когда могу. Ну, например, на Рождество? — я пытаюсь скрыть свое раздражение.
Взгляд Софи скачет между мной и моими родителями.
— Я слышала, что Рождество в Германии превосходит все фильмы Hallmark вместе взятые.
— Ты всегда можешь приехать в гости. Рождество просто потрясающее. И не говори мне о Новом годе. В нашем городе в честь этого праздника устраивают грандиозный фейерверк. Может быть, если ты приедешь, это даст Лиаму повод остаться. — Взгляда отца достаточно, чтобы в моей голове зазвучали сигналы тревоги.
Софи моргает и смотрит на меня.
— О, да. Может быть, в зависимости от учебы и если Лиам и я… — Ее голос прерывается, когда она нервно постукивает кроссовкой.
— Лиам может привести друга на каникулы. — Моя мама улыбается Софи.
Черт, она действительно сегодня на высоте. Никогда в жизни мои родители не были так очевидны.
— Точно, его друг. Ну, я пойду возьму выпивку, чтобы пережить эту ночь. Сейчас вернусь! — Софи скользит по заднему двору, уходя в порыве розового цвета и блеска.
Мой папа улыбается мне.
— Значит, она именно та.
— Эта девочка — настоящая жемчужина. — Мама кивает.
— И ты поняла это за несколько минут разговора с ней? Я удивлен, что ты смогла говорить со всеми своими интригами на уровне Купидона.
Мама щиплет меня за щеку.
— Ты поблагодаришь меня за это позже. Раньше ты любил приезжать домой на праздники.
— Да, все меняется. — Я делаю глоток пива.
Мой отец уходит, бросив настороженный взгляд, оставляя меня наедине с мамой.
Она подталкивает меня под ребра.
— Лукас сказал мне, что завтра ты планируешь провести с ним день на треке.
Вините Софи и ее фальшивые сеансы терапии. Я не могу отрицать свой страх провести время наедине с ним после многих лет беготни вокруг друг друга, никогда не говоря о Йоханне и проводя больше, чем необходимо, времени с ним и моими племянницами.
— Мои обязанности брата давно пора исполнять. Ему понравится то, что я запланировал.
— Он говорил мне об этом несколько раз на этой неделе. Я давно не слышала, чтобы он был так рад провести с тобой время. И мы все будем там в воскресенье, чтобы поддержать тебя. Твой папа примерил свою старую рубашку, чтобы убедиться, что она ему впору, но я сказала ему, что пивные тела все еще в моде. — Она машет моему отцу через патио. Его глаза следуют за ней повсюду, он все еще одержим ею после тридцати одного года совместной жизни.
Я поднимаю бровь.
— Я думаю, ты имеешь в виду папино тело. Ты же знаешь, что я могу прислать тебе все новые вещи.
— Мы не любим суетиться из-за таких вещей, особенно если ты, возможно, не будешь там долго. Есть новости о следующем годе?
Я бы назвал ее переход таким же плавным, как вождение болида Ф3.
— Есть новости. — Я оставляю это, не уверен, что сейчас подходящее время говорить об этом.
Мама дергает меня за мочку уха, как будто мне снова три года.
— Выкладывай.
— Ай. Не нужно переходить на личности. Маккой предложил мне продлить контракт с аналогичной зарплатой. — Я борюсь между улыбкой и хмуростью.
— Тогда почему ты не выглядишь счастливым?
— Потому что в условия входит держаться подальше от Софи. — Я делаю глубокий вдох, тяжесть моего секрета давит на мои легкие, сопровождаемая чувством вины.
Мама смотрит на меня расширенными глазами и поджатыми губами, отчего мягкие морщинки на ее лице становятся еще более явными.
— Разве ты не сказал мне, что она все равно собирается вернуться на учёбу?
Я не знаю, что делать с жжением в груди, когда думаю о том, что Софи уезжает. Время, проведенное с ней, помогло мне сохранить рассудок в этом сезоне, обеспечив мне стабильную дружбу и чертову тонну смеха.
— Точно. Так и есть. Но… я имею в виду, я не знаю. Я не могу избавиться от чувства вины за то, что подписал сделку с такими ожиданиями. Софи — это не какой-то грязный секрет, она моя подруга…
— И даже больше. — Мама говорит это как утверждение, а не как вопрос.
— Я не знаю. Может быть? Я понятия не имею, что делать с чувствами, которые я испытываю. Но Рик ничего не говорил о других командах, так что, похоже, в следующем сезоне Маккой или ничего.
— Похоже, тебе нужно поговорить со своим агентом и сохранять непредвзятость. У тебя еще много гонок, поэтому команды могут связаться с тобой и предложить лучшие условия, если ты подождешь еще немного. Маккой может подождать. Ты — один из лучших, и тебе нужно помнить об этом. Может быть, тебе нужно следовать за своим сердцем, а не за зарплатой. — Мама обхватывает меня своими маленькими ручками, притягивая к себе, чтобы обнять.
В этом то и проблема. Я не настолько понимаю свое сердце, чтобы слепо следовать за ним.
Она возвращается к выпивке в углу с моим отцом, хихикая над тем, что он шепчет ей на ухо. Обоим недавно исполнилось шестьдесят, а они все еще ведут себя как подростки.
Я пялюсь на Софи, как гад, через весь двор. Она танцует с Майей, переключаясь между старыми танцевальными движениями восьмидесятых, которые должны быть давно забыты. Ее ужасные движения заставляют ее туфли сверкать под светом фонарей.
Я подхожу к ним и приглашаю Софи на танец. Она оглядывается на Майю в поисках спасения, но ее лучшая подруга уходит к Джаксу, оставляя нас наедине. В следующий раз, когда я увижу Ноа, мне нужно будет врезать ему, потому что Майя — классная девчонка, которая принимает наше дерьмо с улыбкой.
— Просто чтобы ты знал, у меня две левые ноги. Серьезно. Не зря я не танцую на гала-концертах.
— Все 100 фунтов могут наступить мне на пальцы ног. Сомневаюсь, что я это почувствую.
— Во-первых: я слишком люблю пасту, чтобы весить 100 фунтов. И второе: ты сам напросился. — Она хватает мою протянутую руку.
Знакомый гул пробегает по мне, когда я сжимаю ее руку. Это не похоже ни на что, что я испытывал раньше, и сопровождается постоянным зудом от желания быть рядом с Софи. Я обхватываю ее другой рукой. Она не соглашается на мое предложение наступить мне на ноги, но позволяет мне вести ее по танцполу. Мы покачиваемся в такт мелодии, звучащей из динамиков.
— Ты не так уж ужасна. Возможно, у тебя были плохие партнеры по танцам, как и во всем остальном.
Софи смотрит на меня.
— Не говори об этом моему папе. Он думает, что у него движения как
