только сейчас об этом говорю…
— Да не убивайся ты так. Мы уже помирились…
— Слава богу!
— … и расстались, — смеётся Санёк. — Аноним твой удачливый сучонок, взял и попал пальцем в небо. Римка не так проста оказалась, как я думал. И действительно крутила шашни с одним хмырем на стороне, не из нашей компании. Причем уже давно. А параллельно решила ещё и мне дать зеленый свет, когда прознала, что я… ну тот самый Свиридов.
— Вот ведь… Чёрт! Сань, мне очень жаль, правда…
— Да чего уж тут поделать. Дело, Лизок, житейское. Ладно, веселитесь, ребята, а я пошёл отрабатывать свою знаменитую фамилию, — Саня отсалютовал нам бокалом и поспешил удалиться.
Бабушка однажды сказала, что сильные люди не любят свидетелей своей слабости. Глядя на удаляющуюся спину Александра второго я в полной мере осознала смысл этих слов. Хорохориться Саня умел мастерски, но грусть из его глаз сложно было изгнать с помощью напускного веселья.
Слишком много разбитых сердец становится вокруг меня. И эта мысль вызывает у меня тяжёлый вздох.
— Устала?
— Эмоционально — да, — не стала я отпираться.
— Ещё полчаса и мы сможем сбежать, — шепнул мне на ухо Корсаков с заговорщическим видом.
— Ловлю тебя на слове.
— Александр! — раздается совсем рядом с нами возглас. Красивый, обволакивающий голос, с лёгкой хрипотцой, который ещё больше приковывал внимание к его обладателю.
А посмотреть там было на что. Потому что красота подошедшего к нам мужчины была видна невооруженным глазом. Если бы меня попросили описать того самого древнегреческого Аполлона, то я бы не задумываясь начала перечислять те самые черты, которые наблюдала сейчас у незнакомца. Светлые, чуть волнистые волосы, тонкий прямой нос, пухлые губы, легкую женственность которых уравновешивал волевой подбородок. А уж за такие модельные скулы, как у него, можно было удавиться от зависти. Завершали картину каре-зелёные глаза, на дне которых затаилось и хитрость, и самодовольство. А ещё вера в свою безграничную власть над представительницами прекрасного пола, которых он, не стесняясь их спутников, непрерывно раздевал одним лишь взглядом. Какой-то Аполлон с повадками дьявола-искусителя. Только несмотря на всю свою красоту, этот тип мне почему-то не понравился.
— Сколько лет, сколько зим! — говорит блондин, подходя к нам.
Вместо положенного приветствия Корсаков резко притягивает меня к себе, чуть загораживая от белокурого красавчика. И я могла бы в очередной раз закатить глаза о необоснованной ревности Саши, но его пылающий ненавистью взгляд, напряженный подбородок и плотно сжатые губы говорили мне, что это всё не просто так. И человек, который так неожиданно вторгся в наше общество, опасен, несмотря на всю свою внешнюю красоту и лоск. Да и моё первое впечатление об этом субъекте отнюдь не противоречили реакции Александра третьего.
— Так понятно, дружеских объятий сегодня можно не ждать. Но мог бы хотя бы поздороваться. Корс, куда подевались твои манеры, дружище? Или ты совсем одичал уже в своём офисе?
— Чего ты хочешь, Лис? — я не узнавала этот низкий голос Саши, в котором сквозила едва сдерживаемая ярость. Да кто такой этот чёртов Лис? И что за дурацкая кличка? Если они так обращаются друг к другу, значит, знают друг друга не первый день.
— Да так… пообщаться о том, о сём. Привет тебе от Яны передать.
Глава 56
Из моих лёгких вырывается тяжёлый болезненный вздох при упоминании этого имени. Яна. Яна Шакурова. Та самая дрянь, которая перевернула жизнь Корсакова с ног на голову и из-за которой он потерял близкого друга! Несложно догадаться теперь, что за друг стоит перед нами и почему Саша готов превратиться в огнедышащего дракона.
— Хотя с приветом, я, конечно, немного опоздал, — коротко усмехнулся мужчина, не сводя при этом пристального взгляда с Саши, будто оценивая, насколько болезненно пришёлся его словесный удар. — . Она его передавала тебе пару месяцев назад. А сейчас я без понятия, где она и кто её теперь тра…
— Чего. Ты. Хочешь.
— А что я не мог просто соскучится по своему близкому другу?
— Нет.
— Саньчо, Саньчо… и куда делась твоя вера в людей?
— Тебе напомнить?! — взревел Корсаков. А я машинально схватила его за предплечье, чтобы хоть немного успокоить и попытаться воззвать к благоразумию. Хотя этот Лис явно нарывался. И вполне мог заслуженно получить в морду.
— Ой да было бы что там вспоминать, — отмахнулся блондин, и пригубил из бокала свой напиток. Может он уже изрядно пьян? Не может же тот, кто когда-то назывался другом, так открыто вскрывать ещё не до конца зажившую рану своего предательства? Или друг уже навсегда перешел в ранг врага? — Я так сказать, поработал чистильщиком, и вынес весь лишний мусор из твоей жизни. Нет, ты не думай, благодарности в ответ я не жду, — засмеялся мужчина. И хотя смех у него был очень приятный, но в этот момент он не мог вызвать у меня ничего кроме отторжения. — Да и как там говорят? Кто старое помянет — тому глаз долой? Всё это, Сашк, дела давно минувших дней… К тому же, у тебя, я смотрю, есть прекрасное настоящее. Не познакомишь нас?
— Нет.
— Ну на эскортницу она не тянет. Тогда к чему такая таинственность? Боишься, что уведу? — смеётся парень, своими шуточками подписывая себе смертный приговор. Потому что в следующее мгновение он уже был приподнят за грудки.
— Ещё одно такое слово и я размажу тебя по стенке! И мне плевать на то, что это благотворительный вечер!
— Саш, не надо избивать человека за отсутствие мозгов, — наконец подаю я голос, смотря с презрением на довольную физиономию Лиса, который явно был удовлетворён результатами своей провокации. — Такие люди заслуживают только жалости.
Аккуратно обхватываю чуть дрожащими пальцами напряжённую, практически каменную руку Корсакова, и пытаюсь увести её в сторону, чтобы он ослабил хватку и отпустил бывшего друга. Но мои старания не увенчались успехом.
— Да, с эскортницей я явно прогадал. Такие умные речи задвигает, я в шоке! Но я рад, что после Яны твой вкус стал значительно лучше.
Это явно была последняя капля. Саша нависает над блондином, источая какую-то нечеловеческую ярость и с силой отталкивает его в стену. Бокал выскальзывает из рук Лиса, и разбивается на мелкие осколки. Последующий удар ещё на замахе прерывается вовремя подоспевшим Яриком, который появился из неоткуда, точно чёрт из табакерки.
— Вы совсем охерели?! Здесь пресса!
Шум потасовки и звон разбитой посуды конечно же привлёк ненужное внимание со стороны гостей. Мне хотелось прижать ладони к пылающим щекам. Первый блин, говорят, комом. А мой первый выход
