Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Я скажу кто, – спокойно ответила женщина. – Но не раньше, чем вы сообщите факты, которые мне необходимо знать. Кто написал для вас месяц назад картину Болдини? Кем доводится вам Гаев? И какова была моя роль во всей этой афере?
– Начну с простого. Гаев – мой дядя со стороны матери, – вымолвил Петр, после минутного колебания. – Вас наше сходство впечатлило? Нет, он мне не отец, к счастью. Сохрани бог от такого папеньки!
– Ваша мама и он – брат и сестра?
– Двоюродные. Когда он бывает проездом в Москве, то иногда видится с нею. Останавливается дядя обычно в гостинице, встречались они в городе. Но, в общем, не часто. У него своя жизнь, у мамы своя. И лучше бы им и дальше видеть друг друга пореже… Но месяц назад он ей позвонил, назначил встречу… С этого и началось.
Мать никогда не имела тайн от младшего сына, своего любимчика. Возможно, такое предпочтение родилось из-за внешнего сходства Петра с ее любимым кузеном, мужчина сам это признавал. Быть может, тут играла роль материнская тревога, всегда обращенная к слабому, неудачливому, ничего не добившемуся в жизни ребенку. Так или иначе, Петр знал как все подробности встречи матери с Гаевым, так и все детали старой истории о смерти двух подруг, которые только что передал Александре. Валерий, живя у матери под боком, зачастую оставался в неведении о том, что происходило рядом.
– Мать и дядя встретились, против обыкновения, здесь, на квартире. Мать сразу поняла, что-то неладно. Дядя пытался острить, как всегда разыгрывал денди, которому на все наплевать, блестел бы цилиндр. А потом признался, что дела его плохи. Он потерял деньги на счету в банке, в Латвии, совершил несколько неудачных сделок, проиграл судебный иск против человека, который был ему должен. Мать ничем не могла ему помочь. Она даже квартиру эту успела подарить нам с братом в равных долях, боялась, что возникнут споры по наследству. Со стороны Валеры, разумеется! – На его лице обозначилось едкое выражение. – Ведь братишка всегда думал о том, как бы я его не обокрал, а сам тем временем пытался обчистить меня. Вытеснял отсюда, локтями, тычками, пинками, пока я не оказался на улице. Если вы жили так, по-собачьи, без семьи, так знаете, что это. А нет – и рассказывать вам нечего. Ну, я наделал глупостей, назанимал в одно время денег не у тех людей… Настала пора отдавать. Нечем… У матери тоже голо. И тут еще любезный дядя из Риги падает, как ветка сирени на грудь. Словом, беда. И занять негде. Мать всю жизнь тянула нас одна, отец умер давным-давно, я еще был маленьким. Все было на ней, за все она отвечала. Мать стала искать выход… И кое-что вспомнила. Сейчас я дам вам ответ на остальные ваши вопросы.
Почти все вещи, которые остались когда-то после смерти подруг, были распроданы их практичными наследниками. После смерти Галины уцелела лишь картина «Тьеполо», так и провисевшая долгие годы на одном месте… Продавать ее отец не собирался. Когда он, один-единственный раз спросил, откуда в доме взялась эта копия, Елена ответила, что ее написал для покойницы в подарок приятель-художник. Опровергать ее слова было некому, так как поклонник Галины больше в их доме не появлялся. Вторую картину, безнадежно испорченную голубоватой пленкой, покрывшей красочную поверхность, Софья забрала к себе перед тем, как окончательно слегла, у нее она и осталась.
– Софья жила у сестры, замужней женщины, очень крутого характера, до того скупой, что ей приходилось вносить плату за проживание, – рассказывал Петр. – Софья утаивала от нее деньги, чтобы пустить их на книги. После ее смерти сестра все распродала подчистую, и книги, и немногие принадлежавшие покойной вещи. В том числе была продана и эта несчастная картина.
– Ее купил Воронов? – вырвалось у Александры.
