он, оглядываясь вокруг в поисках того, чем можно было бы по нему стукнуть. Но ничего подходящего рядом не наблюдалось. Только ящик. Немного подумав, Данил поставил ящик на «попа», приподнял его и резко опустил вниз, рассчитывая попасть в край рычага. Именно рассчитывая, поскольку самого рычага он из-за размеров ящика не видел. Однако первый блин вышел комом, поскольку попал Данил не по рычагу, а по краю колонки и с трудом удержал норовивший вырваться из рук ящик. Вторая попытка оказалась более удачной – по рычагу он попал, но видимого эффекта это не дало. Данил попробовал еще раз, потом еще, а потом, остервенев от неудачи, принялся долбить ящиком по колонке, не обращая внимания на вибрацию и отдачу. И в какой-то момент он – нет, не увидел, а скорее нутром почувствовал, что рычаг стронулся. Чуть-чуть, на какой-то миллиметр, но стронулся. Отпустив ящик, он дал себе немного передохнуть и продолжил, стараясь попадать точно по краю, не обращая внимания на занозы и ссадины. Когда рычаг дошел примерно до середины, Данил, отставив ящик, попытался нажать на рычаг руками, добавив к усилию весь свой вес. Рычаг не двинулся и тогда он рванул его вверх. Это дало результат, и рычаг чуть поднялся. Тогда Данил, вспомнив старый совет, принялся раскачивать рычаг то вверх, то вниз. Руки срывались и тогда он, сняв с себя жилетку, обернул ею рычаг и продолжил, чувствуя, что амплитуда рычага становится все больше. В какой-то момент рычаг вдруг резко провалился вниз и Данил, не ожидавший этого, чуть не упал. Но это был единственный успех. Воды не было. Он несколько минут постоял возле нее, глядя на землю и втайне надеясь на чудо, но так ничего и не дождался. «Вот сука!» – неожиданно взъярился Данил и с досады пнул колонку ногой, вымещая на нее всю свою злость. И вздрогнул от неожиданно раздавшегося щелчка. Но оказалось, что это рычаг от толчка просто вернулся на место. Данил, отходя от внезапного холодка, пробежавшего по спине, посмотрел на колонку и скорее по инерции, чем надеясь на удачный исход, снова нажал на рычаг. Тот с усилием вновь пошел вниз, но на этот раз Данилу послышалось легкое шипение. Он минуту подождал, но больше ничего не происходило. Шипение пропало, и он отпустил рычаг, отрешенно наблюдая, как тот медленно возвращается на место. Потом снова нажал. На этот раз шипение было более продолжительным, и, кроме того, Данилу послышалось бульканье. Тогда он, не решаясь до конца поверить, стал опускать и поднимать рычаг, прислушиваясь к раздающимся звукам. Бульканье стало громче, пару раз ему послышался шум текущей воды, но самой воды не было. Но он продолжал качать, делая паузы только для того, чтобы отдохнули уставшие руки. И в какой-то момент, когда он уже почти отчаялся, на ноги ему хлынул поток воды, ржавой, холодной, но воды. Отскочив от неожиданности в сторону, он нажал на рычаг и, не обращая внимания на ржавчину, принялся жадно пить. Водичка на вкус была так себе, но Данилу она казалась самой вкусной на земле.
Утолив первую жажду, Данил пустил воду и стал ждать, пока сойдет ржавчина. На крайний случай, конечно, сойдет и эта, но лучше попробовать слить. Вдруг получится. И действительно, спустя несколько минут вода из темно-коричневой стала бежевой, в потом и вовсе стала почти прозрачной. Данил, наклонившись к колонке, стал пить, уже неторопливо, сознательно наполняя желудок водой. Не еда конечно, но лучше чем ничего. Напившись, он открыл сумку, вытащил оттуда бутылку, которую в свое время сунул в сумку и наполнил ее по самую пробку. Не то, чтобы он заранее готовился к такому варианту, скорее, сказалась привычка не мусорить где попало. Так что бутылку он убирал чисто автоматически, а оно вон как пригодилось
Вернувшись в подсобку, Данил для проформы несколько раз провел руками по одеялу, стряхивая мусор. Одеяло, несмотря на прошедшее время, выглядело вполне приличным. Подушка, правда, отсутствовала. Подумав, Данил вынул из шкафа несколько папок и кинул их в изголовье – все лучше, чем ничего. Рядом пристроил сумку, вышел и уселся на крыльцо. Спать, несмотря на усталость, не хотелось. Солнце уже висело над самым горизонтом, но было еще достаточно светло.
Посидев несколько минут, он поднялся, вынул гайку и пошел вдоль капониров, не столько из-за желания найти что-либо, сколько из праздного любопытства. Плац оказал чистым, безо всяких ловушек и неожиданностей. В первый капонир Данил даже не стал заглядывать, поскольку ни бензин, ни солярка, ни ГСМ его совершенно не интересовали. К тому же на двери, вделанной в ворота, висел солидный замок. А вот на втором капонире замок отсутствовал и Данил, не без внутреннего сопротивления осторожно потянул за ручку, одновременно прижимаясь к воротам. Но ничего особенного не произошло, кроме того, что дверь оказалась подпружинена и пришлось прикладывать значительное усилие. Какое-то время он просто стоял, прислушиваясь к окружающим звукам и пытаясь поймать внутренний ритм. Но все было тихо и спокойно. Тогда он, перехватив руку и не давая двери закрыться, переместился в сторону и осторожно заглянул внутрь. Света было мало, но все же Данил увидел, что капонир внутри пуст. Внутри стояли какие-то полуразобранные (или полусобранные) леса, недоделанные стеллажи, валялись доски, брусья – словом, ничего интересного. Следующий капонир оказался, на первый взгляд, гораздо интереснее. С трудом удерживая дверь от натяжения мощной пружины, Данил разглядел какие-то ящики, стоящими стройными штабелями, стеллажи , на которых виднелись очертания каких-то железок. Он заинтересованно шагнул внутрь, однако почти сразу же вынужден был открыть дверь, поскольку при закрытой двери в капонире ничего не было видно. Тратить спички, с учетом скудности их запаса, ему не хотелось. Выскочив наружу, он несколько минут оглядывался по сторонам, прикидывая, из чего бы сделать факел, потом хлопнул себя по лбу и кинулся в караулку. Достав из шкафа первую попавшуюся папку, он, не глядя, вырвал оттуда кипу листов и пошел обратно, на ходу скручивая листы в подходящие жгутики. Закрыв за собой дверь, он чиркнул спичкой, подождал, пока бумага разгорится и двинулся вглубь капонира, держа остальные жгуты наготове и ежась от холода.
Центральный штабель весь состоял из ящиков, аккуратно поставленных друг на друга, и достигал значительной высоты. По крайней мере, верхний край был выше головы Данила, а лезть на штабель при таком освещении ему не хотелось. Поэтому он пошел вглубь капонира, на ходу пытаясь прочесть маркировку и понять, что там внутри. Стеллажи справа от него были забиты такими же на вид
