одна ушла. Не скажу, что номерные настолько надёжны как телохранители — проглядели же они Маркуса, поэтому нервничать меньше не стал. А как был в домашних штанах, лёгкой рубашке и в чём-то типа старых мокасин, выскочил из дома. Была у меня идея, куда Милана могла пойти.
Хоть бы карету взяла!
Добежав до дома Маркуса, вероятно, побив все рекорды этого мира, я влетел в оказавшуюся незапертой дверь и заорал:
— Милана!
— Я в гостиной, — незамедлительно откликнулась девушка.
Я облегчённо выдохнул и поспешил туда.
Стену гостиной номерные должны были почистить, но мало ли…
— Ты в порядке? Почему ушла одна? — сходу налетел я на жену, схватил за плечи и осмотрел.
— Каин, больно! — запротестовала та.
— Терпи! — велел я, заканчивая глупый осмотр. И так было видно, что с ней всё в порядке. — Почему ушла одна? Я же просил.
— Я не одна, — Милана кивнула на скромно и тихо стоящего в углу Первого.
Я зло глянул на ниала и попытался сделать жене внушение:
— Не стоит целиком полагаться на них. Не ходи больше одна. Хотя бы записку пиши. Знаешь, как я перепугался, когда не нашёл тебя дома?
— А есть причина пугаться? — Милана подозрительно склонила голову на бок. — Раньше, чтобы сходить в гости к твоему брату мне не надо было отпрашиваться у мужа.
— Милана…
— Кровью пахнет, не находишь? — Милана вывернулась из моих рук и подошла точно к месту, где ранее на стене было написано послание от суккубы. Номерные его всё же убрали. Я, кстати, запаха крови не ощущал. Пахло свежей краской. Помещение недавно было полностью покрашено, хотя цвет оставили прежним.
Хорошая краска. Несмотря на то, что окна были закрыты, вони не было, неприятный химозный аромат почти не ощущался. И как она тут кровь почуяла?
Хотя, говорят, что у беременных резко обостряются чувства, желания всяких непонятных хотелок и неудержимая тяга к совершению странных поступков. Мама рассказывала, что, когда вынашивала меня, её тянуло на одуванчики и облизывать стены в подъездах.
Представляю, как намучился папа. Похоже, теперь моя очередь.
— Тут пахнет краской. Наверное, Маркус решил сделать ремонт, пока находится в отъезде? — попытался я замять тему. — Тебе, кстати, тоже не полезно нюхать краску. Поехали домой?
— Нет. — отрицательно мотнула головой Милана и приникла к свежепокрашенной стене, благо та уже не пачкалась. — Я чую кровь.
И начала колупать стену отросшим коготком.
Тут два варианта: или оттаскивать жёстко, или уговаривать. А Милана упорная. Раз она во что-то вцепилась, уже не отпустит.
Поэтому я решил пойти третьим путём и не мешать.
Как оказалось — верных ход. Милана минут пять царапала стену, но в итоге так ничего и не нашла. Тот, кто красил, сделал всё по совести, а не просто сверху замазал.
— Всё? Теперь можем идти домой?
— Нет! — упёрлась девушка, ещё и ножкой топнула. — Там кровь. Я чую.
И тут же резко развернулась ко мне:
— Ты что-то знаешь. Говори, Каин! Что с Маркусом?
— Милана…
— Каин! Не зли меня! Я чую кровь Маркуса.
— Хорошо, — сдался я. — Расскажу, но только дома.
— То есть, нам угрожает опасность? — как кошка прищурилась девушка. Только кошки щурятся от удовольствия, Милана щурилась с подозрением и возможной угрозой, если прямо сейчас всё ей не выложу.
— Вчера я обещал тебе рассказать, как проснусь. Могла бы просто подождать. — пристыдил я жену.
Милана недовольно поджала губы, хмурилась пару секунд, потом вздохнула.
— Пожалуй, ты прав. Не знаю, что со мной в последние дни. Как с цепи сорвалась. Прости пожалуйста.
— И мне это терпеть следующие восемь месяцев, — я снова обнял девушку и поцеловал в макушку. — Это гормоны, милая. Привыкай. А ты, хватит пялиться, — рыкнул я на Первого. — Иди, найди, карету.
Поскольку экипажа перед домом я не заметил, Милана всё же добралась сюда ножками.
— Не надо, — попросила девушка. — Сами быстрее дойдём.
— Надо, — настоял я и вновь рыкнул на ниала: — Ты ещё тут?
Первый нехотя послушался и вскоре к крыльцу подкатил наёмный крытый экипаж с явно напуганным кучером. Ниал сидел рядом с ним и указывал дорогу.
Всю дорогу Милана сидела тихо, как мышка, но стоило нам оказаться в доме, схватила меня за руку, притащила в свою комнату, усадила в кресло, уселась мне на колени, — видимо, чтобы отрезать все пути отхода, и потребовала:
— Рассказывай!
Нет, ну я точно скоро превращусь в сказочника.
Нервировать беременную жену не хотелось, но знать правду о нынешних реалиях ей надо, а то снова выберется куда-нибудь одна и нарвётся на неприятности.
Я вновь, уже куда подробнее и основательнее рассказал о заключённом с Братством договоре, упомянув, что её семье был направлен такой же, рассказал об угрозе от суккубы и возможном Прорыве с демонического плана. Нужно было выловить Кару, чтобы допросить насчёт демонопоклонников: все ли погибли в том поместье, или был кто-то ещё? Зачем она вообще им помогала? Если демоны прорвутся, её сладкая жизнь здесь закончится, придётся ползать в ногах высших и радоваться объедкам с их кровавого пиршественного стола.
В общем, вопросов было много.
— Я тебя поняла, — задумчиво проговорила Милана, покусывая ноготь на большом пальце правой руки, когда я закончил рассказывать. — Но, ты забыл рассказать про Маркуса. Опять.
И посмотрела с таким укором. Кажется, у меня даже уши заалели.
Тем не менее я сделал невозмутимое лицо.
— Каин!
— Я не знаю, где он и что с ним, — наконец, решился я. — Его похитили из дома. Убили при этом Второго.
Милана поначалу встрепенулась, разволновалась, услышав новости, но быстро взяла себя в руки и уточнила:
— Значит, кровь Маркуса мне не почудилась?
— Не почудилась. Ей на стене оставили мне послание.
Милана открыла рот, но тут же закрыла, видимо, сопоставила мой рассказ и «обвинения» суккубы.
— Поэтому, я очень тебя прошу не покидать особняк. А лучше не отходить от меня — Тьма защитит нас от чего угодно. Я смогу тебя защитить.
— А как же Маркус? Мы его не оставим.
— Его уже ищут. Даже Братство подключилось. Уверен, вскоре мы его найдём целого и невредимого. Каре нет смысла его убивать. Иначе какая из него приманка для меня?
— Соглашусь, — сказала девушка, прижавшись ко мне и уткнувшись носом в шею. — Но ещё раз ты меня обманешь…
— Никогда! — заверил я. — Просто не хотел тебя волновать.
Милана лишь фыркнула мне в шею.
Ну и хорошо, что поверила, потому что я сам себе уже не верю. Сколько прошло времени, а от суккубы не было никаких вестей. Обычно, если требования не поступают в первые часы или хотя бы
