— Лучше прокатись с друзьями.
— Ну давайте, — не унимается парень. — У меня уже есть машина.
Марч смеется — она видела ее, эту колымагу, допотопный «понтиак», купленный им на той неделе. Без обогрева, без задних сидений, битый-перебитый. Холодильник на колесах.
— Поедем возьмем по пиву. Ведь Новый год же. Неужто мы так и просидим, весь вечер?
Марч хватает куртку, свой длинный черный шарф и на ходу проводит по волосам гребнем. До винной лавки рукой подать, но к тому времени, как они к ней доезжают, у них зуб на зуб не попадает. Марч вбегает купить им по бутылке пива — поднять тост за Новый год.
— Как вы думаете, где сейчас отмечает праздник Гвен? — спрашивает задумчиво Хэнк по дороге в город.
— С отцом, скорей всего. Не с другим парнем, не волнуйся, я уверена.
— Да нет, это я так. Пусть хорошо проведет время. Я ей не хозяин.
— Это правильно. — Марч откупоривает пиво и делает глоток. — Никто никому не хозяин. По крайней мере, так говорится.
— Пошел легкий снежок. Снеговые хлопья липнут к стеклу, как клей. Хэнк включает дворники, и «понтиак» сворачивает на Мейн-стрит. Они едут сквозь город, считая на ходу дома, где отмечают праздник. Проезжают бар «Лев». Марч странно себя чувствует. Она стала сейчас одной из тех женщин, которые больше не хотят знать правду.
— Не останавливайся, — просит она.
Обогреватель стекол почти не помогает, и время от времени Хэнк вытирает перед собой стекло ладонью, а в промежутках Марч тянется и счищает иней концом своего длинного шарфа. За какой-то десяток минут все скрыл белый полог. Ночь прекрасна. Такая тихая, что шелест их шин отдается эхом.
— Вам нужно бы сходить к доктору Хендерсону. Это я о кашле.
Парень не в силах слышать, как заходится Марч.
— Все в порядке, — удается наконец ответить ей. — Просто холодно здесь у вас. Еще не привыкла.
Быть в городе — так странно. Все кажется ярче, крупнее обычного.
— Взгляни-ка, — смеется Марч, когда машина въехала на площадь.
Гранитный Аарон Дженкинс с головы до ног в снегу, лишь нос торчит.
— Я писал по нему свою выпускную работу, но мне и в голову не приходило, что у него такой носище. Нос-таун — вот как нужно было город наш назвать.
— Ноздрь-таун, — выдвигает собственный вариант Марч.
— Шнобель-сити! А спортивная команда нашей школы была б «Могучие шнобели».
— Да, да, — веселится Марч, — и на их майках сзади — хоботы.
— Старый добрый Шнобельвиль, — патетически восклицает Хэнк, — в тебе я родился и вырос.
Они сворачивают на боковую улочку, туда, где живет Сюзанна Джастис. Маленький домик Сью весь в огнях, на улицу льется музыка.
— Праздник, — констатирует Марч.
Хэнк останавливает машину, и они переглядываются.
— Мы могли б… забежать ненадолго…
— Ага, точно, — соглашается она, — выпьем за Новый год и тут же уйдем.
Марч тянется в карман куртки за старой губной помадой — придать лицу немного цвета — и смотрится в зеркало заднего вида. Они выходят из машины и идут сквозь снег. Дверь не заперта. В маленьком домике Сью тепло, уютно и шумно. Витают запахи сидра, пива, пиццы. Заметив свою подругу, Сьюзи подбегает и крепко обнимает ее.
— Как ты могла не пригласить меня? — дразнится Марч.
На Сюзанне темно-лиловый свитер с узором из имитации бриллиантов, короткая пурпурная юбка. Она великолепно выглядит, с румянцем, бурно дышащая и немного подшофе.
— А я посылала тебе приглашение и даже приезжала повидаться на той неделе, но Холлис сказал, что ты спишь. Я-то знала, конечно, что он нагло врет, но что мне оставалось делать?
— Ну хорошо, я же теперь здесь.
— Да, здесь, — улыбается Сьюзи. — Помнишь Эда?
Приятной внешности мужчина подходит и обнимает Сьюзи за талию. По пятам плетутся два лабрадора, глазея на блюдо с закусками, которое он ловко вращает свободной рукой.
— Конечно помню. Мы виделись на День благодарения.
— Парень, должно быть, голоден, — кивает Эд в сторону Хэнка, — у него уже слюнки текут.
Они дружно смеются, видя, какими глазами тот смотрит на закуски, совсем как лабрадоры.
— Уминай, не стесняйся.
Эд подвел Хэнка к шведскому столу, перекрывшему всю ширину крошечной гостиной Сьюзи.
— Идем на кухню, — берет она подругу за руку.
Сьюзи успела хорошо разглядеть ее — Марч чувствует. Одежда явно недотягивает до выходной, и со своими волосами она ничего не делает; даже не убирает их с лица. Многие уже косятся на нее. Живет с богачом, которому во всем округе равных нет, и посмотрите-ка, в чем ходит. Заношенные вельветовые слаксы, красный свитер из корзины с грудой секонда, купленный за пару долларов на распродаже в Праздник урожая.
— Обязательно попробуй эту пиццу, — хлопочет Сьюзи. — Тут брынза и чесночный соус с розмарином.
На кухне жарко (Эд и Сьюзи полдня пекли пиццу в раскаленной на всю мощь духовке), однако Марч зябко, да еще проклятый кашель достает.
— К врачу ходила? — наливает Сьюзи ей стакан вина.
— Думаешь, я заболела из-за того, что живу там с ним?
Сьюзи ставит на стол поднятое было блюдо, нагруженное пиццей и салатом.
— Помнится, ты просила меня не лезть в твои дела.
Марч улыбается. Внезапно ощутив голод, тянет руку к еде. И Сьюзи видит кольцо багровых кровоподтеков. То след ссоры, что была минувшей субботой, когда Холлис пришел домой за полночь и не стал говорить, где был. «Я тебе не прислуга! — орал он на Марч, будто она мегера жена, которая опять завела свою волынку. Я не должен отчитываться перед тобой!»
— Что, анемия замучила? Совсем как у Белинды? — горестно и иронично спрашивает Сьюзи.
— Да так, пустяки.
Сьюзи невесело смеется.
— Марч, они все так говорят.
— Нет, правда, ничего не было. Ну, повздорили, он меня крепко схватил… Поверь, ударь он меня хоть раз — я тут же бы ушла.
— Ладно, ешь давай, не отвлекайся.
Сьюзи стоит и смотрит, как подруга жадно уминает пиццу.
В гостиной включили на всю громкость радио. Пошел обратный отсчет на полночь. На кушетке устроился с комфортом Хэнк, он полностью сосредоточен на еде. Копченая семга на крекерах, паштет из сайды, маринованные грибочки, французский сыр бри… Он ест так быстро и так много, что лабрадоры разлегшиеся у его ног, теперь всей душой преданы ему, как раньше Эду.
— Если ты немного притормозишь, — присев рядом, советует Бад Горас, — то сможешь вместить в себя еще больше разных вкусностей. Семга отличная, но тебя должно еще хватить на пиццу.
