Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
в кулаке. И она бросилась к машине – тяжело дыша и стараясь не обращать внимания на боль.
«Спасибо, сестра, за твою помощь. В последний раз. Теперь я все сделаю сама».
________________
Райсевик дергал затвор «Беретты». Из пистолета вылетела гильза.
Никаких чудес. Ничего сверхъестественного. Во время схватки за пистолет, когда их руки переплелись, он выстрелил, но ударно-спусковой механизм должным образом не сработал – не прошел весь положенный путь. Это легко решаемая проблема, инструкторы по стрельбе учат справляться с таким сбоем, причем на одном из первых занятий.
Райсевик отпустил затвор, тот пошел вперед и щелкнул. Райсевик обрадовался. Он снова плавно поднял пистолет и прицелился в спину бегущей девушке. Она как раз добралась до машины, стоявшей в двадцати футах, развернулась, дернула дверцу…
Он выстрелил, но она уже нырнула внутрь. Разбилось зеркало заднего вида.
Он сделал шаг вправо, чтобы стрелять под более удобным углом, и прицелился сквозь растрескавшееся заднее стекло «Тойоты». Девчонка все еще оставалась на виду. Тонкая спинка сиденья ее не защитит. Он видел Лену сквозь стекло, ее судорожные движения – она сидела на водительском месте и пыталась вставить ключ.
Двигатель ожил. Зажглись красные габаритные огни. Но этот побег ее не спасет. Райсевик снова прицелился, на этот раз в подголовник кресла. Он не мог не чувствовать легкое разочарование в девушке, которую собирался убить.
«Лена, это правда? Ты приехала. Нашла меня, – думал он, нажимая на спусковой крючок. – И теперь сбегаешь?»
________________
Она включила заднюю передачу.
«Я не сбегаю, ублюдок».
Она нажала на газ, и «Тойота» мгновенно рванула назад с визгом покрышек. На Райсевика.
Он открыл огонь.
Лена пригнула голову. Пули пробили заднее стекло и врезались в ее сиденье, из него вылетели куски желтого поролона. Потом куски вылетели из приборной доски. Лобовое стекло пошло паутиной трещин. Лена опускалась все ниже, ниже, она залезла под руль. Педаль она давила коленом. Машина все так же давала задний ход, и Лена поняла, что стрельба играет ей на руку – Райсевик потратил драгоценные секунды вместо того, чтобы убраться с дороги, а отскочить он теперь не успеет.
Она почувствовала, как сильно в него врезалась задом машины.
Как же ей стало хорошо. Такой удар пришелся ей по вкусу. Лена повернулась и увидела огромные плечи Райсевика, распластанные по заднему стеклу. Удар выбил из его легких воздух. Теперь он ехал, лежа на багажнике движущейся машины, левой рукой пытаясь ухватиться за спойлер…
Он поднял правую руку. В ней был пистолет, который он направил прямо на нее. Теперь Райсевик находился слишком близко и промазать уже не мог. Он злобно ухмыльнулся, глядя на Лену сквозь потрескавшееся стекло. Он не стал бы ухмыляться, если бы знал, что находится у него за спиной и быстро приближается.
А Лена знала и приготовилась.
Задом «Тойота» врезалась в патрульную машину капрала Райсевика.
________________
Он почувствовал, как треснули его колени – словно сухие ветки.
Предполагается, что после получения травмы человеческий мозг отключается – это шоковая реакция на телесные повреждения. По крайней мере, так говорили в течение двух десятков лет на всех занятиях по медицине. Но почему-то человек, называвший себя Раймондом Райсевиком, ощущал и видел все детали с четкостью, достойной IMAX. Он слышал грохот при столкновении металла. Скрежет, за которым последовала дикая боль. Его ноги ниже колен исчезают – жуткое зрелище. Да, они где-то там, сжаты металлическими челюстями. Надо надеяться, что все еще от тела не оторваны.
Затем новая боль: он оказался распластанным на капоте собственного «Додж Чарджера». Словно стеклянный шар, раскололся череп.
Время растянулось. Он помнил, как смотрел на солнце, похожее на планету Марс. Оно висело низко и казалось чужим. Он видел пепел, летящий в восходящем потоке теплого воздуха, он напоминал светлячков. Во время столкновения он потерял пистолет, но что-то оставалось у него в правой руке. Это казалось невозможным, но что-то там было. Что-то другое. Он повернул шею и посмотрел.
Детский ботиночек с застежкой-липучкой.
Внутри у него все сжалось.
«Нет!»
Да. Ботиночек лежал у него на ладони. Под ярким солнечным светом Райсевик видел все трещины на резиновой подошве. Ботиночек случайно соскользнул с маленькой ножки своего владельца…
«Нет, нет, нет».
Он стоял над высохшим колодцем, который раньше подпитывали грунтовые воды, и слышал затихающий крик маленького мальчика, что летел вниз по темному каменному туннелю. Затем из глубины раздался звук. Удар был громким, он вызвал у него тошноту. Так падает мешок с мукой. Крики мгновенно прекратились. Все. Ничего изменить нельзя. Живот скрутило, он почувствовал кислый привкус во рту. Больше он ничего не мог сделать, но маленький ботиночек оставлял ощущение не до конца выполненной задачи, поэтому Райсевик сбросил вслед за владельцем и его – пусть присоединится к нему в сорока футах внизу.
Колодец был его единственным выходом. Он не мог сжечь такое маленькое тело. Даже жутко представить, как бы он разделывал ребенка. Прошлой ночью, когда совсем рядом с ним лежала жена, мысли его одинокой души не давали ему заснуть. Он решил в воскресенье заполнить колодец жидким бетоном, верхнюю часть снести бульдозером и навсегда похоронить этого малыша.
Маленький мальчик с каштановыми волосами, который приехал к нему на заднем сиденье машины, заваленный альбомами со стикерами с изображением супергероев, стал первым, которого он убил сам. Это произошло два дня назад.
«Мне следовало просто оставить его у пожарной части, – думал Райсевик прошлой ночью, а под храп Лизы у него на глаза наворачивались слезы. – Если бы он вырос и когда-нибудь опознал нас… Ну, значит, опознал бы».
«Я сделал ужасный выбор».
«Мне никогда, никогда не удастся это искупить».
Теперь его ноги горели огнем. Накатила невероятная, все сметающая на своем пути волна боли, нервные окончания превратились в искры, зашипели, ожили – и это было ужасно. Он метался и кричал сквозь стиснутые зубы, но был зажат между машиной Кэмбри и собственной. Он попытался подняться и почувствовал, как коленная чашечка с мерзким звуком вылетела из сломанного сустава. Сквозь слезы он видел оголившуюся кость.
Мужчина услышал, как впереди открылась дверца «Тойоты». На дорогу полетели кусочки стекла. Резко накатила еще одна волна боли – кто-то вылез из машины и давление подвески ослабло.
К нему приближалась кара за все его грехи.
И имя этой кары – Кэмбри.
________________
Вот и все, друзья.
Думаю, это конец блога.
Уже перевалило за полночь. Я пишу из своей квартиры. Наверное, можно сказать, что пишу сегодня – двадцать первого сентября. В
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
