внимания не проявляет. Может и пронесет. Места забронированы на фальшивые имена. Никто из Воскресенских не знает, когда я точно отправляюсь в ЦОР. Да и Евгений должен поберечь себе нервы. Он уже столько вассалов потерял. Пора уже уняться.
— Господин, чаю? — спрашивает Фрося, уже переодевшись в более легкое платье. Из подола показываются гладкие ножки с ладными коленками.
Я удивленно смотрю на кружевной лиф впритык, переходящий в аккуратную талию
— Мм, а когда ты успела одежду сменить?
— Здесь при вас, — с таким же удивленным взглядом отвечает девушка, а потом ее лицо виновато краснеет. — Нельзя было?
Хе, не стесняется своего барина. Ну и я тоже молодец. Сосредоточился на потенциальных врагах снаружи, а вокруг себя ничего не вижу. Внимательней надо быть, Царь. Не те нынче времена, когда можно уходить в думы думные.
— Почему нельзя? Чего я там не видел? — усмехаюсь, приводя девицу в еще большую краску. — Чаю можно. А еще лучше кофе? Его можно здесь достать?
— Конечно, — Фрося вскакивает. — Сейчас сбегаю в вагон-ресторан и там закажу.
Она уносится вихрем, сверкнув белыми бедрами из-под взметнувшегося подола платья. А я бросаю взгляд на часы. Что-то Варяга долго нет. Заигрался с воробьями? Метку мою он чувствует, поэтому всегда знает, где я нахожусь.
Подсмотреть что ли? Не. Лень.
Поезд трогается. Резво застучали колеса, вокзал со своим шумом и гамом остается позади.
Так, пора Варягу вернуться. Потянув за духовную струну, притягиваю грифенка. Он вываливается из наружной стены.
— Где гулял? — спрашиваю.
В ответ веселый взгляд.
— Кла-кла-кла… — делится дух-звереныш впечатлениями.
— Ага, рад за тебя, — делаю вид, что понял.
Отодвигаются в сторону двери, и появляется Фрося с двумя кружками кофе и бисквитом на подносе.
— Угощайтесь, господин.
— Да, ты тоже садись кушай, — киваю на место за столом напротив.
Она смотрит неуверенно.
— Мы в походе, — спокойно отвечаю. — А в походе слуги могут кушать за одним столом с господами. Тем более ты моя подъяч… секретарша, а это, считай, ближайший ко мне человек.
После этих слов зардевшаяся девушка наконец усаживается. Мы пьем кофе с бисквитом, потом Фрося уносит посуду и занимается какими-то делами, а я ухожу в медитацию где-то на два часа.
В расход идут души из сундука. Переформатирую духовную энергию в ментальную. Организм усиливается, биокинетические запасы растут, потенциал увеличивается. Чаще бы так, но часто вредно. Это слишком тяжелая нагрузка для нервной системы. Очень легко сломать тело, которое не тренировали годами. Поэтому и нельзя нахрапом брать второй лимитер. Велик риск ноги отбросить.
Потом я решаю проведать усадьбу. Интересно всё же, как там поживают домочадцы без Царя.
— Варяг, сюда, — притягиваю я своего гербового зверя.
* * *
— Отец, что это такое⁈ — восклицает Радмила, сидящая в своем кабинете.
Блондинка с полным непониманием смотрит на бумаги на столе.
— Это договор на покупку торфяных болот у Рудиковых, — с довольным видом сообщает Аркадий, при этом потирая руки. — Пока подписанный только с моей стороны. Но Рудиков сразу поставит автограф, как только мы, Лазаревы, выполним одно условьице.
— Цена смешная, — хмурится Радмила, глазами пробегаясь по диагонали по документу. — Столько разве что сотка земли стоит.
— Ты на цену не смотри, дочка, — замечает улыбающийся глава Лазаревых. — Она чисто формальная. Дело, как я сказал, в условии, что мы с Рудиковым предварительно обсудили, — он делает театральную паузу. — Ты выходишь за Рудикова.
— Что⁈ — вылупляет глаза блондинка. — Нет!
— Да, Радмила, — строго бросает Аркадий.
