подхватил повозку и помчался по ночной улице.
На востоке начало светлеть.
На улице Цинь Прыг Миг поставил повозку на место, а потом перенес в дом девушек. Они благодарно кивали и улыбались. Я же добрел сам. Как и Сись Ли. Она не позволила Низшему Богу коснуться себя.
— А теперь розповидайте — чому ви витягли мене з Темници Печали? — потребовала Сись Ли, когда дверь за нами закрылась. — Хто ви таки и чому Изгои балакают с Низшим Богом? И ты, — Сись Ли показала на меня. — Ты кого-то знатно мне напоминаешь, хлопец.
Пришлось мне брать на себя всю ответственность и рассказывать то, что вы и так уже знаете. Когда же я закончил рассказ, то на улице посветлело и послышались голоса прохожих. Я даже показал своё умение изменять Изгоев в Низших Богов.
— И ви предлагаете мени стать одной з Низших Богив? — удивлению Сись Ли не было предела.
— Да, предлагаем из грязи перейти в князи, — улыбнулся я.
— А за это вы можете отблагодарить его подарком в виде части энергии Ци. Когда прибудет перемещенец, то энергия Ци, возникшая при его приеме в наш мир, разделится на всех — вы сможете отдать эту энергию Сиджару Грозному и тогда он будет в состоянии одолеть Ни Зги. Его сила вырастет, и он спасет Чёрную Лису, — сказал Прыг Миг.
— А зачем её спасать, если она хочет быть женой Ни Зги? — спросил я упавшим голосом.
— Та хто тоби це сказав? Ты коли-нибудь бачив её почерк? Може бути це вовсе и не вона писала. Тому, не стоит падати духом. Мы продолжим боротьбу, — сказала Сись Ли. — Я присоединяюсь до твого клану. Куди капати кровью?
Глава 24
«Не плюй в колодец, а то вылетит воробей и в лес будет смотреть»
Хихитайская народная мудрость
Лег спать я уже под утро. Пока рассказали Сись Ли о ситуации, пока провели обряд вхождения в клан, пока проводили Прыг Мига, пока всё успокоилось…
Проснулся уже в обед, когда с кухни донеслись запахи вкусной лапши. Конечно же я не мог удержаться от немого приглашения за стол.
Мои соклановки уже встали, умылись и привели себя в порядок. Мы быстро поели с девушками, и я задал давно интересовавший меня вопрос:
— Скажи, Сись Ли, а зачем ты меня своровала?
— Хотела сама потихеньку провести тебе через пентаграмму и усю выделенную энергию Ци забрать соби. Хотила стать мощнее усех и разворошити це осиное гнездо, — пожала плечами Сись Ли. — Думала, що якщо я буду сильной, то смогу одолеть пару Низших Богив, прежде чем мене вбьють. Особенно хотелось врезати Муд Ло.
Я хмыкнул. Потом посмотрел на неё ещё раз и хмыкнул снова:
— И чего? Ты хотя бы знаешь их точки Чо? Как ты их убивать-то собралась?
— Хотела просто побити, а там дивись и нашла бы цю саму точку…
Я только покачал головой:
— Ладно, девчонки, сидите пока дома. Не высовывайтесь раньше времени. Как наступит приход перемещенца, так я сразу же к вам заявлюсь.
— Ой вэй, и куда же тебя сейчас понесли ветра перемен? — спросила Жа Ло.
— В монастырь, — вздохнул я. — Обрадую монахов, что жив-здоров. Посмотрю на их рожи — как они с каждой секундой будут становиться счастливее.
— Тогда надо сделать синяк, что ты упал со скалы и чуть-чуть не сделаль себе капут, а то ведь не поверят, — сказала За Кинь.
— И как вы хотите это сделать? — спросил я.
Девушки словно ждали этого вопроса — они прыгнули на меня разъярёнными пантерами, начали царапать и рвать кимоно. Меньше чем за минуту я стал похож на оборванца, который попал под асфальтовый каток.
Нет, я защищался, но если мог справиться с двумя, то с тремя у меня уже не получилось совладать.
Чтобы я не сильно протестовал и возмущался подобным обращением — меня вытолкнули прочь, ещё и пинка для скорости добавили. Не столько обидно, сколько досадно, я ведь мог и сам по земле поваляться, поцарапаться.
Зачем же меня так-то разукрашивать?
Я шел по дороге и ругался про себя на Глу Пыша, на Изгоев, на весь мир и даже на Чёрную Лису. Нет, слова Сись Ли всё-таки внесли смуту в моё сердце.
Если и в самом деле это не её почерк? Или её заставили так написать?
Люди шли мимо, посматривали на меня и отводили взгляды. Ну да, я не в шелковом кимоно и рожа поцарапана, но вот так вот выказывать своё пренебрежение… И за этих людей я собираюсь вступить в бой с Низшими Богами? А достойны ли они этого?
Вон идет мужчина, похожий на бульдога, брыла опущены, глаза тусклые — пуговичные. И что его ждет завтра? То же самое, что вчера и позавчера? А завтра? А зачем ему вообще жить?
А вон бабка чешет. Одной ногой уже в могиле, а всё подпрыгивает и мечтает проснуться завтра. И так каждый день.
Так… стоп! Что это со мной происходит? Что за философствования? И почему-то вдруг захотелось сесть с каким-нибудь другом на кухне и под пару пузырей водки поговорить за жизнь.
Неужели это тело выкидывает такие фортеля? Что это за дурацкие мысли и рассуждения? Неужели это на Евгения накатила тоска?
Не должно быть такого! Не должно и всё тут!
Я вдохнул, выдохнул и остановился возле ворот монастыря. Культурно постучался. А что? Я же культурный человек. Пока что.
Ворота распахнулись, и я вошел под вывеску, где было написано: «Вера. Надежда. Любовь». Монахи занимались физическими упражнениями. Старшие братья ходили между рядами, а подмастерья сидели на возвышении и обмахивались веерами.
Глаза Буй Суя удивленно распахнулись. Глаза Ясен Ху огорченно сузились и превратились в две щелочки. Они оба повернулись к стоящему в позе Одинокой Цапли Глу Пышу. Тот посмотрел в мою сторону и только развел руками, мол, я старался, как мог.
— Здрасте, братья монахи. Я вернулся, — сказал и сделал мудру внимания.
Надо быть вежливым. Даже с теми, кто тебя ненавидит — их от этого коробит и пучит. Буй Суй отвернулся и занялся лицезрением занятий группы учеников в синих кимоно. Ясен Ху же усмехнулся и поманил меня пальцем.
Я обошел ряды занимающихся монахов и приблизился к подмастерьям.
— И где тебя носило, брат Ни? Почему на тебе такая одежда и почему ты так сильно исцарапан? — спросил Ясен Ху.
— Брат Ясен, мы медитировали с братом Глу Пышом на Закатной горе. Хорошо медитировали, от души. Как оказалось, я так увлекся
