Я с блином промычала в ответ что-то невнятно согласное.
Торопливо закончив завтракать (обедать? Ужинать? Который час вообще?) я собралась и поехала в Уолтеровский особняк, за вещами. Там отдала список на откуп дворецкому. И было очевидно, что я в качестве посыльного его все же слегка удивила. Но со своими слугами Тони пусть сам разбирается, хватит того, что я со свекровью познакомилась без его участия!
В палату я вошла со странной смесью радости и робости.
А вдруг он все же был в бреду? Да, кольцо в пиджаке, конечно, не продукт бреда, но… помолвка — еще не свадьба, и вообще…
Однако стоило мне поймать усталый, но осознанный серый взгляд, все сомнения рассеялись. И от того, чтобы броситься ему на шею, меня удержало только присутствие свекрови.
…и хорошо, что удержало, не хватало еще потревожить швы дуростью.
Однако надо отдать должное новообретенной родственнице, чувство такта у нее тоже, очевидно, было врожденным.
— Как хорошо, что вы пришли Оливия, я как раз хотела отлучиться выпить кофе. Говорят, в кафе напротив он весьма недурен. Вы присоединитесь ко мне чуть позже? В пять у Энтони перевязка, не думаю, что нам с вами стоит при этом присутствовать.
— Да, конечно, леди Уолтер, — смиренно кивнула я.
— Веди себя хорошо, — это уже было сказано для Тони.
Тонкие пальцы с двумя тяжелыми перстнями покровительственно взъерошили светлые волосы, и мужчина дернул головой и закатил глаза. На физиономии явно читалось: «Ну ма-а-а-ам!», однако вслух хорошо выдрессированный сын ничего не сказал.
Она вышла, а я собиралась занять ее место, но Энтони поймал мою ладонь и потянул на себя, усаживая рядом, на кровать. Я присела осторожно, опасаясь потревожить и вгляделась в измученное лицо.
— Ты нас всех ужасно напугал, — тихо призналась я.
Тони, так и не выпустивший мою руку, поднял ее, и щурясь рассмотрел на свет, чтобы удовлетворенно произнести:
— Оно того стоило.
— Ты не жалеешь? — не выдержав, спросила я.
И Уолтер изогнул губы в традиционной ухмылке.
— Я никогда не жалею о том, что сделал. Только о том, что не сделал.
Коротко выдохнув, я наклонилась и поцеловала его так, как хотелось с самого венчания — глубоко, страстно, с полной отдачей, пытаясь вложить в этот поцелуй все, что не могла сформулировать словами.
Губы горчили от лекарств, но судя по тому, как живо Тони на поцелуй отозвался, надолго его здесь точно не удержат.
— А ты? — выдохнул он, когда я разорвала поцелуй, не торопясь все же полностью отстраняться.
— А мне о чем жалеть? — удивилась я.
— Ну хотя бы о том, что у тебя не было нормальной свадьбы. Ты же об этом всегда мечтала?
Я нервно хихикнула:
— Так даже лучше. Быстрее! С учетом того, что я вот-вот останусь даже без ученого звания, самое время посвятить себя обязанностям жены миллионера. А какие кстати у нее обязанности? Ну, помимо курьерских…
— Что? — переспросил Тони.
— Нет, мне, конечно, не сложно привезти тебе бритвенные принадлежности, но…
— Что значит — останешься без ученого звания? — жестко перебил Уолтер.
Я стушевалась. Я совершенно забыла, что оттягивала этот разговор, стесняясь вешать на него очередные свои проблемы. Что ж, Лив, поздравляю, отличный выбрала момент, чтобы все-таки поделиться! Прекрасный! Ты бы еще сразу после операции его растормошила, чтобы ему это сообщить.
— Мне пришло письмо, — осторожно произнесла я, — что в связи с какой-то там моей выдуманной некомпетентностью, университет решил созвать комиссию и поставить вопрос об отзыве моего диплома…
Тони попытался сесть и с мученическим стоном откинулся обратно на подушку.
Ну… зато, может, никакая реанимация не понадобилась бы… вон он как сразу куда-то собрался бежать.
— Черт побери, Лив! Ты не могла мне это сообщить до того, как я сделался временным инвалидом?!
— Если бы я знала, что ты под пули собрался подставляться, я бы может и сообщила! — возмутилась я.
— Я не подставлялся!
— Спросим, что думает по этому поводу Шелтон?
— Шелтон — мой подчиненный и будет думать по этому поводу то, что я ему скажу.
— Ага, да, — покивала я. — Спорим, ты при нем на бис эту фразу не повторишь?
— Спорим! — Уолтер сощурил глаза и гневно раздул ноздри. — На что?
Я тут же вспомнила, с кем связалась, а то, когда он тут такой несчастный лежит, это как-то забывается, и сдала назад, сделав вид, что тему мы закрыли.
— Главная проблема в том, что мои исследования они уничтожили. Того, что сохранилось у тебя, ни одному уважающему себя ученому для аргументации будет недостаточно. Я не уверена, что смогу воссоздать все до того, как у меня отзовут диплом…
— У тебя не отзовут диплом! — рявкнул Тони.
— Хорошо, не отзовут, — тихо согласилась я, беря его за руку. — Но давай мы отложим этот вопрос до того момента, как ты встанешь на ноги?
— Мы не можем откладывать этот вопрос, Оливия. Не после того, как тебя попытались убить.
— А точно меня? — жалобно спросила я. — Если подумать логически, то зачем им назначать через месяц комиссию, только для того, чтобы убить меня через неделю?
Признаться, я об этом подумала только что. Но мысль оказалась внезапно здравой. Правда — зачем? Факт моих отношений с Уолтером не был для них секретом и то, что я переехала в его квартиру никак не могло повлиять на перемену в их планах. Проект Тони? Моя смерть повлиять на этот проект уже никак не могла. Только его.
Не то, чтобы мне было легче от мысли, что убить пытались не меня. Но…
— Хм… — задумался Тони, а потом раздраженно стукнул кулаком по одеялу. — В общем-то это неважно на самом деле. У меня есть план, который все решает, Лив. Все. Но для этого мне нужно встать на ноги и поскорее. Для начала хотя бы вернуться домой. Я хочу, чтобы ты позвонила господину Доллишу и…
— Я уже позвонила, — тихо призналась я. — Когда забирала твои вещи. Я подумала, что ты все равно не захочешь оставаться в госпитале, и… в общем, он обещал связаться с твоим здешним целителем, чтобы уточнить все врачебные детали, но в принципе не видит причин, по которым тебя нельзя перевести на домашнее лечение, если на то даст добро служба безопасности.
— Я тебя обожаю, — выдохнул Уолтер и потер усталые глаза.
— Да, но если ты думаешь, что дома я позволю тебе наплевательски относиться к врачебным рекомендациям, то ты глубоко ошибаешься!
Энтони хмыкнул:
— И что же ты мне сделаешь?
— Пожалуюсь маме, — торжественно провозгласила я и по скривившейся физиономии поняла, что угодила в самую точку.
