– Простите меня. Я же не знала, – рыдает девушка, комкая свою юбку. – Скажите, что я должна делать? Только скажите. И я всё выполню.
Старуха поджимает тонкие губы, думает с минуту. И наконец произносит.
– Сейчас ты вернёшься во дворец.
– Нет, пожалуйста…
– Я поеду с тобой. Прикажешь служанкам собирать твои вещи. И завтра же утром мы отправимся в Мораду. Там ты будешь в безопасности.
– Спасибо, данна, – с облегчением и благодарностью улыбается Анна. Склоняется, целуя морщинистую руку, которая столько раз отвешивала ей оплеухи, воспитывая. И, склонённая, не видит, как недобро сжимаются губы старой дуэньи.
– Иди умойся и приведи себя в порядок. А то похожа на чучело, – ворчит та сварливо.
Анна, конечно же, не спорит. И сразу же убегает из будуара.
Как только за ней закрывается дверь, старуха поднимается с кресла, в котором восседала, как на троне. И идёт к секретеру. Берёт маленький клочок бумаги, перо, пишет что-то… я всем существом тянусь ближе, чтобы увидеть. И у меня получается. Я будто смотрю через её плечо, вчитываясь в два коротких предложения.
«Анна знает об Ордене. Что с ней делать?»
Скрутив листок в трубочку, засовывает в почтовый футляр, лежащий там же. Данне снова очень страшно. Из-за бестолковой девчонки Мессир на неё и так зол. А теперь вот малолетняя дурочка ещё и влезла, куда не следует.
Наверное, пролетает несколько минут, когда наконец приходит ответ. Поспешно отвинтив крышечку футляра, Иезенния вытряхивает на ладонь послание. Разворачивает его.
На желтоватом клочке бумаги красивым витиеватым почерком написано:
«Я знаю. Его величество очень зол. Ждите, пришлю за вами карету. Время пришло» …
… На этой картинке меня внезапно выбрасывает из видения, и тело само собой начинает оседать. Призванной силы было слишком много… кажется. Внутреннего ресурса не хватило. Непривычная я. Голова трещит так, что выть хочется. Но даже звука из себя выдавить не получается.
Упасть мне не позволяют мужские руки. Такие родные… уже.
– Бедовая ведьма, – ворчит Федерик, перехватывая меня удобней. – Вот зачем так себя изводить? Нельзя было постепенно?
– Нельзя, – бормочу заплетающимся языком, склоняя голову ему на плечо.
Не знаю почему, но я уверенна, что всё это увидеть надо было сегодня. Пока не поздно…
– Я многое рассмотрела… Иезенния сама отдала Анну похитителям… Но кто он, этот Тёмный, я всё равно не узнала… Надо будет ещё раз попробовать.
– Только когда хорошо отдохнёшь и наберёшься сил, – припечатывает строго Федерик.
– Угу, – соглашаюсь и, кажется, проваливаюсь в полудрёму.
Прихожу в себя уже тогда, когда он пытается со мной на руках открыть тайный проход в наши покои. Для этого Федерику приходится поставить меня на ноги, чтобы освободить хотя бы одну руку.
– Я что спала, да? – интересуюсь сонно, изворачиваясь в его объятиях и обнимая его за талию.
– Как младенец, – хмыкает муж.
– Извини. Я постараюсь не спать. Нужно тебе всё рассказать сначала.
– Завтра, ведьмочка. Всё расскажешь завтра. Сейчас тебе нужно лечь и выспаться. Ты на ногах не держишься, – непререкаемо возражает он, нажимая на камни в нужном порядке и оттаскивая меня в сторону, когда каменная дверь со скрежетом начинает открываться.
– Ну завтра так завтра, – покладисто соглашаюсь я.
Сил действительно не осталось. Федерик снова подхватывает меня на руки, занося в наши покои. Позади раздаётся скрежет запираемой тайной двери. А мои глаза окончательно закрываются. Вот только увиденное не даёт покоя, зудит на подкорке, мешая забыться. Хочется хотя бы самое важное рассказать.
– Знаешь… она действительно слышала твоего отца… он как-то причастен, – вздыхаю я грустно. Так тяжело на сердце становится, когда я чувствую, как напрягается тело моего супруга, как сильнее сжимаются вокруг меня его руки. – И культ этот, они его называют Орденом. Этот ритуал был нужен тёмным, Федерик. Иезенния отдала им Анну. Просто… отдала.
– Она уже поплатилась за всё. Заплатят и все остальные, кто причастен, – бесцветно произносит мой муж. – Придёт время, и все заплатят, Анна. А сейчас спи.
Это последнее, что я слышу. Важное сказала, остальное может и подождать... наверное. Нечеловеческая усталость даёт о себе знать и сон накрывает моё сознание тяжёлой пеленой.
Вырывает меня из его цепких объятий чей-то взволнованный, даже встревоженный голос.
– Ваше высочество, ваше высочество, просыпайтесь.
– Бригитта? – удивлённо сиплю я, разлепляя пудовые веки. – Что случилось?
Зевнув в ладонь, перевожу взгляд на зашторенное окно. Оттуда льётся рассеянный солнечный свет. Это ещё вечер, или уже утро?
– Его высочество велел вас срочно разбудить и сообщить новости. Он сам очень занят.
– Какие новости? – вскидываю я брови.
– К нам едут король и королева. Их кортеж прибудет уже через пару часов.
Глава 55
– Как король? – лезут мои глаза на лоб.
Мгновенный выброс адреналина в кровь, заставляет не то что проснуться окончательно, но и подорваться в кровати, испуганно таращась на горничную.
– Почему король? – вырывается у меня ещё один глупый вопрос не по адресу.
– Я не знаю, ваше высочество. Он, кажется, неожиданно решил приехать. Но как всё на самом деле, лучше спросите у вашего супруга.
Ну да. Логично. Уж он-то точно должен знать, что к чему.
– А где мой супруг? – уже более осмысленно интересуюсь я.
– Когда я его видела в последний раз, он раздавал указания офицерам гарнизона во внутреннем дворе. А сейчас, наверное, проверяет всё ли готово к прибытию его величества.
Угу. И прячет всё, что величеству показывать никак нельзя. Чует моё сердце, что Федерика этот визит застал врасплох не меньше чем меня.
– Ясно. Тогда пожалуйста приготовь мне, пока я буду в ванной, вишнёвое… нет, лучше… персиковое платье, – прошу, спуская ноги на пол. Надо постараться изобразить перед королём забитую болезную тихоню, какой по идее должна быть Анна.
– И украшения к нему? – сбивает меня с толку вопрос горничной.
– Какие украшения? – непонимающе поднимаю я взгляд на Бригитту.
– Те, которые его высочество приказал взять из особняка, когда мы отправлялись, – не менее удивлённо сообщает мне она.
Какой его высочество предусмотрительный, однако. Только вот непонятно, что это за украшения и кому принадлежали раньше. Анна ведь во дворце жила. Да и сомневаюсь я, что она украшениями была балована. А если это первой жены... то не хочу.
