, вокруг которого на этой аномальной планете выстроена вся местная жизнь.
Казалось бы, сугубо сакральный Путь воина — это и действительно путь в прямом смысле. Нет, я знал, что вставшие на Путь определяют для себя цель — добраться до так называемой Вершины мира, где каждый обретает бессмертие и истинное могущество. По преданиям это — самый северный пояс разбитой по широтам на зоны планеты. Но я думал, что одного продвижения к северу мало. Похожие учения в других местах всегда предполагают развитие духа параллельно с развитием тела. Причём, первое идёт во главе.
Здесь всё иначе. Благостность, праведность, добродетельность — всего лишь желательные элементы. Идущему по Пути желательно обладать ими, но вовсе не обязательно. Критерий для перехода барьеров один — количество лет жизни в отмере. Духовная составляющая влияет исключительно на веру идущего по Пути в гипотетическую благосклонность Единого. Поступай правильно — и удача должна повернуться к тебе. Признаться, весьма сомнительный тезис. Едва ли даже четверть из тех, кто отправляется на Землю, худо-бедно блюдут заветы учения.
И ещё мне понятна теперь суть названий следующих двух поясов. В это трудно поверить, но Земля — кольцевой материк, опоясывающий планету в широтах средней полосы и субтропиков южного полушария. Однозначно рукотворный объект. Впрочем, древние владели искусством терраформирования, и тут нет ничего сверхъестественного. Удивительно другое. Причём, удивительно настолько, что даже побывавший на множестве планет я никогда ни о чём подобном не слышал.
Земля нестабильна. Даже близко не представляю себе механику данного процесса, но целые области материка постоянно перемещаются с места на место. Постоянны лишь сами кочующие зоны и единственный стационарный участок суши — Порог, куда приплывают переселенцы с Предземья.
Вот, кстати, и ответ на вопрос — почему так мало новоиспечённых землян возвращаются обратно, чтобы, к примеру, проведать оставленных родственников. Ведь не ускоренное же вдвое течение жизни на поясе ниже их останавливает. Такой вояж — по-настоящему сложно выполнимое мероприятие. Уйдя с Порога, попасть обратно на него ты можешь ещё очень и очень нескоро. Вся связь Предземья с Землёй осуществляется исключительно силами местных, живущих на этом единственном недвижимом лоскуте суши, как принято называть куски, на которые разбит материк.
Чудеса, да и только. Но наличие Бездны меня ещё прежде натолкнуло на мысль об искусственности странностей этой планеты. Неведомый демиург, был ли он нашим далёким предком, другим древним из расы предтеч, или каким-то иным неизвестным человечеству существом, обладал несомненным могуществом. Этот мир — гигантский конвейер, что плодит людей и животных, зачем-то насильно гоня первых с юга на север.
И вот сразу же странность вторая. У людей есть возможность плодиться исключительно на Земле и Предземье. Экваториальная, судя по дошедшим сюда расплывчатым описаниям, Твердь населена только теми, кто попал туда из пояса ниже. Что там, что на расположенной дальше к северу Суши женщины не способны зачать.
Впрочем, Сушь — это нечто уже настолько далёкое и покрытое мраком, что все сведения о том поясе — сказки на девяносто процентов, что признаёт даже преподаватель предмета “Основы Пути”. Да и Твердь ненамного опережает её в этом плане. Единственное, что известно про эту область планеты — её поверхность перестаёт в этой зоне перемещаться кусками, отчего и название пояса отражает стабильность.
Думаю, про Твердь получится больше узнать уже на Земле. Едва ли даже в Империи местные служители Храма обладают существенно большей информацией, чем здешние на Муне, ведь данная религиозная организация едина на всём Предземье. Максимально глубокие знания о Тверди в пределах пояса можно получить разве что в столичной академии наук, но туда мы с Китаром попадём едва ли.
Впрочем, мне пока и чудес Земли хватает за глаза. Представляю, как сложно нам с носителем придётся на следующем поясе. Лучше бы мне попасть туда уже полновластным и единственных хозяином этого тела. Но это всё долгосрочные планы. Сейчас бы просто доучиться последний месяц без серьёзных эксцессов и, покинув школу, побыстрее покинуть и опостылевший Мун. Пусть гахар забирает себе этот паршивый остров. Нам нужно развиваться. И как можно быстрее. Я не собираюсь растягивать свой путь к Земле на десятки лет.
Глава восемнадцатая — Хитрец
— Прошу минуту внимания!
Вошедший в зал трапезной в сопровождении пары служителей отец-настоятель храмовой школы, несмотря на худобу и небольшой рост, обладал весьма зычным голосом. Уже успевшие приступить к завтраку ученики опустили ложки и руки с лепёшками, чтобы дружно повернуться в сторону дверей.
— Прошу всех поторопиться с едой, — пробасил отец-настоятель, как только в трапезной воцарилась тишина. — Нашёлся ещё один смельчак, пожелавший себя испытать во славу Единого. Через пятнадцать минут состоится прыжок. После завтрака разрешаю послушникам посмотреть на попытку пройти испытание. Начало занятий сдвигается на десять минут. Не опаздываем. Прошу отрядных служителей проследить.
Глава школы закончил речь и быстрым шагом направился к своему месту на торце учительского стола. Пятнадцать минут — это куча времени. Спокойно успеваем, и доесть, и дойти до обрыва, где на самом краю пятый день уже висит ненасытная воронка-убийца. Тем не менее ребята за всеми столами замахали ложками с удвоенной скоростью. Я и сам глотал кашу, как после голодухи, а лепёшку и вовсе засунул в карман — потом съем.
— Интересно, кто в этот раз? — пробубнил с набитым ртом Раст, соскочивший с лавки следом за мной. — Готов спорить — воевода больше не пустит дружинников.
А вот я спорить был не готов. Уже двое служивых,
