до поздней ночи двигались немецкие воинские части. Канонада со стороны фронта усилилась.
Смотрим на часы. Время идет – уже полпервого. Одна группа, четверо человек, ушла туда, где дорога круто поворачивает, вторая – к мостику.
Без пятнадцати час все мы принимаемся за работу, и ровно в час ночи в холодном зимнем воздухе раздаются два громовых удара. В свете бледного пламени высоко вверх взметнулись стальные болты и куски рельсов.
Затаив дыхание, мы остановились.
– Удалось!
Когда были уже верстах в двух от места взрыва, еще раз остановились и прислушались, не услышим ли в противоположной стороне от Риги такие же взрывы. Так и есть!
Отступать по едва заснеженной земле нетрудно. Но следы! Нам грозит преследование. Еще раз натираем подошвы скипидаром и делимся по двое. В имении взлетает вверх несколько ракет, значит заметили. Вдалеке слышится шум. Дороги окружены. По полям, лесам и оврагам мы под утро добрались до рижских предместий. Войти в Ригу смогли только засветло, когда мы с Ансисом Нейманисом (Джек) направились в чайную позавтракать».[42]
Другой эпизод вспоминает Янис Мирамс: «Примерно 25 декабря мы узнали, что Елгава спешит отправить эшелон с немецкими солдатами через Ригу в Валку для борьбы с Красной Армией. Эту информацию Латвийский ВРК получил за шесть часов до отправления поезда из Елгавы. Мы отправили трех человек из боевой группы в сторону Елгавы, чтобы взорвать этот боевой эшелон. Под Олайне боевики взорвали мост, но эшелон остался цел, потому что боевики нервничали и не хватало практики. Они взорвали мост, поезд был недалеко. Однако и это сыграло немаловажную роль. С разрушением моста поезд остановили на 12 часов. Это было очень важным подспорьем для стремительно наступавшей Красной Армии. На второй день этот же поезд на несколько часов задержали на железной дороге Рига-Валка, где боевикам удалось взорвать железнодорожные пути».[1]
Похожий эпизод из боевой жизни воспоминает Янис Грикис (Крауклитис), скорее всего это происходило в разное время, но вполне возможно, что мост мог быть тот же самый: «В другой раз мы ходили взрывать железнодорожный мост в болотистой местности между Олайне и Ролбушей. Петерис [43] с тремя подрывниками (их клички: «Зизауэрс», «Резервист» и «Накамайс») присоединились к нам по пути. Дорога вела через Биерини. Лес надежно укрывал нас.
Начиналась оттепель. По топким местам вдоль Гренских холмов мы шли прямо к Олайне. Здесь легко наткнуться на жандармских ищеек, поэтому двигались осторожно, по низинам, лесам и старым траншеям. Был рассчитан каждый шаг. Впереди, на некотором отдалении, без взрывчатки, но вооруженные, идут двое, а за ними те, кто несет капсюли, пироксилин, бикфордов шнур; они тоже вооружены. Так легче спасти взрывчатку в случае столкновения. Пока добирались до цели, жандармов нигде не заметили. Значит, сможем пустить в воздух кроме моста и телеграфные столбы.
Полпервого. В тылу у нас в траншее «Петерис», он прикрывает отход. Атлетическая фигура «Накамайса» – у телеграфных столбов. Кажется, что он опрокинет их и без пироксилина. «Зизауэрс» – человек постарше, приспосабливает на рельсах пироксилиновую бомбу, чтобы все могли начать одновременно. Мы с «Резервистом» осматриваем мост. Специальные заряды начинены пироксилином ещё дома. Длина бикфордова шнура точно рассчитана, предусмотрены все другие мелочи.
– Начинай!
Короткое мгновение, шнур горит, и мы со всех ног несемся в сторону болота. Раздается взрыв, и обломки моста взлетают в воздух».[43]
Бывали эпизоды, когда действовать приходилось, практически догоняя состав. Выезжающий в сторону Валки бронепоезд ничего не оставалось как атаковать непосредственно в Риге: «Два товарища с двумя пятифунтовыми гранатами поспешили остановить бронепоезд за воздушным мостом на улице Александра возле завода «Феникс». Боевики прибыли в назначенное место за пятьдесят минут до бронепоезда, подпустили его совсем близко и забросали железнодорожные пути гранатами. Рельсы были разрушены, но бронепоезд, конечно же, остался цел. Этот поезд открыл огонь в темноте, но боевики уже скрылись: задание было выполнено блестяще, и бронированная черепаха была задержана на несколько часов, пока чинили железную дорогу».[1]
Участники подрывной группы проявляли беспримерные храбрость и героизм, выполняя опасные задания, всеми силами приближали время освобождения Латвии Красной Армией. По воспоминаниям мы можем восстановить имена и прозвища некоторых участников: Ансис Нейманис (Джек), Дрейманис, Р. Мандельбергс (Клингеритис), Янис Грикис (Крауклитис), Петерис Лусис (Петерис), «Зизауэрс», «Резервист», «Накамайс», «Юпитер»…
Разведывательная деятельность
Успех восстания был обеспечен также качественной разведывательной и связной работой. Латвийскому ВРК было необходимо знать ситуацию на фронтах, передвижения немецких войск, настроения в собранных буржуазным правительством Ульманиса военных ротах. Информация шла даже из Берлина… но, всё по порядку.
В Латвийском ВРК связью и разведкой руководил Я. Зуковский (Теодорс), помощником же был Мирамс, уделявший большее внимание Риге.
Разведовательный аппарат ВРК получал информацию от латышских стрелков о положении на фронте и приближении к Риге. Со своей стороны ВРК посылал связных к стрелкам с донесениями о передвижении и силах немецкой армии по эту линию фронта. Это позволяло планировать время восстания с приближением Красной Армии к Риге для эффективного удара восставших и решительного взятия власти в столице.
В наспех созданных военных ротах буржуазного ульманисовского правительства действовали партийные агитаторы. Это позволило превратить боевые части латвийской буржуазии в часть революционных сил, что значительно увеличило боеспособность восставших. Разведка через внедрённых в части товарищей знала о перемещениях и планах буржуазной армии, знала о настроениях в ротах. Казармы располагались недалеко от центра Риги и важно было знать насколько эти части помешают восстанию, вероятность выступления на стороне контрреволюционных сил. В начале восстания было важно нейтрализовать эти силы, по возможности захватить оружейный арсенал.
Для составления плана восстания необходимо было знать и учитывать каждую мелочь. По свидетельству Мирамса: «С помощью военнослужащих немецкой армии мы отправили способных людей на работу в столицу Германии, в сам Берлин. Были в Берлине и люди, преданные борьбе пролетариата, которые дали нам очень богатую информацию о планах отступления Ульмана и немецкой оккупационной армии. Таким образом, Латвийский и Рижский ВРК уже знали о планах и намерениях правительства Улманиса. Мы знали, что Улманис просил немецких контрреволюционеров оставить свои войска на территории Латвии до тех пор, пока латышская буржуазия не создаст свою «национальную» армию. Буржуазия хотела организовать такую армию, но она должна была быть сформирована из латышского пролетариата, который уже не хотел проливать свою кровь в борьбе буржуазии против своих братьев».[1]
Всесторонняя тщательная разведывательная деятельность способствовала успеху восстания трудящихся Риги.
Мятеж рот буржуазного правительства Ульманиса. Создание добровольческих рот и нелегальная агитационная работа
Ноябрьская революция в Германии превратила военные действия немецких войск в
