Вот она, истинная точка невозврата.
Нога Арины все еще лежит на моих коленях. Маленькая босая ступня, до которой хочется дотронуться.
Стиснув зубы, сжимаю пальцами руль.
Не хотел портить праздник?! Благородство? Нет! Просто трусость. Страх, который я прикрывал благими намерениями.
И что теперь делать?
Пару секунд залипаю в окно. Дышу с трудом, будто стеклянную крошку вдыхаю. Легкие режет. Перед глазами мелькают яркие картинки дальнейшего развития событий. Ее слезы, мои нелепые оправдания… В какой-то момент они сменяются жарким поцелуем – не наяву. Все еще в моих фантазиях.
Арина продолжает на меня смотреть. Пристально. Явно ни о чем не догадываясь.
Поворачиваю голову. Воздух в салоне горячий, как ее ладони, которые минуты назад трогали мое лицо.
– Все в порядке? Тим, ты какой-то странный в последние дни. Знаю, что у нас все как-то не очень хорошо складывается, но думала…
Арина замолкает. Хлопает длиннющими ресницами и резко подается ко мне.
Буквально пара секунд. Ей хватает пары секунд, чтобы перебраться со своего сиденья ко мне на колени.
– Арин, – сглатываю. – Надо поговорить, – выдыхаю, прилипая затылком к подголовнику, стараюсь увеличить дистанцию. Она слишком близко. Запредельно.
– О чем?
В глазах неподдельный интерес, а еще недоумение.
Тонкие пальцы исследуют мои плечи, подбираясь к шее. Стискиваю зубы, снова.
– Поехали к тебе. Я много думала, ты прав, у меня все по графику. А я… я не хочу больше по графику. В чувствах так не делают, ты был прав.
Во мне борются два желания. Первое – сбросить с себя ее руки. Второе – попросить, чтобы не останавливалась.
И если первое заведомо правильно, то, осуществив второе, я себя возненавижу.
Ее губы касаются моей щеки. Замираю. Собираю всю волю в кулак, чтобы упереться ладонями в оголенные женские плечи и отодвинуть от себя Громову.
На ней сумасшедшее платье. Весь вечер на нее пялюсь. Вырез этот по ноге, ключицы открытые. Слюной себя уже закапал.
– Подожди. Мне нужно тебе кое-что сказать. Думаю, что после твои желания изменятся…
Арина явно такого не ожидала, потому что ее слегка поплывший взгляд вспыхивает недоумением вкупе с недовольством.
– Что?
Она часто дышит, смотрит пристально, а еще дрожит. Отчетливо это чувствую. Дрожит…
– Арин, это серьезно…
Сглатываю. Все, назад, кажется, дороги нет. Я ведь сам себе обещал, что не обижу ее, отцу ее обещал и своему тоже. Только, походу, мое слово ничего не стоит.
Не хотел же рассказывать сегодня. Нужно было остаться в клубе. Не оставаться с ней вдвоем. Не думал, что так получится. Не предполагал…
Меня перетряхивает. Язык не слушается. Организм устраивает забастовку, чтобы официально сподвигнуть к молчанию.
– В ту субботу, когда мы поругались, я был у Короля, – говорю, а сам стараюсь на нее не смотреть. Куда угодно, только не ей в глаза.
– Я знаю.
Арина хмурится, а потом едва заметно улыбается. Чуть подергивает плечами, чтобы сбросить мои руки, которые мешают ей податься вперед.
– Да, но там Романова была, – пересиливаю себя и ловлю Аришкин взгляд.
Он обычный. Без удивления или негодования.
– Ты о том, что ты якобы с ней переспал? – смеется. – Она мне уже рассказала.
Арина что-то еще говорит, но меня стопорит. Я ее не слышу. Только слежу за шевелящимися губами.
Она знает? Знает и не сказала мне? Не поверила Романовой?
Я полнейший осел.
Шальная мысль проскальзывает в голове в ту же минуту. Можно смолчать. Можно не рассказывать. Романова ничего не докажет, а Аринка ей не поверит. Теперь уже точно. Даже Катьку можно вынудить молчать. И тогда все будет хорошо.
Не было ничего. Тупое помутнение, которое больше не повторится.
И будь на месте Арины другая, именно так я бы и сделал. Перешагнул и забыл.
Пересиливаю себя, чтобы посмотреть ей в глаза. Светлые, пылающие, доверчивые. Родные.
Тошно. Снова тошно от самого себя. Сглатываю, завожу ладонь ей за шею. Веду по теплой коже кончиками пальцев, чувствуя под ними мурашки.
– …такой бред, Тим.
Я могу сейчас все что угодно сказать. Все что угодно, потому что мне Арина поверит. Разлепляю губы. Скольжу рукой по ее предплечью, ниже. Переплетаю наши пальцы.
На долю секунды закрываю глаза.
– Не бред, – произношу громко. Отчетливо.
Разлепляю веки.
Арина меняется в лице. На нем все еще улыбка, но она медленно гаснет. Уголочки губ ползут вниз. Глаза тускнеют.
– Что? – переходит на шепот. Бросает взгляд на наши руки, пальцы переплетенные. Хмурится.
– Я… мы с ней. – Стараюсь подбирать слова, но толку? – Ты в ту ночь позвонила. В момент, когда… Я не знаю, возможно, – набираю в грудь больше воздуха. Назад пути нет. Просто соберись, тряпка. – Возможно, я бы с ней переспал?
Звучит как вопрос. Будто я у нее это спрашиваю. Не у себя. Потому что понятия не имею, что бы было дальше. Арина позвонила в момент, когда я еще не перешел черту.
Я был так зол, слишком зол. Остановился бы? Не знаю.
– С Яной?
Киваю. Чувствую, как слабеют ее пальцы. Она больше не отвечает на мои прикосновения.
– Она не врала, получается?
– Мы не переспали. Поцеловались только.
– Поцеловались? – переспрашивает совсем тихо. Я, наверное, даже не слышу. По губам читаю.
– Арина, я не знаю, как так вышло. Точнее, знаю, я разозлился. Мы поругались, я психанул, и… Прости, – выдаю на одном дыхании, продолжая смотреть ей в глаза.
В темные зрачки и светлые радужки, которые медленно застилает пелена слез.
– Я пойду, наверное.
Смотрит на дверь со стороны пассажирского сиденья, но при этом не шевелится. Не предпринимает ни одной попытки отстраниться или же слезть с моих коленей.
Атмосфера душит. Веет могильным холодом. Руки выкручивает. Все слова теперь пустые. Каждое прикосновение – удар тока. Меня передергивает, будто кто-то изощренно ломает кость за костью.
– Арин…
Понимаю, что сейчас заплачет. Губы кусает, пытается казаться сильной. Протягиваю руку.
– Не трогай меня, пожалуйста. Ладно? Не надо.
Слеза по ее щеке все-таки скатывается. Арина быстро ее смахивает. Отворачивается.
– Не плачь, Арин… – сглатываю вставший в горле ком.
