– Идем, – сказал он. – Тебе нужны более убедительные доказательства? Я покажу тебе, как ты навлекла беду на свою голову.
* * *
Сэр Истлейк, президент Королевской академии, курирующей искусство, худой и нервный, ежеминутно поглаживал венчик седеющих волос. Похоже, присутствие второго гостя его нервировало, он не отрывал глаз от Локвуда, лишь изредка бросая косые взгляды на Джулиана.
Когда Истлейка отвлек сотрудник, Локвуд наклонился к Джулиану:
– Ты что, и здесь ищешь бесценный глобус?
Да, Джулиан вполне мог бы сейчас что-нибудь сломать. Утро он провел в спортивном клубе, фехтуя с Соммердоном, умышленно проиграв шестидесятилетнему человеку, страдающему подагрой. И все напрасно: когда наконец они заговорили о живописи, Соммердон признался в своем невежестве. Он слышал о мисс Ашдаун, но не занимается поддержкой начинающих художников. Если критики благоприятно отзовутся о ее выставке в Академии, тогда он посмотрит ее работы.
Позже в клубе «Парк» Джулиан нашел Колтхерста, погруженного в игру. Тот поклялся, что человек Соммердона купил у него картину за внушительную сумму. Наличными.
Стало ясно, что картины мисс Ашдаун скуплены кем-то через подставных лиц.
– Это обычное дело, – сказал Локвуд. – Но то, что заплачено за них наличными, настораживает. Надо навести справки.
Локвуд задействовал и другие свои возможности. У него были связи с сомнительными частями города. Везде велись расспросы, за особняком лорда Чада присматривали вооруженные люди. «Мои собственные подставные лица», – мрачно подумал Джулиан.
Истлейк вернулся к ним.
– На чем я остановился? Ах да. Естественно, когда мне в пятьдесят пять предложили стать директором, я колебался. Человек должен сосредоточить на этой работе всю свою энергию, искусство – самая требовательная из возлюбленных.
– Вы так считаете, Истлейк? Тогда вы неправильно их выбираете. – Локвуд хлопнул его по плечу. – Прогуляйтесь со мной по городу, мы быстро все исправим.
Истлейк закашлялся.
– Вы шутник, милорд. Но, как я уже сказал, это была для меня большая честь и большая ответственность. Я исследовал свое учреждение и был рад обнаружить…
– Покажите нам эти чертовы картины, – перебил его Джулиан.
Истлейк поджал губы.
– Я должен подчеркнуть, они крайне неприятны. Но после консультации с членами правления и потому что лорд Локвуд так щедро поддерживает строительство национальной галереи…
Джулиан шагнул мимо него. Он слышал позади шаги Локвуда, рассыпавшегося в комплиментах.
Ее картины. Некоторые уже висят, двое мужчин вешают очередную. Остальные прислонены к стене.
Джулиан шел вдоль ряда, про себя читая подписи.
«Не избегайте жертв. Вы встретитесь в самой северной точке горного хребта. Сигнал – три лампы с маслом гхи. Передайте деньги с моим человеком. Он… – Джулиан тихо выругался. – Он посылает деньги в дом у Арджмери-Гейт».
– У этих писем два автора, – сказал Джулиан подошедшему Локвуду. – И один из них, кажется… знает меня.
– Да? Почему ты так решил? Она перерисовала их подписи?
Джулиан полоснул его взглядом:
– Я вижу, тебя все это очень забавляет.
– Ни в малейшей степени. Если я выгляжу веселым, то только на фоне Истлейка.
– У одного из авторов сложные фразы, лексика изобилует персидскими словами. Другой использует очень упрощенный язык. Это язык базара, нет никакого изящества ни в выборе слов, ни в конструкции предложений. Мешанина с английским, так что, полагаю, он британец. О Господи!
– Что такое?
– Она уже использовала эту строчку прежде, «Десять крор за продвижение отряда в следующие области». Но тогда она опустила довольно важный кусок в начале: «Нана-сахиб рад предложить».
– Нана-сахиб? Так они его называют? Мясник Канпура?
– Похоже.
– Измена подтверждена.
– Кто бы он ни был, он офицер. Здесь к нему так и обращаются. И здесь… – Джулиан услышал собственный смех. Ну конечно! Вот это неожиданность. – Здесь его называют полковником!
На Болтон-стрит Эммы не было, Но к удивлению и неудовольствию Джулиана, леди Чад настояла на том, чтобы он зашел. Она устроилась в кресле в салоне и выглядела крайне встревоженной. Ее компаньонка, пожилая дама, восприняла появление Джулиана как сигнал. Без единого Слова она поднялась и вышла.
– Я не хочу говорить при свидетелях, – сказала леди Чад. – Полагаю, вы не возражаете против нарушения этикета?
– Нисколько. Но я не могу надолго задерживаться. В карете меня ждет Локвуд.
– Это не займет много времени. Чай сейчас подадут.
Отсутствие Эммы Джулиана очень беспокоило. Конечно, его люди проследят за ней, но она не ответила на его записку. Почему? Усевшись напротив леди Чад, Джулиан задавался вопросом, что она подумает, если он обратится к ней за советом: «Я хотел бы жениться на вашей кузине. А она хочет превратить меня в своего рода игрушку. Буду рад услышать, что вы думаете по этому поводу».
– Вы сегодня рассеянны, – заметила леди Чад.
– Меня интересует, где мисс Мартин. У меня для нее срочные новости.
Леди Чад посмотрела на него. Ее руки были в постоянном движении: то теребили носовой платок, то играли складками муслиновых юбок. Нужно быть крайне осмотрительным, дама явно не в настроении.
Вздохнув, Джулиан набрался терпения.
– Позвольте выразить вам соболезнования в связи с кончиной Поппета.
Руки леди Чад замерли. Какой у нее пытливый взгляд.
– Как я понимаю, в этот момент вы были в комнате. Не могли бы вы сообщить какие-либо подробности?
Ад. Он шагнул прямо в него.
– Как я понимаю, шоколад является ядом для собак.
– Правда? Но ведь раньше он никаких неприятностей Поппету не доставлял.
Джулиан принял бы на себя вину за многое, но не за смерть проклятой собачонки. – Это были не мои конфеты.
– Да, я это знаю, – кивнула графиня. – Но сейчас это не имеет значения, я хотела поговорить с вами о моей кузине. Как я понимаю, вы спасли ей жизнь в Дели.
О, это уже интересно.
– Она рассказывает вам о том времени?
– Ну… – Леди Чад нахмурилась. – Вообще-то нет. Но она признала, что вы помогли ей бежать из города.
Значит, все, что копилось в душе Эммы, потом вырвалось на холст.
– Вы никогда на нее не давили?
Щеки графини порозовели.
– Конечно, давила! А как вы думали? Вы не знаете, на кого она была похожа, когда вернулась. Я… – Леди Чад замолчала, глядя в пространство.