— За этого старика⁈ Сколько ему лет⁈ Двести⁈
— Столько же, сколько и мне, — морщится Аркадий. — А я женюсь на его дочке.
— На Серене⁈ Ей же семнадцать! — в ужасе восклицает девушка, схватившись за косу.
— Почти восемнадцать, — глава не разделяет негодования дочери. — На следующей неделе день рождения.
— Папа, нет, — Радмила вскакивает и упирает кулаки в стол. — Женись на ком хочешь, но я не пойду за старого пня!
— Ты пойдешь за Рудикова, — мрачнеет Аркадий, почуяв запах портящейся малины. — Он достойный сударь. Обеспеченный, богатый, состоятельный.
— Я нужна Мише! — всплескивает руками блондинка, обводя всю усадьбу.
— Ты не Романова, ты Лазарева! — рявкает Аркадий. — И подчиняешься роду Лазаревых! Миша не может указывать мне, как обходиться со своей дочерью!
— Именно поэтому ты дожидался, как только Миша уедет, чтобы сообщить эту новость? — с сарказмом произносит Радмила.
— Это всё неважно, — возвращает довольную ухмылку Аркадий. — Романова здесь нет, а к тому времени, когда он вернется, ты уже выйдешь за Рудикова.
— А если Миша узнает раньше? — Радмила тоже улыбается.
— Как узнает? — с превосходством вскинув подбородок, спрашивает старик. — Тебе я запрещаю рассказывать. Ты — моя дочь, и не посмеешь ослушаться.
— Хорошо ты меня знаешь, папочка, — улыбка не сходит с пухлых губ блондинки. — Но как насчет Варяга?
— Кого? — Аркадий прослеживает за взглядом дочери и моментально бледнеет.
Из угла комнаты на них смотрит маленький бестелесный грифончик. В ту же секунду звонит мобильник Аркадий.
Дрожащей рукой старик принимает звонок и под насмешливым взглядом блондинки произносит:
— Да, Миша…? Замуж? Да нет, конечно! Тебе показалось! Нет, никакого договора… — он округлившимися глазами смотрит, как блондинка бросает договор по торфяникам в шредер. Бумага исчезает в пасти прожорливой машины. — Да, понял. Радмила твоя помощница и только твоя. Больше не буду, только не злись. Хорошо тебе добраться до Центра, Миша!
На негнущихся ногах, больше не говоря ни слова дочери, глава Лазаревых выходит из кабинета.
* * *
За окном уже темнеет, когда я выныриваю в реальность. После разговора с пронырой Аркадием еще немного помедитировал.
Фрося заснула сидя на полке напротив. Варяг куда-то снова улетел. Ладно, пускай гуляет, орел наш.
Так, а времени сколько? Полседьмого. Ого, да мы уже Екатеринодар проехали. То-то чувствую легкий голод.
Бережно уложив спящую Фросю на полке и закрыв дверь купе на замок, я направляюсь в вагон-ресторан.
Салон оказывается небольшим, хоть и вполне роскошным. Резные массированные стулья и сверкающие белоснежными скатертями столы. Мне нравится.
Из посетителей лишь одна татарская барышня у окна. Или уже не барышня? Сложно сказать. Дорогое платье, множество драгоценностей указывают на высокий статус. Лицо нежное и утонченное, хоть и порядочно изможденное. Фигура отличная, не лишенное взрослой округлости. А вот глаза настолько уставшие, что я немедленно про себя пожалел малышку.
Но мое внимание долго не задерживается на татарке. Подскочивший официант предлагает выбрать столик, и я решаю устроиться ближе к барной стойке. Оттуда лучше обзор, никто не подкрадется.
— Меню, господин, — протягивают мне раскрытый альбом, исписанный мелким почерком.
Я даже не протягиваю руки, чтобы взять эту штуковину.
— Стейк с кровью, — оскаливаюсь я хищно. — С гранатовым соком. Бегом.
Официанта не потребовалось уговаривать. От моей ухмылки его ветром сдуло. И принесли заказ очень быстро, даже глазом моргнуть не успеваю.
С горячим кровоточащий куском мяса разделываюсь довольно быстро. Запиваю послевкусие
