либо никакой.
— А, допустим, средства у вас имеются?
— Ну разумеется!
Глава 22
Внутри лабаз выглядел откровенно убого. Земляной пол, грубо сколоченные стеллажи вдоль стен, потолок, если так можно назвать приколоченный с большими зазорами к балкам горбыль, закрывал менее половины помещения. С остальной части он то ли отвалился и пошел на дрова, то ли его вообще не было. В углу крепкая на вид лестница. Странно, что её никто не украл…
Судя по всему, здесь давно не было никаких товаров. Только пыль, паутина и всеобщее запустение. В углу отгорожено нечто вроде конторки. Заглянув во внутрь, увидел покосившийся стол, на котором валялись счёты и просто огромная книга. Такие ещё называют амбарными. Не без труда открыв её посредине, смог прочитать внизу «дебет» и «кредит» с ятями и твёрдым знаком в конце.
— Чего тут, дяденька? — шмыгнул носом Зубарик.
— Вот и мне интересно.
— Пошамать бы, — мечтательно протянул Муха.
— Пошли, — решился я. — Что-нибудь придумаем.
Будь у меня больше времени, стоило бы было здесь всё вдумчиво обыскать. Простучать стены, проверить укромные уголки, поковырять землю… можно даже попробовать раздобыть металлоискатель, если их, конечно, уже изобрели. Хотя нет, главное богатство купца состояло из драгоценных камней… Надеюсь, Болховский лучше знает, где искать дядюшкино наследство.
Не без труда закрыв тяжелые ворота, я вернул на место замок и расплатился с беспризорниками.
— С вами приятно иметь дело! — карикатурно раскланялся Муха и шаркнул босой ногой по заросшей земле.
— Если что-то понадобится, только свистните, — добавил его товарищ.
— Обязательно. Но не сегодня. Приходите завтра к гостинице, потолкуем.
Шагая по пыльной улице к дому, ломал голову, что дальше делать. Как ни вертел, всё выходило мимо. Вот чёрт, куда не кинь всюду клин. Что сделает Болховский, когда найдёт наследство? Уедет заграницу и увезёт с собой Машу. Что лично мне совершенно не хотелось бы. Артузов не даст его задержать, чтобы не сорвать операцию. А ваш покорный слуга останется наедине с донельзя разочарованной Целинской.
Не стану скрывать. Как только узнал, что Болховский ищет сокровища дяди, меня не оставляла мысль о возможности ими завладеть… но в этом случае одна очень целеустремлённая чекистка быстро сложит два и два, после чего станет охотиться уже за мной! Тогда прощай возможность легального выезда заграницу. А это будет уже катастрофа…
Как ни крути, но для СССР, да ещё и в этой эпохе — я чужой. Всё-таки сто лет разницы, это не фунт изюму! Странно, что на меня люди до сих пор не косятся. Хотя после Революции и Гражданской войны много чудиков развелось и на их фоне получается не слишком выделяться. Но постоянно сочиняя шлягеры в тени удержаться не получится, и значит, скоро за бедного музыканта возьмутся всерьёз…
Немножко даже жаль. Народ вокруг реально хороший, искренне стремится к новой лучшей жизни, вот только мне известно, чем это кончится. Вот не дай бог, похвалит меня Троцкий или ещё кто-нибудь из этого отряда. Ведь до конца жизни не отмоешься…Да и вообще, как там говорил Остап Бендер? Советская власть хочет строить социализм, а я не хочу! Долг перед Родиной, если он у меня и был, вернул сторицей. Всё-таки, два клада в доход государства. Теперь можно позаботиться и о себе любимом.
И если подумать хорошенько, так ли уж нужны мне эти бриллианты? Я ведь не банкир, не ювелир и не биржевой игрок. Я — лабух! Моё дело — музыка! Главное богатство в голове, которая помнит множество популярнейших мелодий. И в отличие от драгоценностей, это никто не сможет у меня отнять.
В общем, ваш покорный слуга отправился на телеграф и отправил послание на известный мне адрес. «Маша скоро родит. Возможен выкидыш. Срочно приезжайте. Марк».
Вообще-то это не шифр. Согласно полученным инструкциям, следовало просто отправить телеграмму с подписью — Марк. И так уж случилось, что ничего другого в мою голову не пришло.
— Всё так плохо? — высунулась из окошка любопытная девушка с усеянным веснушками лицом.
— Увы! — сделал в ответ скорбное лицо.
— Простите, что вмешиваюсь, но вы обращались к доктору Розовичу?
— Нет. А он что, большой специалист?
— Конечно. Лучший акушер на всю губернию!
— Ах, да. Припоминаю. Не напомните, где он проживает?
— Неподалеку от Соборной площади, — принялась рассказывать телеграфистка. — Там ещё небольшой толчок, ну рынок…
— Барышня! — вмешалась сварливым голосом, стоящая за мной дама. — Во-первых, на службе не следует вести посторонних бесед. А во-вторых, зачем вы молодого человека вводите в заблуждение? Ведь всем известно, что лучший в этой области — Либерштейн!
— Да что вы говорите! — возмутилась работница связи. — Ваш Либерштейн только гонорары брать умеет, а Розович, он…
— Пардон, мадемуазель, — вмешался я. — Благодарю за совет и обещаю непременно им воспользоваться. Сколько с меня?
— Вам молнию?
— Пожалуй.
— Не слушайте её, — не унималась дама. — Либерштейн гораздо лучше этого коновала…
— И где он живет?
— Если вам будет угодно меня подождать, я провожу. Это мой муж!
— Э… к несчастью, совершенно не располагаю временем. Так что лучше дайте адрес.
Расплатившись и сунув в карман визитку, поспешил ретироваться. Кто же знал, что в Твери такие отзывчивые и всегда готовые прийти на помощь люди. А сам и впрямь пошёл на Соборную площадь. Но не для того, чтобы искать совершенно ненужного мне доктора, а на толчок.
Так уж сложилось что, избавившись после бурных приключений в Пятигорске от свинчатки, ваш покорный слуга твёрдо решил стать на путь исправления и более не участвовать ни в каких противоправных деяниях. Но в последнее время, вокруг меня так и пахнет жареным. Так что, надо быть наготове. Револьвер для самозащиты мне, конечно, никто не продаст, но…
Базар мало чем отличался от тысяч таких же в постреволюционной России. Плохо одетые люди, принадлежавшие к самым разным слоям общества, толпились на маленьком пятачке. Одни продавали последнее, чтобы прокормиться, другие искали необходимое, чтобы выжить, третьи искали, чем поживиться…
Признав во мне состоятельного клиента, торговцы наперебой кинулись хвалить свой товар. Продукты меня не интересовали. Поношенные вещи тоже. Но вот мимо непонятно как оказавшейся здесь испанской гитары пройти просто не смог. Ухоженная как куколка, в прекрасном состоянии, да ещё и с клеймом Антонио де Торреса на деке.
— Почём?