Петр удивленно поднял брови:
– А вы, гляжу, твердо решили меня удивлять! Именно. Тогда мать и познакомилась с ним, а также и с Эрделем. Семнадцатилетняя девчонка, они были постарше… Она случайно присутствовала при том, как парни пришли осматривать вещи. После смерти Софьи мать часто заходила к ней в дом, по старой памяти играла с ее племянницами. Те были совсем маленькие девчонки и очень тосковали по тетке. Воронову она приглянулась, парень он был нахрапистый, ловко выманил у нее телефон. А там и Эрдель на горизонте появился. Стали дружить втроем… Ничего серьезного, впрочем, насколько я от матери слышал, у них не намечалось, Воронова она держала на расстоянии, а Эрделя воспринимала только как друга. Тем более тогда же она и отца встретила, а вскоре вышла замуж.
…Ломая голову над тем, как выручить любимого кузена, а заодно оплатить старые долги сына, Тихонова внезапно вспомнила о недавнем разговоре, который произошел у нее со старшей племянницей покойной Софьи. Они продолжали еще созваниваться изредка.
– Мать привыкла всех опекать, сколько бы лет опекаемым не исполнилось, – с горечью признался Петр. – Вера этим ловко пользовалась. Если ей что-то было нужно, она всегда…
– Вера? – Александра переспросила, на удивление для себя самой, спокойно. Просто ей хотелось снова услышать имя, упоминания которого она ждала.
– Да, мать дружила с Верой Маякиной, та по-прежнему жила тут, рядом, даже салон открыла. Надежда уехала куда-то на окраину. – Петр внимательно смотрел на художницу. – Вы ведь должны быть знакомы? Маякиных вся Москва знает.
– Я не вся Москва. Но с ними знакома, конечно.
– Тогда вас не удивит комбинация, которую придумала эта гениальная женщина. Она ведь в средствах не слишком разборчива, а уж когда обстоятельства складываются не в ее пользу, и подавно…
Вера Маякина, уже долгое время на пару с сестрой промышлявшая скупкой антиквариата и живописи, тем не менее занималась этим неофициально и своего салона или магазина никогда не имела. Однако с недавнего времени ее планы изменились, она возмечтала стать настоящей хозяйкой собственного дела. Получив все соответствующие разрешения, провела небольшую перепланировку в квартире, превратив ее в салон. Потратилась на обустройство, рекламу и очень надеялась на успех, который позволил бы вернуть затраты. Но ее ожидания не оправдались. Дела шли даже хуже, чем прежде, и женщина признала свое поражение.
– Это не удивительно, – не удержалась от грустной улыбки Александра. – Мне даже странно слышать, что такой опытный маклер, как Маякина, решила осесть на одном месте. Всякому известно, что волка ноги кормят, а в нашем волчьем деле и подавно. Посредник, не имеющий своего салона, часто зарабатывает куда больше… И перед государством отчитываться не приходится!
– Именно, – с понимающей ответной усмешкой кивнул Петр. – Но – честолюбие, самомнение, а может, и возраст, жажда покоя… Все это сыграло с Верой плохую шутку!
Маякина, внезапно простившаяся с былым благополучием, начавшая уже запутываться в долгах, вдруг припомнила давнюю историю гибели своей тетки, которую детально знала со слов Тихоновой. Она стала расспрашивать о судьбе полотна, купленного когда-то Вороновым. Не знает ли старшая подруга, куда оно делось впоследствии? Этого Тихонова не знала, ей помнилось смутно, что Воронов почти сразу сбыл его куда-то на сторону. Затем Вере захотелось узнать, как поживает знаменитый «Тьеполо»? Узнав, что состояние полотна изрядно ухудшилось за последние годы, Вера очень впечатлилась. Она бралась устроить реставрацию и все расходы была готова нести одна. Тихонова удивилась, потом насторожилась. Копия, да еще испорченная разрушительной работой грибка, уж точно не стоила возни. Но Вера горячо желала взглянуть на картину.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
